Локи Выдумавший обман (СИ) - Субботина Айя - Страница 23

Локи сплевывает алую слюну и широко улыбается окровавленным ртом.

— Каин, ты, блядь, просто сраный любитель фейерверков!

Каин? Кажется, так он называл своего брата.

Если Фер мне показался огромным, то этот просто как будто заполнил собой все пространство. Точно больше двух метров тяжелых литых мышц, закованных в рваные кожаные штаны, тяжеленые ботинки и обрывки футболки, которую он просто сгребает на груди и срывает, комкая до состояния тряпки, которой с расстановкой протирает лезвие… большого топора. Правда большого, с него ростом, а лезвие как будто вообще метр на метр.

У него длинные, почти до копчика темные жесткие волосы, и на руках от запястий до самых локтей накручены толстые стальные цепи. Когда Каин поворачивается, чтобы схватить за горло рискнувшее напасть чудище, я замечаю два длинных старых шрама у него на спине: от лопаток и почти до поясницы. Как если бы у него были такие же крылья, как у Локи, и ему их… оторвали.

Монстр сучит ногами в воздухе, но Каин сжимает пальцы сильнее, пока просто не раздавливает горло — и тварь опадает безжизненным кулем.

— Во что ты опять влип? — спрашивает он Локи, прислоняя свое оружие к стойке администратора, из-за которой высовываются работницы-близняшки.

Локи помогает мне встать, а я так оторопела, что решила отложить «разговор по душам до следующего раза».

— Я-то никуда не влип, на этот раз отличился Фер.

— А она кто? — Каин кивает в мою сторону, и в его глазах такой же туман, как и у Локи, только обсидианово-черный.

И у него на груди тоже странный цветок, темно-фиолетовый и более жгучий. И совсем не похож на тот, что у Локи, но как будто они делали его в одном месте.

— Моя жена, — представляет Локи. — Александра.

— Сочувствую, — бросает Каин.

— У нас совет да…

— Не тебе. Ей.

Кажется, я готова в него влюбиться.

Локи, вопреки моему предположению, не ежится. Наоборот — искренне смеется шутке брата, хоть Каин и сказал ее с таким лицом, как будто выносил мне расстрельный приговор.

Братья обнимаются — и мне на миг кажется, что Каин просто раздавит Локи, как до этого раздавил шею монстра. Они, кстати, совсем и не мертвые, потому что изредка шевелятся и даже вращают глазами, и это зрелище не для слабонервных, поэтому стараюсь не смотреть под ноги. Само собой, мысли о побеге теперь долгое время не будут посещать мою голову. По крайней мере, до тех пор, пока он не вернет меня в мой мир. Локи же говорил, что мы здесь до тех пор, пока Фер не уладит конфликт. А раз эти вот… В общем, непохоже, что рыжий брат моего мужа позаботился, чтобы из-за него у Локи не было проблем. Интересно, а что бы с нами сделали чудовища, если бы Каин задержался на пару минут? Локи сказал, что бессмертен, а вот я…

Теперь понятно, почему он был так спокоен. Может быть, я для него и кукла Вуду, но вот только моя смерть вряд ли сильно скажется на его самочувствии, и он это прекрасно знает.

А ведь я ему еще и помогала.

— Я оплачу все неприятности! — громко говорит Локи, и девушки перестают шипеть, как мокрые кошки.

Близняшки щелкают пальцами — и из подсобки выбирается целая куча безмолвных рабов, которые в считанные минуты наводят порядки: возвращают на место упавшие стойки, несут тряпки, чтобы вытереть грязь. Локи и Каин тем временем выволакивают чудовищ за порог и о чем-то негромко переговариваются. Когда в магазине не остается ни единого нападавшего, Локи возвращается, манит меня пальцем, но я упрямо стою на месте и нарочно скрещиваю руки на груди, всем видом давая знать, что со мной у него никакие хозяйские замашки не пройдут. И вообще, его старший брат намного симпатичнее, хоть и гремит цепями, как кладбищенское привидение.

— Александра, подойди, — с натянутой улыбкой требует Локи.

— Я тебе не собачонка. Тебе нужно — ты и иди.

