Чёрные Розы (СИ) - Карелин Андрей Дмитриевич - Страница 17

— Давай, — говорит. — Тебя долго ждать?

Я ныряю к ней под одеяло, прям в парадной одежде, и прижимаюсь к её дрожащему телу. Мои ножки трутся о её ножки, а плечом я прикасаюсь к её груди.

— Ты вся ледянющая, — говорю я, прижимая к себе её околевшие руки. — Это потому, что у тебя волосы после душа мокрые.

Мы обнимемся и лежим под одеялом, обзор смотрим. И тут я понимаю, что успокоилась: всё в порядке, я на своём месте, и всё так, как и должно быть. Мне просто физически необходимо быть рядом с ней, прижиматься к её телу, обогревать её собой, заботиться о ней. Это моё предназначение, по крайней мере, на этом этапе жизни. И мне вдруг становится так тепло и спокойно на душе, что мои глазки сами начинают слипаться, а ротик зевать.

— Юль, ты поспать сюда пришла? — спрашивает тоже зевающая Вика. Зевание заразно.

— Конечно, — отвечаю и закрываю глазки.

Я просыпаюсь, когда ещё темно. Сплю наполовину под одеялом: одна нога под, а другая — на. Я поворачиваю голову и вижу её; она прекрасна с закрытыми глазами. Её лицо, реснички, пряди русых волос! Мне хочется к ней прикасаться. Я осторожно, чтобы не разбудить, глажу её по лицу пальчиком, любуюсь ею. Поднимаю голову, чтобы одним глазком посмотреть на часы. Четыре утра. Я в чужом доме, в чужой квартире. В телефоне несколько пропущенных от мамки. Пишу ей, чтобы она не волновалась, проснётся — прочитает. Пишу, что со мной всё в порядке, что я осталась переночевать у подруги. Снова заползаю под одеяло и греюсь, прижимаясь к Вике.

Она ворочается во сне и вроде как случайно меня обнимает. Я улыбаюсь, мне до дрожи в коленках приято лежать рядом с ней. Это то, о чём я мечтала: засыпать и просыпаться в её объятиях. Какие же странные у меня мечты! Целую или же просто прикасаюсь губами к её руке, провожу ногой про её ноге. Нежно прикасаюсь к её животику, хочется, чтобы она обняла меня и крепко-крепко прижала к себе. Хочется почувствовать себя слабой, женственной в её объятиях. У меня нет никаких проблем с тем, что она тоже девушка. Главное — чтобы другие не знали, а то нас не поймут. Кладу голову ей на плечо. Мы лежим нос к носу и дышим одним и тем де воздухом. Мне приятно «воровать её дыхание».

Смотрю на её глаза и губы, хочется их поцеловать; снова легонько прикасаюсь губами к её носику. Я бы пошла и дальше, но боюсь её разбудить, моя рука опускается ниже, я хочу, я мечтаю прикоснуться к её «киске», почувствовать её влажные «лепесточки», проникнуть пальчиком в её дырочку. Я снова пьянею от возбуждения. Мне почти в лицо упирается её сосок. Какие же у неё полные и мягкие груди! Так и хочется потискать. Мне хочется всего. От желания я даже потягиваюсь. Пытаюсь взять себя в руки, овладеть собой, но не выходит: дурацкие гормоны сильнее меня.

«Вика, я люблю тебя». Хочу закричать, но боюсь проронить хотя бы звук, чтобы не разбудить её. Моя рука проникает в мои трусики и дразнит меня. Как же мне хочется, чтобы моя любовь перестала быть такой запретной и сладкой! Пусть она уже стихнет, пусть забудется. Проживу без неё. Но зачем нужна такая жизнь? Пытаюсь думать о Сашке, но думаю только о Вике, смотрю на неё, любуюсь каждой чёрточкой её лица и понимаю, что мне без неё не жить. Я долго не выдержу и рано или поздно сорвусь и испорчу жизнь себе и ей. Но я не смогу вечно терпеть и сдерживаться.

«Я готова ради тебя на что угодно! — Я смотрю на Вику. — Я выдержу любые испытания, издевательства толпы, неприятие близких, унижение».

«Да, конечно! — смеётся надо мной внутренний голос, — Как пальчик прищемила, помнишь? Рыдала, сидела. Унижение она выдержит!» Он действительно не на моей стороне. Просто у меня внутри есть тот, кто всегда готов со мной поспорить. Вечный спорщик.

Вика ворочается во сне и улыбается мне. Я умиляюсь ей, улыбаюсь и засыпаю.

Утром меня будит непривычный для меня крик в коридоре.

— Твоя дочь опять привела кого-то! — звучит хриплый мужской голос.

