Жизнь - борьба (СИ) - Белозеров Василий Семенович "Белз" - Страница 39

«Васенька, родной, — кричала она ещё только открывая двери кухни, — как же я тебя ждала!» Мудрая, битая жизнью женщина, понимала всю опасность моего появления. Боялась, потому так страстно хотела любить меня. Углубляясь в анализ её ощущений, — чувствовал, как искренне она хотела быть преданной мне. «Всё же не зря она мне понравилась в нашу первую встречу» — вспомнил, всё до мелочей, приключение недельной давности. Пожалуй только бандиты и жулики реально совершенствуют межличностные отношения людей. Кто, кроме них постоянно ходит по краю жизни и смерти? Кто вынужден уметь понимать каждого встречного с первого взгляда? Ошибка в оценке грозит не просто моральным разочарованием, но, часто и смертью. Кто понимает психологию людей настолько тонко и глубоко, что к нему, добровольно, несут деньги тысячами и миллионами? Преступники, — хищники человечества, выбравшие опасный путь войны со всеми, в том числе с себе подобными подельниками. Вечный страх их постоянный спутник, стимулирует работу мозга на максимальных режимах, разумеется тех, кто на такую работу способен. Неумех и лентяев, естественный отбор преступной селекции, безжалостно выбраковывает. Пожалуй, стоит искать себе помощников из подобных слоёв населения. Верно подмечено классиком: «Страх развивал ум людей больше, чем любовь, потому что страх хочет разгадать, что представляет из себя такой-то человек, что он может, чего он хочет: обмануться в этом было бы опасно и вредно! Наоборот, любовь имеет тайное побуждение видеть в другом столько хорошего, сколько возможно, или ставить его так высоко, как возможно: обмануться в этом было бы приятно и выгодно — любовь так и делает». Фридрих Ницше.

«Она страшно боится меня, — понял сразу, как только она вошла, — хочет любить и обожать, но боится себе это позволить, потому что не знает, чего ждать?» С улыбкой показываю на стол и выдвигаю стул для неё. Женщина нерешительно садится придерживаемая мною за ручку. Неожиданно целую руку и наклоняясь у ней спрашиваю: «Как сына то назовём, Серафима Никитична?» — Жена ведь ты сейчас моя, хоть и не венчанная, должон же я знать? Нарочито простонародным языком завершаю предложение. Она вспыхивает от радости и молчит, не зная какую линию разговора со мной держать. Быстро находится и точно повторяя мои интонации парирует: «Так ведь не знаю я ещё даже, будет ли дитятко — то, а тем боле, какого полу» — И наигранно стеснительно потупясь, ковыряет пальчиком скатерть. Продолжая тем же ироничным тоном я отвечаю: «Ежели есть сомнения, могём повторить экскремент, цельную неделю без тоби тоскую» — Нежно целую в шейку за ухом, где, как хорошо знаю, находится её эрогенная зона. Как не тороплюсь, понимаю, что для налаживания тёплых дружественных отношений необходимо закрепить устные выражения симпатий, практическими, чувственными. Она встаёт, а я крепко обнимаю её и мы тут же оказываемся, в моей комнате, в Цюрихе. Увидев резкую перемену обстановки, она пугается, но не успевает закричать, так как я закрываю её рот поцелуем. Успевая оглядеть комнату и даже пейзаж за окном, Серафима решительно отстраняет моё лицо с тянущимися к ней губами. «Меня же арестуют, что я совращаю такого маленького в гостинице» — печально кивает головой делая грустную улыбку, — мол, увы. Смотрю на неё некоторое время непонимающе, наконец хохочу в полный голос. Снова хватаю женщину и мы телепортируемся в студию — спальню Бригитт. В Австралии сейчас ночь и кровать свободна. Включив электрическое освещение, медленно раздеваю подругу. Только сейчас понимаю, что её задержка перед приходом ко мне была вызвана переодеванием в это новое платье. «Дурочка, — шепчу ей на ухо, — ты мне в любых нарядах дорога». На прошлой неделе я вернул ей тело тридцати восьмилетней, но сейчас решаю омолодить ещё на десять лет. На это топчане вспоминаются физические упражнения с сёстрами, потому делаю ей такой же массаж спины. Омоложенное тело хозяйки борделя реагирует моментально. Она пытается ухватить меня за член, чтобы делом показать степень своего нетерпения, но я не даю такой возможности. Медленно, как щуп, ввожу свой орган. Непрерывно и идеально чётко принимаю все её ощущения и переживания. Толь сейчас понимаю, что этот, казалось бы, чисто эротический дар, имеет и другое значение. Через глубинное понимание женщины мне удаётся привязать её к себе на физиологическом, бессознательном, уровне. «Определённо это новый дар, — решаю уверенно, — открывшийся за какие — то мои заслуги».

