Наездник (СИ) - Махавкин Анатолий - Страница 16

— Коля, не зарывайся. — посоветовал я, — И не забывай: антисемит тут — я. Поэтому могу устроить таких неприятностей, каких Одесса не видывала.

— Бедная Одесса уже видывала всё, — вздохнул Николай, — И не один раз, к сожалению. Поэтому не стоит давить на мой больной мозоль, товарищ антисемит.

— Не буду, — я перестал дурачиться. У Коли в этом, некогда мирном городе погибли близкие люди, — Прости.

Всё остальное не отняло много времени, если не считать попыток Николая самостоятельно упаковать покупки. Усадив мурлыкающего "Хава Нагилу" Лифшица в кресло, мы с Иваном сами уложили оружие в огромные прочные коробки с ручками. Попутно я обнаружил остатки упаковки с очень знакомой маркировкой и глубоко задумался. Если это то, о чём я думаю, то Николай правильно делает, что беспокоится. Впрочем, это — его личное дело. Нас всё равно трогать не станут.

— На посошок, — Иван торопливо разлил остатки по стаканам и быстро чокнулся, — И за удачно оформленное дело.

Последняя доза напрочь убила обессилевшего Колю и склад пришлось покидать под аккомпанемент его визгливого храпа. Бизнесмен, мать бы его! Бери и выноси всё, что осталось. Впрочем, мне хотя бы это дотащить до машины. Ноги, например, вежливо но решительно заявили, что груз можно доставить за два захода. Или — три. А если уж взялся за гуж, то готовься плюхнуться на задницу. Хорошо, алкоголь смягчил боль в раздробленных костях и до автомобиля я сумел добраться, ни разу не упав.

Вера успела закончить все свои разговоры и прочие важные дела. Поэтому сестра стояла у открытой двери внедорожника и курила. Судя по окуркам в грязи, уже достаточно продолжительное время. Стоило выбраться на свежий воздух и ощутить уколы мелкого дождя, как Вера отшвырнула недокуренную сигарету и подозрительно уставилась на нас. Видимо ожидала чего-то неприятного.

Ну и да, предчувствия её не обманули.

— Нализались? — коротко, но весьма выразительно, осведомилась сестра и взялась пальцами за подбородок Ивана, старательно отводящего глаза, — Пол-литра всадил, скотина, не меньше. Хрен ты у меня куда поедешь, в следующий раз. Останешься дома и будешь стрелять из той ржавой берданки, что на чердаке валяется!

— Ну, Верунчик, — якута пихнули в сторону автомобиля, — Ф-фу, злюка какая!

— Злая я буду дома, — сестра сверкнула на меня своими тёмными глазами, — и ты тоже, хорош! Я то думала, что ты этому дураку стопором послужишь, а тут — два сапога пара. Ты, балбес, объясни, как собираешься на своих кривуляках да ещё и в таком состоянии домой ковылять? Столько лет дураку, а ума не нажил! Садитесь, засранцы.

Впрочем, особой злости в голосе Веры я действительно не ощущал. Может, действительно, приберегала для домашнего использования, а может — и не сердилась вовсе, а так, бубнила, для профилактики.

Судя по тому, что дальнейшего развития тема нашего пьянства не получила, верным оказалось последнее. Вера поведала про свою беседу с Вованом — тем самым бородачом, которого я видел в окне. Тот дал сестре более развёрнутую информацию о странных пришельцах, бродивших в окрестностях посёлка.

В этот момент мы покинули обжитые земли и дорога тотчас стала много ровнее. Ничего удивительного: в людных местах асфальт успел основательно поизноситься под колёсами и траками все х мастей, а этой дорогой пользовались только охотники да рыбаки. Ну те, кому не лень отъехать от дома на два-три десятка километров. Лодыри глушили рыбу в Зелёной. Уж не знаю, как она именовалась официально, но все звали реку именно так. Очевидно, за насыщенный окрас вод.

Так вот, пятеро чудиков в оранжевых хламидах, чем-то напоминающих одеяния кришнаитов, припёрлись неделю назад и принялись колотить в двери домов своими палками.

— Изогнутые такие, хрени, — пояснила Вера, выворачивая баранку, чтобы объехать живописную лужу, в самом центре которой миловались две утки, — С утолщением на конце. Чего их, собственно, за аборигенов-шаманов и приняли.

