Мне нравится быть вампиром (СИ) - "Рада Девил" - Страница 62

– Как мне кажется, миссис Уизли не очень одобряет некоторые идеи Дамблдора. Похоже, ее мнение изменилось с тех пор, как она присоединилась к нему. В таком случае, почему она не уйдет?

– От Дамблдора, как и от Волдеморта, нельзя просто взять и уйти. Семья Уизли лишь два года назад вошла в состав Ордена Феникса, вскоре после возрождения Темного Лорда.

– Хочешь сказать, что они в прошлом не участвовали в противостоянии вместе с моими родителями? – новость поразила Поттера. Он всегда считал, что Уизли давно на стороне Дамблдора и были с ним в первой войне.

– Нет. У них тогда была куча малых детей на руках – о какой работе на Альбуса могла идти речь? Хотя, возможно, они и сочувствовали его идеям. Ведь братья Молли – Гидеон и Фабиан Пруэтты – состояли в Ордене и погибли в один год с твоими родителями.

– Я совсем ничего не знаю… Но тогда не понимаю, зачем миссис Уизли вступать в организацию, которой руководит директор, если она не согласна с его методами?

– Дамблдор сначала сманил на свою сторону ее старших сыновей – Билла и Чарли. Как ему это удалось – не знаю, однако они первыми из семьи Уизли принесли клятвы верности Ордену Феникса. Молли и Артуру ничего не оставалось, как последовать за детьми, но могу тебя заверить, что они никаких особых заданий не получают. Собственно, как и большинство остальных членов Ордена, занимающихся болтовней на собраниях – и ничем больше, – презрительно бросил Снейп. – Я ответил на твой вопрос?

– Только на один из многих, – кивнул Поттер, попутно что-то обдумывая, о чем говорила сосредоточенность на его лице.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты давно обещал мне что-то важное рассказать о Дамблдоре, но все время откладываешь. Тогда еще прозвучал твой намек, что я мог пожелать отомстить кому-то.

– Вампирская отличная память иногда раздражает после долгого общения с волшебниками, которые не могут похвастаться подобным, – хмыкнул Снейп.

– Похоже, тебе не слишком приятна эта тема, но… Чем больше я буду знать, тем мне станет проще разбираться в обстановке. Разве не так?

– Так. Считаешь, что готов поверить в то, что услышишь?

– Не знаю. Посмотрим, о чем пойдет речь, – Гарри демонстративно поерзал на диване, давая понять, что устроился удобнее и готов внимать.

– Я расскажу тебе историю о хоркруксах волшебника по имени Том Риддл, – словно предваряя сказку, начал Северус.

– Но ты обещал про Дамблдора! – перебил Поттер, однако Снейп так на него зыркнул, что спорить расхотелось.

– Ты в курсе, как Том Риддл жил до того, как попал в Хогвартс?

– Да, директор мне рассказал, что его отец был магглом и отказался от жены, узнав, что она ведьма, а мать – Меропа Гонт – умерла сразу после родов, успев дать сыну имя отца. Риддл новорожденным малышом попал в сиротский приют. Письмо о зачислении в школу ему относил Дамблдор.

– Все верно. Гонты – древний чистокровный род, наследующий по женской линии Слизеринам и Певереллам, – начал свой рассказ Снейп лекционным тоном, не желая выказывать свое отношение к истории и давая Гарри возможность самому определиться с личным мнением. – Это объясняет тот факт, что Том Риддл оказался весьма сильным волшебником, а благодаря своей настойчивости он стал обладателем фундаментальных знаний в разных областях магических наук. Его тягу к учебе заметил профессор трансфигурации Дамблдор и не спускал с него глаз до самого окончания Хогвартса. Мне известно наверняка, что Риддл не ладил с ним. Мало того, Альбус вызывал у него стойкую антипатию своим чудовищно раздутым самомнением и любовью к недомолвкам, помогавшим создавать образ этакого мудреца.

– Это не изменилось до сих пор, – Гарри хмыкнул, услышав причину.

– Спустя пару десятилетий после окончания Риддлом школы их активное соперничество в области магических наук переросло в настоящее противостояние, охотно подпитываемое Дамблдором. Альбус к тому времени победил Гриндевальда и стал директором Хогвартса, получив значительный вес в обществе. Он открыто начал обвинять Риддла в создании тайной организации и в намерении уничтожить магический мир.

