Убить Вампира (СИ) - Безрук Юрий - Страница 6

Михайлов вышел из управления на крыльцо и посмотрел на стоянку. Его «уазик» находился на месте.

«Надо не забыть прихватить с собой теплые вещи. Вдруг в гостинице окажется холодно», — подумал Михайлов и направился к стоянке.

Водитель, молоденький безусый сержантик, приветливо улыбнулся и спросил:

— Ну что, поехали, товарищ майор?

— Поехали, поехали, — ответил Михайлов, садясь в машину.

5

В Карск добирались минут сорок. Михайлов всю дорогу смотрел в окно, где вовсю уже желтели деревья, жухли травы, и думал о том, что вот он, простой человек, чудом вернувшийся с того света, опять вынужден существовать здесь, чтобы когда-то снова вернуться туда, где он уже однажды побывал и где всё казалось ему светлее и тише, а души возвышеннее и чище.

«Зачем судьба испытывает меня снова? — думал Михайлов. — Я что, недостаточно сделал в своей жизни? Может быть, мало доброго, светлого?»

Михайлов не знал. Знал только, что, сколько бы он ни задавал себе вопросов, ответов на них так и не отыщется, как ни ломай голову.

Водитель попался ему разговорчивый. Лопотал до самого Карска, любопытствуя.

— Мне сказали, товарищ майор, что вы туда и обратно. Значит, ненадолго?

— Может, и ненадолго. Ты куда-то спешишь?

— Да нет, собственно. Просто интересно.

— Будет видно по обстоятельствам.

— Понятно, — с видом знатока протянул сержант. — А это дело сложное? Я на несколько сложных дел выезжал.

— Еще не знаю, — ответил ему Михайлов, не отрывая взгляда от дороги.

Но вот показался и Карск. «1765»- было высечено на стеле, высившейся над огромным валуном. Когда-то здесь было море. В мезозое или меле.

«Старые малолюдные провинциальные города, — думал Михайлов. — Постепенно вымирающая зона, в которой кроме стариков и детей, казалось, никого больше не встретишь. Всё задохнулось в беспощадном молохе капитализма. Бедные обнищали, богатые и предприимчивые полезли наверх, покинув на произвол эти жалкие улицы, этот полуголодный люд. Как же тут не процветать бандитизму, разбою и смертоубийству. Как не вырывать у ближнего своего из щербатого рта последний кусок хлеба? Как не лишать его головы ради насыщения собственной утробы? Разве будешь тут чище, открытее и снисходительнее?» — думал и на эти вопросы также не находил ответов.

На ближайшем перекрестке свернули налево, заехали в горотдел. Не теряя ни минуты, Михайлов взял с собой сопровождающего и отправился прямо на место происшествия.

Труп еще не увезли. Из области предупредили, что до приезда Михайлова все должно оставаться, как есть.

Оперативная машина подъехала к подъезду, в котором был обнаружен труп. Михайлов осмотрелся. Ничем не примечательный дом. Девять этажей, три секции, тридцать шесть квартир в каждой. Соседи наверняка знают друг друга только в лицо, да и то смутно. Как и во всех других домах, на лестничных площадках выбиты окна, на стенах давно облупилась штукатурка, под ногами окурки и мусор.

— Седьмой этаж, — сказал Михайлову сопровождающий его бледный белокурый паренек. — Лифт не работает.

«Обрадовал», — подумал Михайлов и стал не спеша подниматься. «Надо бы снова заняться бегом», — напомнила ему в который раз одышка.

— Подполковник Силаев здесь? — спросил Михайлов, предъявив свое удостоверение одному из милиционеров на входе в квартиру.

— Никак нет, товарищ майор. Был здесь, потом уехал в горотдел, — ответил ему сержант.

— Кто остался за старшего?

Тот указал на высокого молодого человека в зале, одетого, как и Михайлов, в гражданское.

— Старший лейтенант Горюнов, товарищ майор. Позвать его?

— Нет. Не беспокойтесь.

Михайлов прошел в гостиную. Один из оперативников заканчивал писать протокол допроса. Свидетель, по всей вероятности, сосед потерпевшего, ждал, когда ему дадут расписаться. Горюнов стоял рядом и внимательно слушал. Это был высокий худощавый молодой человек в длинном кожаном пальто и без шляпы. На его почти треугольном лице выделялись зеленые светлые глаза. Нос был прямой, тонкий и длинный, с красиво вырезанными ноздрями. Рот четко очерченный и выразительный.

