Чёрные Розы (СИ) - Карелин Андрей Дмитриевич - Страница 12

После занятий мы, как обычно, идём в столовку, теперь это наша традиция — туда ходить. Я уже не выбираю сосиску: вчера мне хватило. Теперь я беру что-то по вкусу. Вика по привычке берёт всё то же самое. Мы садимся у окна, и она включает едва слышную музыку в своём телефоне. Какая-то неизвестная группа — по крайней мере, я её никогда не слышала, и на такой громкости я всё равно ничего не расслышу.

— Мне тут девчонки рассказали… — говорю, пережёвывая лёгкий салатик.

— Что рассказали? — с интересом слушает Вика.

— Про тебя. — И зачем я завела эту тему? Не моё это дело, что там у неё в жизни было.

— Ну, продолжай, рассказывай, мне же интересно, что они там болтают.

— Ну, про то, почему вы переехали. — Из меня реально нужно тянуть по одному слову. Не узнаю себя.

— А-а-а, ты про это. — Вика берёт меня за руку и смотрит мне прямо в глаза. — Расскажи мне всё, что они тебе сказали, слово в слово! — приказывает она и добавляет с улыбочкой: — Пожалуйста.

Это довольно нагло, но я не могу ей отказать: это же Викуся.

— Они говорили, что ты в больницу попала, ещё говорили… — Я начинаю краснеть. А что, если всё это дурацкие сплетни, а я повелась? Что Вика обо мне подумает? — Они сказали, что тебя пытались изнасиловать. — Я будто оправдываюсь. — Я не знаю, правда это или нет.

Но вижу, как Вика посуровела. Значит, правда — по крайней мере, частично.

— Что они ещё обо мне рассказали?

Лучше сказать сразу всё, а после ждать «града камней» на свою голову.

— Твой бывший парень порезал тебя ножом, когда пытался изнасиловать, — выдавливая из себя эту фразу. — Его предки отмазали, и вы решили переехать. — И опять я оправдываюсь. — Знаю, история звучит глупо, но мне так её рассказали.

Вижу что Викуля недовольна, впервые вижу это выражение отвращения на её прекрасном ангельском личике.

— Не люблю, когда лезут в мою жизнь, — фыркает она. Я не знаю, что делать. Я оказалась меж двух огней и не знаю, чему верить.

— Так это было или нет? — Спрашиваю.

— Не всё, о чём говорят, ложь, — сообщает она. — Юль, мне неприятно, что ты так легко поверила в эти сплетни.

— Прости, прости, — шепчу я. — Я не хотела тебя обидеть. Ты сможешь меня простить? — Я с надеждой смотрю ей в глаза.

— Юлечка, ну, конечно, эти дуры забили тебе головку всякой ерундой. Но на тебя я не могу злиться: ты — самый чистый, самый светлый человечек, которого я когда-либо встречала. — Она прикасается ладонями к моим щекам. — Скажи, ну как я могу на тебя злиться?

«Сейчас. Сейчас — тот самый момент».

— Спасибо, спасибо тебе, — шепчу я в ответ и целую её в губы (сама не понимаю, зачем это делаю). Я не отдаю себе отчёта в том, как она на это отреагирует.

Вика замирает на несколько секунд.

— Ю-у-уль, — говорит она. — Если бы я не видела вчера твоего парня, я бы решила что ты лесби.

— А что ты имеешь против лесби? — продолжаю игру я.

— Ну-у-у, они стрёмные, — закатывает глазки. — Юль в тебе я уверена, ты точно не розовая. Ты моя лучшая подруга на всём белом свете. — Она обнимает меня и прижимает к себе. Я чувствую прикосновения к её телу, и мне вновь так приятно, как в первый раз, я снова хочу её. Мои руки стыдливо прикасаются к её ноге и талии, но я делаю вид, что это случайность. Я последние дни только тем и занята, что делаю вид.

— Так что, идём? — Встаю и беру поднос. У нас в столовке самообслуживание, за нами никто не ходит и подносы не убирает, их надо самим заносить.

— Касательно того случая, — вдруг говорит Вика. — Всё было не совсем так, но я не люблю об этом вспоминать.

— Тогда я не буду тебе напоминать. — Я такая послушная, как дрессированная собачка.

— Окей, идём уже.

Мы добираемся до боулинга с пересадкой. Мне всё дорогу пишет Сашка, приглашает на бильярд, но я всё время вру ему, что занята. Неужели ему вчера меня не хватило? Мне казалось мы натрахались.

— Ты хорошо играешь? — спрашивает меня Вика. А я не знаю, что сказать.