– Но ведь Волдеморт действительно создал союз Пожирателей Смерти.

– Создал, – кивнул Снейп. – Правда, их задачей было не завоевание власти, как настаивал Альбус, а проведение реформ, которые не позволили бы волшебникам забыть о традициях.

– Для этого они убивали магглов?

– Гарри, ты считаешь, волшебники отслеживают все происшествия в маггловском мире? Откуда стало известно, что кто-то там погиб от Авады, а не от сердечного приступа? Нельзя подобное определить по внешним признакам без серьезной диагностики, – Северус подталкивал Поттера, заставлял его думать, а не пассивно слушать историю и верить всему, что ему скажут.

– Эмм… Мистер Уизли упоминал, что Пожиратели запускали в небо метку над местом, где они совершали убийство.

– И ты полагаешь, что подобное не вызвало бы вопросов у магглов? А как же Статут о секретности? Пожиратели всегда утверждали, что наш мир должен надежно отгородиться от маггловского, а не идти на открытое сотрудничество, как предлагал Дамблдор. Метки использовались лишь в магических поселениях над домами за что-то наказанных волшебников, так сказать, в назидание. Волдеморт никогда не рискнул бы дать повод магглам узнать о нашем мире.

– А кто запустил метку над Хогвартсом в тот день, когда мы с Дамблдором вернулись и встретили тебя на Астрономической башне? – перебил рассказ Поттер.

– Драко Малфой. Но давай о нем поговорим в другой раз, – Гарри кивнул Северусу. Удовлетворив сиюминутное любопытство, он был готов слушать дальше. – Свой первый хоркрукс Том Риддл создал, будучи студентом.

– Дневник.

– Да, – подтвердил Снейп. – Намеренно ли это было сделано, из научного любопытства или при преследовании конкретной цели – не имею представления. Именно тогда же Риддл придумал себе псевдоним «Волдеморт» и начал собирать вокруг себя тех, кто разделял его идеи о порядке в магическом мире, который следовало установить. Когда я присоединился к Пожирателям Смерти, Волдеморт все еще являлся харизматичным лидером с весьма толково продуманными планами и целями, но в его характере уже преобладали жесткость, бескомпромиссность, а порой – параноидальность. Его иногда одолевали навязчивые идеи.

– Как считает Дамблдор, причиной стало создание нескольких хоркруксов, – заметил Поттер, свидетельствуя, что располагает ранее полученными сведениями по рассматриваемому пункту. – При этом процессе разрывается душа, и волшебник становится неполноценным. Отсюда и жестокость, и желание убивать, что Волдеморт и заставлял делать Пожирателей.

– Прежде всего, как ты себе это представляешь? Что значит – оторвать от души какую-то часть? Ты сможешь жить с половиной сердца? А с поврежденным магическим ядром, из которого выдрали кусок? – Северус перевел дыхание и продолжил спрашивать: – Как определить, чем на самом деле является душа? Из чего она состоит, чтобы ее можно было делить? Из эмоций или особенностей характера?

– Но хоркрукс – это артефакт с частью души волшебника. Разве не так? – Гарри растерялся, ему казалось, что из-под ног выбили почву. Выходило, что все выводы, сделанные на основании только что процитированных слов Дамблдора, теперь следовало подвергнуть сомнению.

– Хмм… Действительно, в некоторых источниках именно частью души называют отпечаток личности, который маг сохраняет в хоркруксе. Нельзя надеяться на полноценное возрождение из куска. Мне казалось, что ты должен был это осознавать. А «частью» его называют, потому что после создания артефакта волшебник продолжает жить, а значит, в спрятанном отпечатке будет храниться не весь его опыт, а лишь полученный до создания хоркрукса, – увидев, как Гарри, прикусив губу, переосмысливает свои знания в обсуждаемой области, Северус повинился: – Прости, я должен был догадаться, что Альбус подаст тебе информацию однобоко. Мне следовало именно с этого начать – с основ и понятий.

– Ничего. У меня теперь каша в голове, но я справлюсь, – заверил Поттер.