Новая Эпоха (СИ) - Погонин Евгений Юрьевич - Страница 9

Выспавшись в рулонах ткани, я отправился на ледовую дорогу, выбравшись из подземного города тем же путем, каким в него и попал. На дороге встретил караван Соколов и с ними добрался до Анапы, куда мне и предписывалось доставить послание. В точке передачи заявил о смерти Ледохода, который ушел под воду со своим грузовиком, и указал в рапорте место, где это случилось. После того, как группа водолазов подтвердила мои слова, я поймал попутного Ледохода и направился в Адлер, оттуда в Сочи к Бате, так я называю дядю Вову. Обрисовал ему свою находку и мы отправили сообщение о ней главе Соколиной службе, то бишь, дяде Жоре.

К тому моменту я уже знал, что Батя меня усыновил с подачи своего и моего знакомого.

Конечно, это сообщение начало свое движение через меня, которое я передал другому курьеру, тот, в свою очередь, следующему и так далее, до самой Москвы. Через пару недель глава Соколов, который из-за повязки на одном глазу получил неофициальное прозвище Флинт, появился в Анапе, куда прибыли и мы с Батей. На встрече, сопровождавшейся большой пьянкой, он попросил Флинта отправить его, в обнаруженное мной убежище смотрителем, что в принципе всех устраивало.

Таких бесхозных убежищ не только по России, но и по всему миру, великое множество, а вот людей, чтобы их заселить, еще несколько десятилетий не появится. Поэтому в них обитали лишь смотрители, до тех пор, пока не вырастет население страны, которое сможет их заселить.

Но возникала проблема — мой опекун ходил под ворами, без разрешения которых его никто и никуда не отпустит, а раскрывать им место найденного убежища не в планах Флинта. Иначе его содержимое вмиг оприходует братва. Тут же, по пьяной лавочке, был придуман план, как умертвить Батю на бумаге.

Дядя Вова частенько шабашил на своем, переделанном под мини-тягач, «Бобике» вдоль Побережья. Ну и в один из таких дней он провалился под лед, а Стрелок — роль которого выполнял один из столичных Соколов — подтвердил это. Конечно же, это произошло на одном из самых глубоких мест на трассе, куда не один водолаз не сможет опуститься, поэтому Стрелку поверили на слово. Я же, после недельного запоя, написал рапорт об отставке и ушел на «вольные хлеба». Помогал Бате обживаться на новом месте и стал настоящим вольным Стрелком, мог сам выбирать себе маршрут и ехать куда захочу.

Конечно, я мог выбрать себе и другую профессию, тем более что в моей родне водится такой селезень, как глава Соколиной службы, но мне нравится быть Стрелком. Никакой ответственности, знай себе постреливай в окошко. Зато позитива от посещения других мест и знакомств с разными людьми, уйма. Чем не рай на земле?!

Исследуя вместе с Батей найденное мной убежище, мы, возле гермоворот, наткнулись на его обитателей, точнее сказать на их останки. Выяснить причину их смерти, судя по количеству гильз на полу и пулевым отверстиям в черепах и на одежде скелетов, не составило труда. По этой же одежде мы определили, что все они, когда то являлись сотрудниками Росрезерва. Чуть позже, в казарменном блоке, мы нашли того, кто их расстрелял, с пулевым отверстием в виске, пистолетом рядом с ним и запиской. В ней он каялся в содеянном и писал, что нужно было дать сотрудникам, которые хотели отправиться на поиски своих родных, открыть ворота.

Там же мы нашли журналы, где подробнейшим образом описывалось, что и где хранится. Карту убежища искать не пришлось, она была нарисована прямо на стене перед воротами и в кабинете, где мы нашли чувака, расстрелявшего своих коллег и пустившего себе пулю в голову.

Побывать во всех помещениях убежища у нас не вышло, некоторые блоки оказались затоплены. Но те, в которых мы всё же смогли побывать, позволили нам сделать вывод, что жить здесь можно. Всего в убежище с избытком, кроме одного. Судя по карте и записям из журнала, всё оружие находится либо в затопленных блоках, в которые даже по вентиляции не попасть, либо за ними. Зато патронов и снарядов завались, целых три незатопленных блока, хоть еду приправляй.