— Честно?

— Давай честно, если не ссышь, — смеётся она.

— Нет, я вообще не умею играть.

— Тогда почему ты меня сюда пригласила? — улыбается Вика.

«Чтобы потрогать твои ножки».

Мысли, что с них взять?

— Думала, тебе это нравится, ты вроде как спортивная.

— Спасибо! — улыбается она, и мы входим внутрь.

Оплачиваем на кассе вход, и нам выдают талон на дорожку.

— Нужно бутсы выбрать, — говорю.

— У меня есть сменная обувь, а ты бери; я просто брезгую одевать после кого — то, — говорит Вика.

Вот это облом! Я беру абсолютно любые бутсы и надеваю их на бахилы из аптеки. У меня всегда в сумочке запасные бахилы лежат: мало ли куда зайти придётся.

Я наблюдаю, как грациозно надевает свои кроссовочки Викуля. Она снимает сапоги и тянет носочек, надевая сменную обувь. Как же мне хочется прикоснуться к её ноге! Но я не нахожу причин подойти. Хоть бы шнурок у неё развязался. Можно просто соврать, что развязался, и помочь ей его завязать. Постоять пред ней на коленках, посмотреть на неё, как на повелительницу, снизу вверх. Чёрт, как же я хочу испытать это чувство унижения перед ней! Хочу чтобы меня принуждали к сексу, а я сопротивлялась, но вынуждена была бы подчиниться. Чтобы об меня вытирали ноги, и лучше, конечно, такие стройные ножки, как у Викуси. Я опять с ума схожу по ней.

Первый шар; я кое-как кидаю его и сбиваю всего пару кеглей. Вика ловко бросает шар и сбивает всё остальное.

— Ну ты даёшь! — Я с завистью смотрю на неё.

— Давай, я тебе покажу.

— Давай, — соглашаюсь я.

Она подходит ко мне и выставляет меня, как делал это Сашка на бильярде: вот так держать локоток при броске, а вот так — спинку. У неё такие сильные руки, и она так уверенно говорит! Похоже, я окончательно теряю контроль над ситуацией, я хочу целоваться. Я хочу целоваться с ней, и это должны быть мокрые поцелуи, со слюной. Я хочу почувствовать у себя во рту жидкость из её тела.

— Юль, ну ты будешь кидать шар? — Она вопросительно складывает бровки.

— Прости. — Я бросаю шар и опять мимо. — Чёрт, что же я за бездарность-то такая!

Чувствую себя бесполезной, даже в боулинг играть не умею.

— Ты будто в облаках витаешь, — говорит мне Вика.

— Я вчера поздно спать легла.

И зачем я ей это рассказываю?

— А-а-а, ну да. Кстати, как там Сашка? Предавай привет.

— Сейчас. — Беру смартфон и пишу: «Тебе привет от Вики».

Мне ответ буквально через секунду прилетает:

«Вы вместе? Где вы? Я сейчас подъеду».

Блин, и зачем я это написала?!

— Что он пишет? — Она смотрит мне в глаза, а я не могу ей врать. Вернее, не так: если я ей сейчас совру, то она сразу поймёт это. Догадается, я ведь покраснею и буду мяться. Проще сказать правду.

— К нам хочет подъехать.

— Так пусть приезжает. Он у тебя такой бусечка! — Она смотрит на меня. А я не могу отказать её взгляду.

— Сейчас.

Пишу: «Боулинг, адрес такой-то».

— Всё, написала, он скоро будет, — говорю я.

К тому времени, как Сашка явился, мы уже доиграли партию и сидим, пьём шоколадные коктейли.

— Привет девчонки, — здоровается с нами Сашка. Сначала подходит ко мне и целует меня в губки. А после чмокает и Вику в щёчку.

— Сыграем? — предлагает он. — Я возьму самую лучшую дорожку, я знаю, какая тут лучшая.

— Нет, мы уже наигрались. — И чего я вру? Я, считай, и не играла. Так, пару шаров недобросила.

— А я бы сыграла, — вдруг активируется Вика.

— Ну тогда я пошёл оплачивать. — Сашка встаёт.

Во мне борются два желания: с одной стороны — остановить его (чего это он собрался играть с моей подружкой?), а с другой — посмотреть, что будет дальше. Я откидываюсь в кресле и сижу, наблюдаю, как они будут играть.

Вика сморит на меня и берёт меня за руку.

— Я надеюсь, ты не против? — Она смотрит мне прямо в глаза.

— Не против чего? — Делаю вид, что не понимаю.

— Я играю с твои парнем, может, у вас были другие планы.