Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Лоргар. Носитель Слова - Торп Гэв - Страница 14


14
Изменить размер шрифта:

Впрочем, само сочувствие к невольникам было не менее греховным, чем деяние мальчика. Испытывать жалость к ним значило осуждать Силы. Если кто-нибудь сочтет, что другой человек не заслуживает назначенного ему удела, за этим обязательно последуют иные сомнения — сомнения, могущие привести к открытому неповиновению божествам и Истине. Кор Фаэрон понимал, что здесь нужна осторожность, иначе послушник забудет, что рабы заслуживают страданий, и начнет видеть в них невинных жертв.

— Лоргар, подойди ко мне, — отрывисто произнес он, поманив ученика пальцем.

Паренек зашагал к нему по палубе. Во взгляде ученика не было ни хитрости, ни настороженности.

— Да, мой господин?

— Невольники наказаны за пренебрежение работой, но проступок совершили не только они.

— Нет, мой господин. — Мальчик стыдливо опустил голову, и его безволосый череп отразил желтое сияние висячих ламп передвижной церкви. — Они согрешили из-за меня.

— Лоргар, ты от рождения наделен остроумием и обаянием, поэтому люди прислушиваются к каждому твоему слову. Это большая ответственность.

— Да, мой господин.

Кор Фаэрон немного помолчал, тщательно подбирая слова и оглядывая паренька. Ему не хотелось даже представлять, что Лоргар будет использовать свои пробуждающиеся способности для чего-либо, кроме продвижения замыслов повелителя. Но тема была деликатной, поскольку, прямо отвергнув моральное право ученика на несогласие с ним, пастырь рисковал получить обратный результат. Сейчас, казалось, Лоргару даже не приходило на ум, что он может идти против наставника.

— Ты должен поклясться мне, дать обет именем Сил.

— Обет, мой господин?

— Да, присяга, заверенная свыше и связанная с твоей душой. Пообещай Силам, что станешь защитником Истины и во всем будешь полагаться на Нее и Слово. Поклянись своей бессмертной душой, что посвятишь всего себя трудам на благо Сил и их дела.

— Клянусь, мой господин.

— Скажи, в чем именно, и смотри в эмпиреи, пока говоришь. Изреки свой обет полностью, чтобы его услышали все: и смертные, и те, кто вовне.

Взглянув на Кора Фаэрона, мальчик поднял глаза к далеким звездам.

— Я клянусь… Я обещаю… — Лоргар, что было непривычно, не мог подобрать слова. Осекшись, он с мольбой посмотрел на проповедника. Это чрезвычайно понравилось пастырю, ведь в тот момент послушник понял, что ему еще многое нужно узнать и помочь здесь способен только учитель — Кор Фаэрон.

— Лучше начни с чего-нибудь вроде: «Клянусь всемогущими Силами…» Потом скажи, что именно обещаешь сделать.

Улыбнувшись, Лоргар кивнул и снова обратил взор к небесам:

— Клянусь всемогущими Силами, что я… посвящу жизнь изучению Слова и Истины, а также служению Силам, как они сочтут нужным. Я буду внимать их посланиям из эмпиреев, начертанным на песке и среди звезд, в сердцах и умах людей. Даю обет во всем этом, и, если нарушу его, пусть мою бессмертную душу изгонят из эмпиреев на муки в безразличной пустоте.

1 7 7

— Хорошо, — произнес Кор Фаэрон, мгновенно испытав гордость после решительного заявления мальчика. Пастырь видел, что стражники и рабы отчетливо услышали клятву, и это напомнило им не только об Истине, которой подчинялись они все, но и о власти проповедника над Лоргаром, а значит, и над каждым человеком в караване. — Теперь, дитя, к вопросу о твоем наказании.

Паренек вновь покорно кивнул, не говоря ни слова. Пройдя к борту мимо съежившихся, стонущих рабов, он положил широкие ладони на планширь, перегнулся через него и посмотрел на Аксату. Капитан новообращенных повернулся к господину за подтверждением; он в ответ поднял восемь пальцев.

— Аксата, дай ему на две плети больше, чем рабам, — он был зачинщиком этого греховного представления.

Показав, что понял господина, офицер занес кнут. Кор Фаэрон заметил, как он переглянулся с несколькими солдатами. Невозможно было узнать, о чем именно они думают, но, вернее всего, наемники сообразили, что стали соучастниками пастыря. То, что их избавили от кары, не останется незамеченным в рядах бойцов, и проповедник обязательно напомнит Аксате о возложенной на того тяжкой ответственности.