— Здравствуйте, — поздоровался Михайлов. — Вы, старший лейтенант Горюнов?

— А вы кто? — спросил его тот, несколько подозрительно взглянув на Михайлова. Голос Горюнова оказался звонким и чистым.

— Майор Михайлов. Вы здесь старший? Введите меня, пожалуйста, в курс дела.

Горюнов приободрился. Видно, ему давно надоело ждать.

— В общем, где-то около восьми часов утра нам позвонила гражданка Ракитина и сообщила, что обнаружила обезглавленный труп гражданина Кравченко у себя в постели.

— У себя в постели? — переспросил его уточняющее Михайлов, не обращая внимания на канцелярский язык Горюнова.

— У себя — в смысле у него, то есть, тут, где он проживал.

— Это установили? — спросил его Михайлов.

— Да, все верно. И соседи подтверждают. Пройдите сюда, — показал Горюнов в спальню.

Спальня оказалась небольшой — всего три на четыре. В центре полуторная деревянная кровать, напротив, у стены, платяной шкаф, разбитый на две секции, между которыми на тумбочке стоял цветной телевизор. Над кроватью висел крупноворсовый ковер, с правой стороны — бра со свисающим выключателем. Над ковром в позолоченной рамке — пейзажная репродукция, на свободных стенах — несколько растений в глиняных горшках.

Труп Кравченко, накрытый покрывалом, находился на кровати.

— Его здесь и нашли? — спросил Михайлов.

— Да. Как утверждает Ракитина, когда она вошла, он так и лежал.

— А где сама Ракитина?

— Я отправил её в горотдел, чтобы она успокоилась.

— В горотдел? — посмотрел на Горюнова Михайлов.

— А куда же еще! Может, она причастна ко всему этому!

— А что она говорит? — Михайлов небрежно приподнял край покрывала.

— Говорит, что приснилось ей, будто он, то есть, Кравченко, лежит, а головы у него нет.

— И крови маловато, — заметил Михайлов. — Несколько небольших пятен.

— Что и странно, — воодушевился Горюнов, найдя в лице Михайлова заинтересованного собеседника. — Голова, главное, отчикана, а крови почти нет. Я пересматривал простыни. Только тут немного, больше нигде.

— И не отчикана, как вы говорите, — сказал Михайлов, осмотрев то, что осталось от шеи, — а будто вырвана.

— Отгрызена.

— Что? — переспросил Михайлов.

— Будто отгрызена, говорю, — уточнил Горюнов.

Михайлов еще раз присмотрелся к шее покойника.

— Да, если бы кромсали ножом, остались бы хоть ошметки.

Михайлов стал оглядываться.

— Внешний осмотр произвели?

— Криминалист уже закончил, сфотографировали.

Михайлов глубоко втянул ноздрями воздух.

— Вы ничего не чувствуете?

— Что именно? — спросил Горюнов.

— Запах.

Михайлов обошел всю комнату.

— Здесь как-то странно пахнет. Как будто тленом. Чувствуете?

— Чему ж удивляться? Тут же жмурик.

— Но он убит часов пять назад. Думаете, так быстро начал разлагаться?

Горюнов пожал плечами.

— Ладно, дайте команду, пусть уберут тело. Оно нам пока не понадобится.

— А вот еще: обратите внимание, — Горюнов откинул в сторону покрывало. — Кровать сильно примята, будто на ней боролись или, простите за выражение, занимались любовью.

— А может, этот Кравченко просто ворочался во сне?

— Может и так, только не катался же он по всей кровати. Думаю, у него женщина была, товарищ майор.

— А следы её пребывания в квартире обнаружены?

— Пока нет, но Святковский, криминалист наш, обязательно их найдет.

— Если они остались, конечно.

— Я просто уверен, товарищ майор.

— Хорошо, — сказал Михайлов. — Вы уже всех соседей опросили?

Михайлов задумался.

— Сколько людей у вас в группе?

— Да вот здесь, собственно, и все, — развел руками Горюнов. — Еще Маринин в одной из квартир.

— Подвалы и чердаки проверяли?

— Не успели. Мы ведь еще здесь не закончили, — сказал Горюнов и подумал, что без неприятностей сегодня не обойдется. Да и начальство тоже хорошо: с утра мелькнуло, а как появился человек из области — кто куда. Даже замы и те где-то отсиживаются.