Альбом (СИ) - Ляликов Алексей Владимирович - Страница 25

— Сильви, а вода у нас откуда?

— Какая вода? — она вытащила на стол принадлежности для дактилоскопии и недоумённо уставилась на него.

— Ну, питьевая.

— А… Утром привозили на первый этаж, я заняла у них бутылку. Думаю, нам хватит дня на три-четыре.

— А кто поставил?

— Я и поставила.

Вот и ещё один укол совести. Скоро на нём не останется живого места. И поделом.

— Она же тяжелая.

— Двадцать килограммов-то я могу поднять. Что, ты зря таскаешь меня по спортзалам, на пробежки и заплывы?

— Да уж… Ну, я пойду?

— И опять без обеда останешься?

— Потихоньку начинаю привыкать. И в смысле бюджета хорошо. Но ты, кстати, тоже не ела.

— Мне полезно. Для фигуры.

— Неужели ночных танцев и упражнений с бутылью недостаточно?

— Ты сам говорил, что я толстая.

— Не говорил я такого. Во всяком случае, не помню. Я пару раз сказал, что ты в меру упитанная, но ключевое слово здесь «в меру».

— Ладно, езжай уже, а то Даймлер забеспокоится.

— Сильви…

— Что?

— Спасибо за всё. Ты, на самом деле, очень хороший друг. И незаменимый работник. И… тебе очень идёт.

— Езжай, езжай. Подхалим!

— …Никак не ожидал вашего визита. Так что, простите за такое скромное меню, — Даймлер водрузил кастрюлю на подставку и стал половником разливать густое варево по тарелкам. Там во множестве плавали кусочки самых разных овощей, но мяса Ник так и не заметил. Хотя запах чувствовался. Видимо, не обошлось без бульонного кубика.

— Замечательное меню! Сейчас я готов съесть всё, что имеет хоть одну калорию. Но от такого я бы не отказался и более сытым, — Ник взял ложку, большой кусок хлеба, и, с аппетитом, принялся уплетать. Он понимал, что хозяин действительно не ожидал его к обеду, и то, что супа в кастрюле было больше, чем на одну порцию, означало, что он собирается есть его больше, чем один день. А теперь хорошо спланированный график питания нарушен вторжением голодного детектива. Но детектив был настолько голодный, что его не могли остановить ни совесть, ни правила приличия, ни скромность меню.

За время трапезы Даймлер ни разу не спросил об успехах расследования. А Ник и не стремился вводить его в курс своих неудач. На второе было картофельное пюре с овощным салатом. Должно быть, овощи с собственных грядок, в самом деле, были основной пищей за этим столом. Закончилось пиршество порцией кефира. Честно говоря, он сильно сомневался, что такое сочетание продуктов не ведёт к разжижению стула, но Даймлер столь уверено осушил свой стакан, что ему некуда было отступать.

Когда Ник помог хозяину убрать со стола, помыть посуду и сложить её в буфет, настало время поговорить. И, чтобы не привлекать внимания собеседника к отсутствию достижений в расследовании, он поспешил спросить:

— Так что вы хотели рассказать?

— Я вспомнил, как называлась та фабрика, где делали альбомы. И, наверное, даже смогу нарисовать её эмблему.

— И что за название?

— «Ниани далли».

— Как?

— Я предполагал, что будет непонятно, и написал, — Даймлер вытащил из кармана рубашки клочок бумаги. Несколько раз Ник перечитал, но ничего не понял.

— Это что-то должно означать?

— Не думаю. Я не просто вспомнил название, я вспомнил, как обсуждал его с мамой в детстве. Она тогда сказала, что это лишь красивое сочетание звуков.

— А больше она ничего не говорила?

— Нет. Точнее, я больше ничего не помню.

Ник сунул бумажку в свой карман.

— А эмблема?

— Там была цепь… Цепочка, свёрнутая хитрым образом и два цветка крест-накрест. Я… плохо рисую и не стал… Но если надо…

— Может быть. Но, давайте, потом. Съездим к нам в офис, если вы не против, поговорим с Сильвией.

— Хорошо.

— А пока я хотел бы задать один деликатный вопрос, можно?

— Да, конечно.

— Соседи говорили, что вы копите деньги на ремонт крыши. Это те тысяча сто, которые вы упоминали вчера утром?

— Ну да.

— А что случилось? — Ник, честно говоря, совсем не собирался это выяснять, и завел разговор, чтобы отказаться от оплаты. Но, сам не понимая, почему, спросил.