— Кажется, я просил слушаться меня и не выводить, раз уж по твоей милости я не выспался. — Он перестает улыбаться даже для вида и все-таки идет на меня. Чтобы не отодвинуться, приходится призвать на помощь все свое мужество, но все равно пячусь, и Локи с плотоядным блеском в глазах хватает меня за талию. Тянет на себя, вынуждая встать на носочки, и буквально разъедает терпение серым туманом в глазах. — Я просил тебя не отходить от меня ни на шаг?

Молчу и упрямо поджимаю губы.

— Ответ, Александра. Я жду.

— Ты мной не командуешь, ясно? И вот это, — дергаю себя за ошейник, — не дает тебе власти надо мной. Зато, — вкладываю в собственный взгляд всю злость и каплю заслуженного триумфа, — дает мне некоторую власть над тобой.

— Овечка отрастила зубы, — лениво растягивает слова Локи. — Эволюционируешь в дикую кошку.

— Снимаю овечью шкуру, — скалюсь я.

И когда демон прищуривается с ехидной улыбкой, до меня вдруг доходит.

Это же не я. Не мои эмоции. Точнее, это все еще мое тело, моя голова и мое упрямое желание противостоять ему во что бы то ни стало. Но все это — как пирожное, которое Локи щедро поливает собственными мыслями и потребностями. И этот игривый тон — это тоже его рук дело.

— Неа, Овечка. — Он легко угадывает ход моих мыслей. — Не ищи идиотские оправдания своему желанию флиртовать со мной. Ты впитываешь мои эмоции, как губка, Овечка, и они тебе нравятся. Ну, себя-то не обманывай, ты же врач — что врачи говорят о самообмане?

— А что врачи говорят о самообмане? — переспрашиваю я.

Локи в раздумьях морщит лоб, потом небрежно изгибает губы и говорит:

— А разве ничего не говорят? Странно. У тебя есть хороший шанс придумать умную фразу и остаться в истории.

У меня даже ладонь чешется, так зудит съездить по его ухмылке, но это будет слишком уж сильно похоже на семейную сцену. И как будто мне не все равно до его вранья, которым он мастерски пытается меня запутать.

— Мне понравился наряд, — бросает Локи девушкам из магазина. — Все в таком же духе и дальше. И пару платьев с разрезами, от которых у меня сердце остановится.

Близняшки пошло хихикают, я краснею и рычу.

— И… для провинившейся Александры… — Локи сверкает взглядом и прежде, чем я успеваю заорать от досады, озвучивает угрозы: — Никаких трусиков под эту чудо-юбку. Дома плохую девочку ждет наказание, и я хочу, чтобы у меня был полный доступ к ее нетронутой заднице.

Он настойчиво, хоть я и сопротивляюсь, проталкивает мне в голову образ меня, лежащей животом на столе, его ладони, которая поднимается над моими ягодицами, и…

Я его ненавижу.

Глава двадцатая: Локи

Несмотря на стычку с Красными братьями и тот факт, что я теперь, как беспомощный младенец, зависим от моей Александры, день не кажется таким уж плохим. Я бы даже сказал — чертовски хороший день! Каин появился вовремя, и мы, как в молодости, вместе стаскиваем упырей в одну кучу. Те, что были на улице — их было минимум в два раза больше, чем я думал — в виде горы ошметков лежат то тут, то там. Нам тут мусор ни к чему, потому, по возможности, стараемся убрать все фрагменты тел, а потом все это поджигаем. Ради такого дела брат жертвует свою любимую зажигалку: он уже давно не курит, но старая привычка вертеть в руках хорошую бензиновую «Зиппо» осталась до сих пор.

Упыри горят за милую душу — не нужно никакого бензина. И обычно сгорают за пару минут до горсти пепла, так что, чтобы Хогг не пропустил все зрелище, очень «ласково» пинками привожу его в чувство. Главарь Красных братьев шипит и бесится, и что-то бубнит забитым грязными тряпками ртом.

Мы намеренно оставили урода живым. Как бы там ни было, он далеко не самый отмороженный среди своих, и еще не факт, что его преемник будет лучше. Это меньшее зло. А чтобы в следующий раз упырям было неповадно соваться на чужую территорию, он должен увидеть все последствия. Это ни разу не панацея, но на какое-то время кровососы успокоятся.

Когда от костра остается только небольшое пепелище, мы с Каином щедро измазываем в пепле Хогга — и брат берется сам отвезти его к границе.