— Возможно, благодаря ему, влюблю в себя самую влиятельную из живущих женщин планеты?

— Нет, вряд ли в этом времени так много женщин имеют возможность влиять на мировую политику, скорее это связано с влиянием на мужчин.

— Но изображать гомосексуалиста, даже в шутку, я совершенно не настроен. Стоп! Этот дар — подсказка! Мне следует прекратить заказывать рождение своих подобий мужского пола. Вселяясь в женщину я точно так же смогу управлять мужиками, что скоро будет более важно. Чувствую, скоро наступит оргазм максимальной напряжённости. В этот момент мы оказываемся на небесах. Женщина никогда не испытывала ничего подобного. Весь опыт её половых сношений не очень отличался от изнасилования. Она почти теряет сознание от наслаждения. Что самое главное, я переживаю то же самое! Мимо нас начинает проноситься со свистом горячий воздух. Медленно приходя в себя любовница спрашивает: «Это мы где?» Честно отвечаю: «На небесах» — Над Тиморским морем, северное побережье Австралии. — Вот собираюсь Острова Тиви здесь купить, ты не желаешь составить компанию? «Да, мы падаем, — соображаю я, — но ведь только что, по дороге в Питер, мне удалось «уполовинить» вес самолёта!»

— Что мешает сделать наш совместный вес равным нулю? Нашу плотно сплетающуюся компанию стало сдувать в открытое море. Откорректировал вес до приемлемой величины, чтобы плюхнуться в воду как с двухметровой высоты. «Искупаться в коралловом море не желаешь?» — интересуюсь равнодушно. Как будто я сам купался в коралловых морях…

Эта девчонка, какой сейчас выглядит сорокапятилетняя женщина, оказывается, не умеет плавать. Кстати, слишком я её омолодил. Знававшие ранее, — могут заподозрить неладное. Хотя, за эту женщину бояться не стоит, она кому хочешь рот заткнёт, а при необходимости и навечно. Нисколько не опасаясь встречи с водой, твёрдо веря в меня, она ещё успела спросить: «А где тот номер гостиницы был». — Швейцария, Цюрих, — только и успеваю сказать, прежде чем мы входим в воду. Наверное я больше опасался приводнения, чем она. Ещё бы ей не быть уверенной, когда из Питерской кухни своего публичного дома она перенеслась сначала в Альпы, потом в Австралию, да ещё в обнимку с фантастически умелым любовником. Не знаю как в Мёртвом море, но в этой воде, Симе, не получилось поучиться плавать, так как мы болтались на поверхности как два воздушных шарика. Она попробовала сунуть голову в воду. Отряхнув мокрые волосы, сказала: «Тут захочешь утопиться так не получится». Я расхохотался, только сейчас вспомнив, что забыл отказаться от уменьшенного веса. «Сейчас будем намокать и медленно тонуть, — объявил я, ступенчато увеличивая нашу тяжесть, — учись у меня как надо плыть» — и показал лёжа на волнах как махать руками и ногами. Добравшись до берега, опять занялись любовью. Мы лежали голые, на белом коралловом песке, под яркими звёздами чужого полушария. «Вина хочешь?» — спросил я её под шум пальм. «Только не уходи от меня» — жалобно протянула девушка поглаживая мою руку. «Пойдём вместе? — взял я её за руку и сел, — готова?» — Тут же мы оказались на паласе швейцарского отеля. «Выбирай, — открыл я дверки письменного бюро приспособленного мною под винный бар, — рекомендую малагу, женщинам всегда нравится». Серафима упала на пол от смеха, дрыгая голыми ногами стучала ладонью об пол. «Вот ты и прокололся, — с трудом выговорила, сквозь смех, — а изобразил, что боишься меня подвести под статью за совращение малолетних» — Сам тут постоянно баб водишь и вином опаиваешь. Быстро соскочив, схватила меня за горло, шутливо потрясла и поцеловала. Борьба обнажённых, мужчины и женщины, снова закончилась дики криками страсти. Мы повторили игры любви третий раз за ночь, не прибегая к гормонам, оставив на коврике немалую горку коралловогоавстралийского песка, осыпавшегося с наших разгорячённых тел.