Исходя из своего небольшого Искандерского опыта, я уговорил Батю сделать вылазку на поверхность и добраться по ней до дальнего крыла убежища, расположенного под старым портом. Поманил я его туда не просто так, а потому-что знал, что там вполне возможно может быть груз, не успевший пройти регистрацию. Ведь катаклизм произошел мгновенно, без каких-либо предвестников и вполне возможно, что там может быть и оружие. Единственной проблемой были Пигмеи, которые обитают во всех без исключения разрушенных городах всего мира. Эти мелкие Твари походили на крыс, только больше, зубастее и с красной мордой начисто лишенной растительности. Главная опасность Пигмеев состоит в их количестве. Они не живут стаями, как Тихушники, вместо этого они сосуществуют целыми стадами, состоящими из тысяч голов. Но у них имеется и слабость, они панически боятся огня. Если человек держит в руке хотя бы зажженную спичку, то он может быть уверен, что на него, даже со спины, никто не нападет, пока спичка не потухнет. Так что, прежде чем идти в порт, мы с Батей вооружились несколькими десятками сигнальных факелов.

Как я и ожидал, оружие мы нашли, но совсем не то, на какое рассчитывали. Оно, вперемешку, как лом, находилось в двух контейнерах в карантинном блоке, куда мы попали по вентиляции. Назвать его новым или современным, язык не повернется. Большая его часть выпущена еще во времена Великой Отечественной и то, что в контейнерах находились экземпляры всех стран мира, ну никак не радовало. Ведь прежде чем его продать, а потом купить за эти деньги топливо, без которого Бате в убежище не прожить, его нужно модернизировать, а это затраты. Вот и выходит, исходя из себестоимости этого процесса, что дело пшик. Тем не менее, я смог договорится с Землянами из Котлова об обмене топлива на патроны по весу. Так что, каждое лето на легком катере мне приходилось делать по несколько рейсов, чтобы заполнить шестидесятитонную цистерну солярой, которой моему опекуну с лихвой хватало на всю зиму.

Дядя Жора, конечно, тоже вносил свой вклад в благоустройство десятого блока Ейского убежища, где Батя построил себе двухэтажный сруб — в прямом смысле слова. Но его вклад состоял в основном из бытовых вещей, таких как экономичный генератор, стиралка, холодильник, мебель и подобная всячина.

Не знаю сколько бы это продолжалось, наверное, до самой смерти стариков. Однако…

По-прошествии нескольких лет после моего увольнения со службы, в Адлерскую гостиницу для Ледоходов и Стрелков, где я отдыхал после очередного рейса, ко мне пришел мой первый куратор из СКС, имя которого — как и имена других кураторов — мне знать не по чину.?

ПОДСТАВА

Гостиницы для Ледоходов и Стрелков, во всех убежищах, ничем кардинальным не отличаются. Одна комната, туалет, обязательно ванна, — после изнуряющего холода в душ почему-то не тянет — двуспальная кровать и стол с двумя стульями. Отсутствие каких-либо изысков обусловливается тем, что постояльцев в них не бывает, а Ледоходу и Стрелку они без надобности. Главное, чтобы была постель, тепло и горячая вода.

Такие гостиницы выдалбливались прямо в стенах убежищ, в несколько ярусов. И когда я после очередного рейса отдыхал в Адлере, в одной из таких гостиниц в комнате на третьем этаже, я услышал стук в дверь. Ну а поскольку такое случилось впервые за всю мою Стрелковую карьеру, я открыл дверь с наганом в руке.

За дверью обнаружился человек, которого я не видел, наверное, лет десять, если не больше. Это был мой первый Куратор в СКС, который меня и вербовал. За то время что мы не виделись, он здорово постарел и если раньше у него седыми были только виски, то теперь даже его брови стали ну чисто белые.

— Какие люди и без охраны, — съязвил я, понимая, что ничего хорошего эта встреча предвещать не может. — Ностальгия замучила или решили навести визит вежливости, так сказать, по старой памяти? — Спросил я, продолжая держать своего бывшего начальника на мушке и мысленно готовясь к тому, что с обеих сторон балконного прохода на меня набросятся агенты.