— Она едва держится. Немного течёт, тоже, но это можно пережить. А вот первый же серьёзный ураган — нет. Я, в буквальном смысле, останусь без крыши над головой. Идёмте, я вам покажу, — он подхватил одну из табуреток и направился в комнату, жестом предлагая следовать за собой.

Три окна здесь выходили на три разные стороны. Но вид за ними был одинаковый — заросший фруктовый сад. Даймлер поставил табуретку у правого, в котором деревья скрывали дом Дрекслеров и то, что гордо именовалось сараем. Потом вскарабкался на неё. Потом, с неё — на высокий подоконник. Потом упёрся руками в крышу-потолок. А ноги остались немного согнутыми в коленях. Даже при его росте. Ник с удивлением наблюдал, как он распрямляется, и крыша медленно поднимается, оставляя между собой и стенкой щель. Когда ноги полностью разогнулись, там было почти полфута свободного пространства, сквозь которые можно было увидеть ветки, листья и даже небо. Хозяин поднял крышу в самом углу дома, и щель потихоньку сужалась с обеих сторон вдоль направлений стен. Но, при этом, оставалась широкой на достаточной длине, чтобы в неё можно было пролезть. Ник почувствовал, как в голове у него что-то зашевелилось. Даймлер потихоньку вернул крышу на место и, с кряхтением, спустился на пол.

— Сама крыша ещё прочная, а балка по верхнему краю стены, к которой она крепится, почти вся сгнила. Но я хотел сразу отремонтировать всё, чтобы до конца жизни хватило. Только вот, нет у меня ничего. Ни материалов, ни крепежа, ни инструмента. Даже лестницы подходящей. Вот и пришлось копить на ремонт.

Неопределенное ощущение потихоньку трансформировалось в мысль.

— И часто вы так делаете?

— Что, коплю деньги?

— Нет, поднимаете крышу.

— Последние две недели почти каждый день. Пытался понять, как всё это устроено, и что мне нужно купить.

— Можно взять табуретку наружу? — Даймлер кивнул.

Ник подхватил нехитрое зелёное седалище, и устремился к открытой двери. Хозяин поковылял за ним.

Когда-то давно, наверное, ещё до того, как Даймлер здесь поселился, вдоль стен дома была бетонная полоса в пару футов шириной. Видимо, чтобы они меньше гнили. Сейчас от неё ничего не осталось, лишь редкое цементное крошево проглядывало сквозь траву. Ник опустил табуретку на неё по другую сторону окна, у которого они только что стояли внутри. Потом осмотрелся.

— Э-э-э… Готлиб, кажется, вчера вы подобрали здесь что-то вроде палки или доски…

— Деревянный брусок? Да, у меня есть несколько, в сарае. Но их для ремонта не хватит.

— Я не об этом. Вы не помните, как брусок тут очутился?

— Нет. Я очень рассеянный. Если меня отвлекает какое-то новое дело, для которого нужны руки, я машинально откладываю вещь, что прежде держал в пальцах, куда попало, и тут же забываю об этом.

— А сейчас он где?

— Наверно, в сарае, с остальными. Принести? — Ник кивнул. Пока Даймлер дошёл до сарая и обратно, он успел встать на табуретку и поднять крышу. Это оказалось легче, чем он ожидал. Подошедший хозяин протянул ему деревяшку. Удерживая крышу одной рукой, Ник другой подсунул брусок, расперев его между крышей и стеной. Это было уже тяжелее, но получилось.

— Вы часто отвозите работу Сондерсу? — спросил он, спустившись на землю. В образованную щель вполне мог пролезть взрослый мужчина. Или женщина. Вроде Видмар.

— Обычно раз в неделю. От силы два. Но последнее время было много мелких заказов, так что я ходил туда чуть ли не через день. Правда, новый заказ — большой…

— Вор следил за вашим домом. Должно быть, довольно долго. Он видел, как вы поднимали крышу, как по утрам куда-то уходили и возвращались, не меньше, чем через час… Он просчитал ваше расписание и, накануне ограбления, в ночь, залез к вам в сарай. А утром, когда вы в очередной раз ушли, вылез, поднял крышу, вот так, — Ник кивнул наверх, — и проник в дом. Он не знал, что вы задержитесь, не знал где альбом, поэтому в спешке перевернул всё внутри. Возможно, он убегал уже когда вы возвращались, заметив вас в окне. И не успел замести следы своего пребывания. А убегал, скорее всего, через соседний, нежилой участок.