— Это и твоя дочь тоже, — строго отвечает мать Вики.

— Не может она спокойно учиться… нужны все эти приключения на одно место! — Дальше я не могу разобрать. Начинаю ворочаться и чувствую рядом её тепло; она всё ещё мирно спит, улыбаясь во сне. Мне так хорошо сейчас, я чувствую нежные прикосновения её тёплого ото сна тела, вижу её спящей, любуюсь ею, и мне не хочется её будить. Это такое счастье!

— Если бы ты хоть чуть-чуть интересовался… — опять слышу голос матери. — У неё в гостях девушка, Юлька, наверное.

— А-а-а, — уже более спокойно звучит голос мужчины. И снова какие-то шорохи, ничего не разобрать. — Извини, дорогая.

— Перед дочерью своей извинишься.

Дверь тихо открывается и входит мать Вики, всё такая же суровая. На ней махровый халат.

— Просыпайтесь… просыпайтесь, — тихо говорит она и улыбается нам. Честно говоря, некоторые люди просто не созданы для улыбки, и лучше им вообще запретить улыбаться.

Вика ворочается и неохотно открывает глаза.

— Девочки, вы так сладко спали, не хотела вас будить.

— Привет мам, привет Юля! — потягивается Вика. — Не ожидала, что ты реально уснёшь.

— Я не помню, как вырубилась, — честно отвечаю я. Ага, конечно, полночи на неё пялилась и об неё терлась, лесбиянка хренова!

— Девчонки, завтрак уже готов, — снова натянуто улыбается её мамка. — Вы такие миленькие, как ангелочки!

«Ага, лесбийские ангелочки!» — Вспоминаю порнушку с похожим сюжетом.

— Кто первый в ванную? — говорит Вика и вскакивает с кровати.

Она такая шустрая, мне за ней не угнаться, но я и не стремлюсь. Медленно поднимаюсь, потягиваясь и зевая, волочусь за ней следом.

— Доброе утро! — для приличия здороваюсь я с её мамкой.

— Юлечка, ты такая заботливая! Каждые пять минут ей звонила, волновалась. Сразу видно — настоящая подруга.

— Спасибо вам! — Мне немного неловко. Надеюсь, никто ничего не заподозрил.

Честно говоря, я ещё никогда так сладко не спала. Мне нигде ни с кем не было лучше, чем в постели с Викой. Хотя по факту мы не спали, мы просто лежали рядом.

Захожу в ванную, Вика чистит зубы. Я беру свою щётку и становлюсь рядом чистить. Смотрю сначала на неё, а после — в зеркало на её отражение.

— Знаешь, ты здесь как своя, — говорит Вика. — Как будто у меня есть младшая сестрёнка, и это ты.

— Младшая? — возмущаюсь. — Почему это я младшая?

— Потому что ты мелкая, потому что я старше тебя на несколько месяцев.

— А-а-а, ну тогда — да. — Я прижимаюсь к «сестрёнке». — Тоже всегда мечтала иметь сестру.

— Можешь считать, что мы сёстры. Хочешь, будем так и представляться?

— Почему бы и нет? — Я выплёвываю пасту с кровью (не умею я чистить иначе: или сильно на щётку давлю сильно, или дёсны у меня слабые). В общем, всегда получается с кровью; может у всех так, не знаю. Вика делает вид, что не замечает.

Полощу рот, умываюсь и выхожу. На столе нас ждёт яичница с беконом (довольно странная еда для утра). Обычно я не ем по утрам, так как опаздываю в институт. А там беру себе маффин с горячим шоколадом или кофе. А здесь прям настоящий завтрак.

— Добро утро! — здороваюсь я с папой Вики.

— Доброе! — отвечает. — А я подумал, что Вика дружка привела. Прости, что накричал… хотя, надеюсь, ты не слышала.

— Конечно, слышала! — возмущается мать. — Весь дом слышал!

— Всё в порядке, я зашла к Вике и случайно в гостях уснула. Сильно вымоталась за день.

«Где это ты вымоталась? Ты ж дома сидишь безвылазно».

— Кстати, а чего это ты ко мне заявилась? Я у тебя так и не спросила, — неожиданно появляется Викуля. — Встретились бы сегодня в институте. Чего тебе так резко приспичило увидеться?

— Мы же вчера всё обсудили, — говорю и смотрю ей в глаза. Глаза у неё папины, а всё остальное — губы, волосы — от мамы. А вообще я не знаю в кого она такой красавицей родилась. Не понимаю, откуда берутся такие красотки. Неужели из роддома? Мне казалось, они прямо с небес спускаются.

— Что-то я не помню. Я вчера с дороги была и меня тоже срубило. Напомни, что там было.