Ты будешь авантюристом! (СИ) - Непальский Влад - Страница 7

Погладив пустое пузо, Санчо понял, что так и не позавтракал.

— А долго ли нам ещё идти? — посмотрел он на наставника.

— Думаю, за сегодня нам надо пройти километров пятьдесят.

— Что! — у юного пекаря полезли глаза из орбит! — Сколько?

— Мой юный друг, авантюристу надо нарабатывать выносливость, которая будет помогать ему в долгих сражениях. Эти прогулки тоже тренировка.

— Мои бедные ножки! — взвыл Санчо, смотря на небо, в надежде что боги, живущие там, сжалятся над ним и пошлют ему носилки с рабами. Но боги были глухи.

Ветер играл с незрелыми колосьями. В безмятежном небе летали бойкие птицы, у дороги шуршали озорные бурундуки, где-то между стеблей жнива мелькнул рыжий хвост лисы. Вся природа наслаждалась наступившим летом и спешила прожить его как можно полней, перед приходом долгой и холодной зимы.

Но Санчо ничего не замечал. Он был сосредоточен на ногах, неудобных сапогах, дырявых штанах и головной боли. Мир проходил мимо него радостью красок, ароматом тёплого ветерка, насыщенным звуком природы.

«Кажется, сегодня я пропущу обед! — думал он. — Интересно, какие мне сегодня бабушка приготовила пирожки? Наверняка с яйцом. Сегодня пятница. В воскресенье она сделает заварные пирожные. Как будет вкусно и хорошо! Люблю пирожные!»

Только тут до него дошло осознание того, что в это воскресенье он наврядли попадёт домой. Так что долгожданные заварные пирожные его не дождутся. А он их так ждал, а он их так любил! Бабушка готовила их для него каждый месяц. Один раз в месяц. Но это того стоило. Долгое ожидание, а потом праздник. Он ждал это воскресенье. Мягкие пирожные с нежным кремом. Они так приятно таяли на языке, создавая невообразимые ощущения во рту. А затем ароматный чай, который так бодрил и погружал в сказочную атмосферу праздника.

Из сощуренных глаз Санчо хлынули горькие слёзы, а горло сдавило от душевной боли.

Ведь он может никогда больше не увидеть бабушку! Не увидеть мать! Не увидеть отца! Да и вообще никого из его семьи! Все эти пятнадцать лет он никогда не разлучался с ними. Один раз он пошёл играть с мальчишками. И всё! Больше он никогда не покидал родителей надолго. Не ночевал вне дома. Не уходил с друзьями на охоту, или на подработку на фермы. Никуда. Он был примерным сыном, и всегда находился с родителями. Друзей у него не было — только знакомые. И всё они были такими как он — сыновьями ремесленников. Его старая жизнь, которую он так поносил вчера, уже казалось ему средоточием мирских благ. Какой она была прекрасной!

Но она исчезла!

Растворилась как сон. Он очутился со странными людьми в далёком месте. И теперь, то, что он хаял вчера, показалось ему раем. А новая жизнь пугала множеством опасностей.

Ведь он может умереть в гоблинской пещере! Его могут порвать чёрные волки, задушить корнями древни, ограбить разбойники, порезать на части колдуны. Да, с ним может произойти всё что угодно. То, о чём вчера он мог только услышать, пересказанное из двадцатых уст. А теперь он идёт здесь, навстречу всему этому, вместо того, чтобы мирно сидеть в своей комнате, посасывать чай с печеньем и помогать отцу в пекарне.

И кто виноват?

Санчо вспомнил Джульетту и её слова про то, как круты авантюристы. Это из-за неё он потерял голову и пошёл в гильдию. Из-за неё!

«Проклятая девка! Потаскушка! — начал он проклинать её. — Шлюха! Да тебе кроме денег и славы ничего не надо! И как я мог полюбить такое дерьмо! Я такой хороший сын и образцовый жених. Будущий пекарь. Всё было так хорошо! Меня бы ждало светлое будущее в пекарне, которую основал мой дед. Но из-за этой девки я потерял голову!»

Перед ними вырос смешанный лес, и мощёная дорога вошла в него. Осёл потрусил туда, не обращая на смену местности никакого внимания.

Элдри шёл, как ни в чём не бывало, на его благородном лице сияла улыбка. Он улыбался миру, а мир улыбался ему в ответ. А юного пекаря грызли тяжёлые думы, и он ничего не замечал.

