Новая Эпоха (СИ) - Погонин Евгений Юрьевич - Страница 20

Исчезновение нескольких курьеров, которых куратор, оказывается, прежде чем подставить меня, действительно посылал в Москву с посланиями для главы Соколов, заставило его задуматься, что скоро придет и его очередь, а затем и любимой дочери. Понимая, что такую аферу без прикрытия в Москве не провернуть, он стал искать выход из сложившейся ситуации и нашел его. Он решил спасти свою дочь, отправив ее вместе со мной в столицу.

Снова я жалею, что не выслушал куратора перед тем, как выкинуть его из номера. Но теперь, зная что за дерьмо творится «в нашем королевстве», у меня не остается выбора, кроме как помочь Рите и ее отцу, а заодно и Флинту, которого, по причине его патриотизма, точно «мочканут». Но план, который придумал куратор, не годится — слишком прямолинеен и банален — а раз так, то нужно самому продумать, как нам с Ритой добраться до Москвы живыми и здоровыми. Но ломать мозг в дороге я не собираюсь, сейчас у меня другая задача — выскочить с Побережья и добраться до Ейска живым.

— Рита…

— Маргарита — поправила она.

— А какая разница?

— Меня назвали Маргаритой, а не какой-то там «Ри-итой» — последнее слово девчонка произнесла с таким уничижением, что даже мне стало противно.

— Хорошо, пусть будет так. Скажи, пожалуйста, а что будет с производством ламп, кому оно отойдет после раздела? И как с атомными поездами, а остальная часть страны, Дальний Восток, Сибирь, ведь там тоже люди живут, что будет с ними?

— Ты издеваешься? — выпучила она глаза — когда это богатеи думали о голытьбе, их только собственный карман и волнует. Но ты не переживай, — она грустно так усмехнулась — ломать производство ламп и налаженные торговые пути никто не будет, по крайней мере, пока. Если где-то есть люди, к ним обязательно прибудут торгаши, а где торгаши, там и деньги, а где деньги, там и власть. С поездами то же самое — как ходили, так и будут ходить, они останутся под Витковским.

— Это который белорус, владеющий заводом по их сборке?

— Ага, — кивнула девчонка — Белоруссия, кстати, тоже подпадает под дележ, но уже между своими «жирдяями».

— А кто во главе этого бес… заговора? — Быстро поправился я, помня, что Рита со сленгом не дружит и слово беспредел может и не знать.

— А нет никакого главы, иначе Соколы давно прищучили бы всю компанию, у них с этим строго. Уж что-что, а отслеживать, к кому стекается информация со всех уровней, они умеют. Но проблема в том, что она никуда не стекается, — Рита сжала от злости челюсть — все происходит в устной форме, при личных встречах, и у всех равные права. Каждый знает кусок, который достанется ему во время дележки.

Во как! Политики и бизнесмены переняли у братвы манеру вести дела. Однако?!

— Я тут недавно слышал, что Соколы прекратили заниматься охраной караванов, не знаешь с чем это связано?

Рита перестала смотреть через лобовое стекло и повернулась ко мне.

— Ты что, вообще радио не слушаешь? — и сразу же продолжила, не дожидаясь моего ответа. — В тот же день, когда был подписан приказ о переформировании соколиной службы, Соколы по всей стране бросили свои посты и как сквозь землю провалились.

Одно не легче другого. А я думал, что по радио только вранье передают.

— А-а…

— Не знаю я, куда они подевались, никто не знает.

— А-а…

— И семьи их тоже пропали. Флинт пока в Москве, но на людях не показывается и интервью не дает.

Зашибись! И как нам в таком случае к нему добираться, если после исчезновения его людей он сейчас всяко под охраной. И если с проникновением в застенки столицы особых проблем не предвидится, то подобраться к нему вплотную будет ох как не просто. К тому же, из-за гебиста меня не сегодня-завтра объявят в розыск, если уже не объявили. Нет, милая, в Москве нам с тобой делать нечего, будем дожидаться Флинта в батиных апартаментах. Он обязательно туда наведается, сразу после побега. В конце концов, когда его задержали в Новороссийске и упекли к «хозяину», он, после знакомства с моим будущим опекуном, смог не только выбраться из уцелевшей тюрьмы, но и добраться до Москвы в самое холодное время года. Где и начал собирать кусочки того, что некогда называлось государством Россия и заново развивать инфраструктуру. Он бы с легкостью стал президентом, если бы захотел, но ему это неинтересно и вот что из этого вышло. Страна, еще не успев окрепнуть, рушится на глазах.