Под бесстрастным взором Кора Фаэрона плеть опустилась на спину Лоргара чуть ниже ключиц. Ряса аколита немного ослабила хлесткий удар, и мальчик едва дернулся. Пастырь не видел лица ученика, но обратил внимание, что он опустил плечи и впился пальцами в деревянный поручень.

— Еще семь, — сказал он Аксате и добавил, повернувшись к люку: — У нас тут конгрегация верующих, а не цирк.

1 8 1

Наступил утрень, и восходящее солнце озарило оазис Ад-Дразону. Над горизонтом возникли два мраморных столпа, увенчанных золотыми лампами-маяками, которые питались энергией дневного света. Принцип действия этого чуда Былой Эпохи забылся уже давно, после грозных крестовых походов прошлого, и даже сами ученые колхидцы теперь не могли проникнуть в его тайну.

Ад-Дразону, как и большинство увлажняющихся впадин в громадной пустыне, был сезонным оазисом. Во время полного разлива здесь скапливались десятки караванов, но в тот поздний явь-подъем, когда прибыла экспедиция Кора Фаэрона, вода стояла низко.

Проповедник отправил за припасами несколько фургонов с командой из рабов и новообращенных под началом Аксаты, выдав им пригоршню монет из скромного резерва. он распорядился закупить еды не менее чем на семь или восемь дней: он хотел как можно реже встречаться с посторонними.

Осмотрев Ад-Дразону через подзорную трубу с медными кольцами, пастырь насчитал у края озерца три отдельных каравана и миссии. В нескольких сотнях метров за ними виднелись сторожевые башенки — намного более низкие, чем колонны маяков, они окружали котловину на уровне максимального разлива воды. Деревья и кустарники, буйно росшие возле источника, начинали увядать: даже эти стойкие растения уступали безжалостной суши и беспощадной жаре.

Убрав трубу, Кор Фаэрон обнаружил, что Лоргар стоит у борта и разглядывает оазис, напрягая глаза. Несомненно, на передвижной храм сейчас были направлены магнокли и телескопы, а мальчик торчал у всех на виду! Учитывая, какое воздействие он оказал на Верных при первой встрече в лагере кочевников, охранники купцов и торгового поста сейчас могли отреагировать как угодно, а в вооружении они превосходили наемников.

— Вернись в трюм! — гаркнул проповедник, шагая к ученику по палубе. — Я велел тебе не показываться, несносное дитя!

Схватив Лоргара за воротник, он попытался оттащить его от борта. Заупрямившись, паренек не сдвинулся ни на сантиметр. Кор Фаэрон лишь стянул ему рясу с широких плеч и тут же уставился на невредимую спину, которую так свирепо исхлестали в минувшее полночье.

— В трюм, — буркнул он, воздержавшись от комментариев, и толкнул мальчика к люку в помещения для рабов. Точнее, попробовал — дернувшись вперед, Лоргар замер и оглянулся с обидой в глазах.

— Я хочу посмотреть на караваны и стражников! — возразил он, от расстройства забыв добавить «мой господин».

Такое неповиновение следовало подавлять на месте. Кор Фаэрон отвесил пареньку оплеуху; ладонь словно ударилась о камень.

— Иди вниз, дитя, — прорычал он сквозь сжатые зубы, впившись в Лоргара злобным взглядом. — За ослушание я покараю тебя позже.

Хотя затрещина, очевидно, не повредила пареньку физически, потрясение от нее и вспышка ярости наставника обратили его в бегство. Ученик скрылся в сумраке под палубой.

1 8 2

Удалившись в свои покои, Кор Фаэрон предался раздумьям. Он не сомневался, что Аксата умышленно избавил мальчика от заслуженного наказания, но опасался открыто выступать против командира новообращенных, чтобы не оказаться в изоляции. Проповедник решил постепенно возвысить какого-нибудь честолюбивого наемника, посулив тому, что при необходимости он сменит нынешнего капитана.

Остаток яви-подъема пастырь провел, размышляя о подходящих кандидатах, пока рев рупоров наверху не известил о возвращении фуражного отряда. Сидя в каюте, Кор Фаэрон вслушивался в грохот сапог и тележек по палубе. Наконец загрузка трюмов окончилась и восстановился обычный порядок. он по-прежнему не выходил наружу, успокаивая себя стихами из «Дерзаний Кора Адраса»: история мытарств первого верховного жреца Завета напоминала, что путь к праведности, это восхождение на пик Верующих — нелегкое странствие.