«Какие неудобные сапоги! — думал Санчо. — Помню, прошлые туфли сделал для меня башмачник, представляя свою дочь. Какие были удобные туфли, как в них мягко и хорошо было ногам. Я их не ценил. Мне не нравилась его дочка. Она была какой-то бесцветной!»

На дороге появилось заросшее травой ответвление. Указатель в виде стрелки с надписью «Дальнобор» направлял на грунтовую дорогу.

— Нам туда! — Элдри свернул. Его отряд последовал за ним.

Только теперь Санчо обратил внимание на лес вокруг. Он ухал, кричал, шелестел. В его глуби что-то хрюкало, бегало, ломало кусты. Юному пекарю стало не по себе. Он в очередной раз пожалел, что здесь оказался.

Через пару часов пути, у дороги показалась поляна.

— Думаю, стоит сделать привал! — заметил Элдри, садясь на бревно.

Санчо, упал, как подкошенный, в мягкую траву.

— Наконец-то! — Майя селя рядом с учителем. — Учитель, я думала, вы купите мне посох. Зачем вы купили гитару?

— Я люблю культурно проводить своё время с музыкой, — улыбнулся он.

— Я тоже, — кивнула Атэнаис, садясь радом. — Только вот играть сейчас нет никакого желания.

На поляне кипели жизнь, в сочной траве ходили лестницы птицы, по стройным деревьям бегали белки, вертя пушистыми хвостами. В кустах пернатые пели трели пролетающему мимо них дню. Вся природа играла и веселилась.

Только Санчо лежал в траве, и ему было плохо. Натруженные ноги болели, в животе урчало.

— Я хочу есть! — пробурчал он.

— В мешке как раз твоя еда, — улыбнулся Элдри. — Я её специально купил у трактирщика для тебя. Отныне это твой рацион.

— Сейчас, — Санчо с трудом встал и подошёл к повозке, рядом с которой пощипывал сочную травку осёл.

Он раскрыл грязный мешок и увидел там пожухлую морковь.

— Что это? — открыл рот новоиспечённый авантюрист.

— Это прошлогодняя морковь. Она хорошо сохранилась в погребе у трактирщика. Эта пища отлично тебе подойдёт.

— Но я же не лошадь! — возмутился Санчо.

— Совершенно верно мой дорогой ученик! — улыбнулся Элдри. — Я бы сравнил тебя больше со свиньёй. Твоё толстое пузо совершенно недопустимо для авантюриста. Конечно, я уверен в случае голода, твой запас жира неплохо тебе поможет, но в таком случае им сумеет воспользоваться кто-то другой, съев тебя!

— Съев! — возопил Санчо, открывая рот.

— В этих лесах надо держать ухо востро. А в нашем путешествии мы с каждым разом будем всё ближе и ближе подбираться к запретным землям.

— Я поголодаю до вечера! — Санчо завязал мешок и повалился в траву.

Через час они продолжили путь. На сей раз девушки все сидели на широких козлах, а юный пекарь плёлся вслед за Элдри.

Лес вокруг них жил своей жизнью, не обращая внимания на путников.

— Как можно так много идти! — вырвалось у Санчо. Стоило ему лишь немного пройти, как по ногам прошла волна новой боли.

— Авантюрист может проходить по сто двадцать километров в день в доспехах и полной экипировке, — обернулся к ученику Элдри.

— Сколько! — вырвалось у несчастного сына пекаря.

— Пятьдесят километров в день, это только зимой!

— Нет!

— Мой юный ученик, во многих местах конь слишком лакомый кусочек для монстров, и чтобы не привлекать их авантюристы передвигаются пешком.

— Не может быть!

Когда вечером они подъехали к деревенскому трактиру, то в телеге лежало безвольное тело, босые ноги которого свисали над землёй.

Санчо стонал, не найдя сил даже вылезти из двуколки. Осла отпрягли, и она свалилась назад.

— А теперь давайте в разведку! — направился назад Элдри.

— Что!? — в три голоса воскликнули девушки.

— Ладно, давайте на сегодня отдохнём, — улыбнулся он. — Я пойду сниму комнаты и закажу ужин.

И Элдри направился к двери трактира.

В шторы били лучи утреннего солнца. По полу бегали серые комочки шерсти тонко пища. Один из них залез в валяющийся на полу сапог, а затем побежал к плинтусу. Санчо лежал на кровати не в силах даже пошевелиться. Ноги болели настолько сильно, что он боялся ими пошевелить, а мозоли так распухли, что даже грубое одеяло вызывало на них раздражение.