«Твою мать, да ведь это Орда! Та самая, про которую говорил дядя Жора несколько лет назад! Это что же получается, стране кирдык и спасать ее больше некому? Твою же мать, я умудрился пропустить ее начало. Нужно как можно быстрее попасть в Ейск и присоединиться к Флинту, который якобы сидит в столице и ни с кем не общается».

Из-за всех этих рассказов и Ритиного разгильдяйства, которая должна была смотреть вперед, мы чуть не пропустили появление двух БТРов, двигавшихся по встречке, в направлении Севастополя.

Я держу ногу на сцеплении, с включенной второй передачей, чтобы быть готовым дать деру, когда понадобится. Я отлично понимаю, что если нас заметят, это вряд ли поможет нам убежать от очереди, выпущенной из автоматической тридцатимиллиметровой пушки. Но я не собираюсь принимать смерть, не поборовшись за жизнь.

БТРы ехали, как и положено, держась друг от друга на удалении и не превышали скоростного режима. Для них это не более шестидесяти километров в час, при том, что для нашего УАЗика она в это время года ограничений не имеет. Полутораметровый лед в середине января даже не прогнется от легковушки. Ну а раз за нами не пустили легкую технику, то отпадают всякие сомнения, что нас хотят зажать с двух сторон.

Снег сыпет настолько сильно, что мне становится трудно разглядеть бронетранспортеры на его фоне. А вот наш темно зеленый внедорожник, думаю, неплохо выделяется из общей картинки. Единственное, на что я сейчас рассчитываю, так это на то, что из башен не ведется наблюдение в нашем направлении. Насчет механика-водителя я не переживаю, разделительный снежный вал между сторонами движения не дает ему возможности видеть что-либо, кроме дороги перед собой.

Снег валит довольно густо, тем не менее, я все же могу видеть верхнюю часть БТРов. Автоматические пушки направлены вперед, но «очко» все равно звенит. А вдруг повернут на нас, да как шмальнут… и останутся от меня и Риты «рожки да ножки».

Сердце колотится так, что вот-вот выпрыгнет из груди, нервы натянуты как струна. Напряжение давит как многотонный пресс, а бронетранспортеры еле едут. И это состояние меня не покидает, пока второй БТР не скрывается за снежной пеленой, и я медленно — не включая осветительных приборов — трогаю машину с места.

— Фу-ух, — шумно выдыхает Рита и, расслабившись, откидывается на спинку сиденья — кажись все позади.

Но я бы на это особо не рассчитывал.

— Сомневаюсь, — махнул я головой, надавливая ногой на гашетку, и машина стала быстро набирать скорость — вполне возможно, что на повороте к мосту нас может ожидать вооруженный сюрприз.

Девчонка снова напряглась.

— Но ведь снег идет, дорога закрыта.

Нет, ну это уже издевательство какое-то, она что, не понимает, что происходит или думает, что погоня и стрельба закончилась, а дальше как на прогулке? Если так, то моего терпения надолго не хватит.

— На повороте — я старался говорить как можно спокойнее — может быть охрана острова, местные органы власти, а еще Искандеры, с которыми я прибыл на твой остров.

— Так ведь у них нет полномочий?

Держись…, держись Сава, это только начало, дальше будет еще хуже. Ненужно обзывать Риту нехорошими словами, она не виновата, что росла в другом мире, где нет бандитов, которые чхали на все полномочия и все остальное. Лучше спроси, есть ли у нее нормальное оружие, а иначе, с ее винтовкой и твоим револьвером, много не навоюешь.

— У тебя есть какое-нибудь оружие кроме винтовки? — проигнорировал я ее вопрос.

Рита, с гордым видом потянулась одной рукой за сидения и вытащила оттуда сумку, что поменьше, положила ее к себе на колени, расстегнула замок, и извлекла из нее кобуру с ремнями для набедренного крепления.