Разговаривали неизвестные с очень сильным акцентом и вели себя так, словно все им были чего-то должны. Однако с местными подобные штуки не проходят, поэтому придурков принялись шугать собаками и обещать угостить крупной дробью, а то и чем повкуснее.

— Вообще, как-то странно, — сестра притормозила перед продавленным участком, — Такое ощущение, словно собак они испугались гораздо больше, чем огнестрела. Вован рассказывал, сам видел: Толян-Длинный с бодуна совсем озверел, когда один их оранжевых зарядил ему палкой в окно. Вышел в трусах, с Калашом, снял с предохранителя, затвор передёрнул и тычет придурку в пузо. А тот — только лыбится да машет своим дрючком. Тут вылезает Толянов ротвейлер, как обычно: с покрышкой на шее и був-був! Так дебил с лица спал и за ограду — шмыг! А уже оттуда: "Силанет не видат?"

— Что это значит? — Иван, впервые за всю дооргу, подал голс и тут же сник под косым взглядом Веры.

— Чёрт его знает. Говорю же, ищут они что-то. Или, кого-то.

Через дорогу перемахнули три оленя. Маленькие. То ли ещё не выросли, то ли в детстве плохо кушали. Наш водитель чертыхнулась и ударила по тормозам. Из леса кто-то недовольно рыкнул вслед ускользающей добыче, но носа так и не показал. Выждав минуту, Вера вновь нажала на газ.

В общем, гостей ожидал вполне закономерный приём, и они отправились несолоно хлебавши. Все успели исчезнуть без следа ещё до того, как Пётр Ефремович успел выбраться из своей берлоги. На этом вторжение и закончилось.

— Да и ещё, — Вера вывела автомобиль на ровный гладкий участок и деревья по обе стороны дороги обратились размытыми зелёными стенами. Метрах в ста от посёлка Зинка Валова нашла кусок выжженной земли. И деревья повалены, точно кто гранату кинул.

— Дураков хватает, — отзывался Иван и приподнялся с заднего сидения, — Ты нас собираешься прямиком к дому везти? Может стоило бы сначала к пристани?

Сестра прошипела нечто неразборчивое, но явно ругательное. Потом ударила по тормозам и автомобиль замер, слегка проехав развилку. Если продолжать ехать прямо, то попадёшь на биостанцию, где жили Вера с Иваном. Сейчас же машина начала сдавать назад, чтобы можно было свернуть на ответвление, ведущее к реке.

Прищурившись я смотрел сквозь грязное лобовое стекло. Хмель и большое расстояние могли сыграть дурную шутку, показав то, чего нет на самом деле. Например, три огромных собачьих туши за оградой. Тут всё в порядке: Омега, Луч и Привратник ожидали возвращения хозяев. А вот кто стоял за их спинами? Явно — человек невысокого роста. Человек, который увидев машину, тут же шмыгнул внутрь дома, точно опасался, что его кто-то может увидеть.

Никто ничего не сказал, вот и я решил промолчать. Автомобиль несколько раз прыгнул на особо крутых ухабах и замер в паре метров от дощатого настила пристани. В этот момент из-за туч внезапно выглянуло солнце и водная гладь в одно мгновение обратилась в жидкое золото. Лес, на другой стороне, сейчас больше напоминал картину, которую некий великан намалевал во время прогулки, да так и оставил. Даже сизые облака замерли на одном месте.

Красиво.

— Выползать думаешь? — осведомилась Вера и повернулась, — Пьянь, поможешь брату дотащить его погремушки до дверей. Если вздумаешь накатить хотя бы сто грамм — можешь оставаться там и месяц не возвращаться. Ясно излагаю?

— Куда уж яснее, — якут закряхтел и пополз наружу, — Ни минуты покоя! Нельзя расслабиться человеку.

— Могу расслабить. — донеслось из салона, когда я покинул машину, — Сковородой по затылку. Голова болит одинаково, а перегара — нет.

Мы оттащили коробки в лодку, отчего видавшая виды посудина здорово просела, и я с некоторой тревогой подумал, что ей предстоит ещё транспортировать пару не самых лёгких туш. Так и получилось: когда мы оба залезли внутрь, борта оказались почти вровень с мутной водой.

— Смотрите, чтобы ваше путешествие не превратилось в подводное, — с тревогой в голосе заметила подошедшая Вера, — Говорила же тебе, остолопу, купить новую моторку. Когда-нибудь утонешь на этой рухляди!