Первая невеста чернокнижника - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 27

Впрочем, на тот свет я уходила вместе с притоном. Кабак затрясся, словно в нервическом припадке. С крыши полетели куски черепицы, из окон со звоном вылетели стекла, а со стен посыпалась каменная крошка. Казалось, что заведение сейчас сложится, словно карточный домик.

Наплевав, что я вообще-то уходила на тот свет от переломов всего тела, Макс плюхнулся рядом и бесцеремонно сгреб меня в охапку. Мгновением позже мы провалились в пустоту, словно неожиданно нырнули в воздушную яму. Дорога в ад была гладенькая и очень стремительная, однако что-то в магической преисподней теплее не становилось. Оказалось, что мы просто поменяли один сугроб на другой.

— Идиотка! — рявкнул Макс мне в лицо, сверкая горящими глазами-угольями. Клянусь, я думала, что он никогда не кричал, а только цедил слова фирменным вкрадчивым тоном, пробирающим до мурашек. Глядите-ка, когда он вопил, становилось страшнее.

Раскаленная ладонь легла мне на грудь, через тонкое платье заструилось тепло.

— Тебе не стыдно орать на умирающую? — прокряхтела я, положа руку на сердце, почувствовав, что уже дышу, да и боль из ребер постепенно уходит. Правда, пальцы на ногах перестали ощущаться.

— Какого рожна ты меня закрыла собой?!

Демон во плоти из аниме, разве что клыков не хватало и фиолетовой шевелюры. Физиономия тоже могла быть благообразнее. Мультяшные демоны не щеголяли недельной щетиной.

— В тебя чуть не попало заклинание, — объяснила я геройство, к слову, совершенное не по доброте душевной, а инстинктивно.

— А так оно попало в тебя, но я-то чернокнижник.

— Но ты тоже не бессмертный.

Макстен сжал побелевшие от злости губы. Некоторое время он смотрел мне в лицо, а потом тихо спросил хриплым голосом:

— Идти сможешь?

— Наверное…

Оказалось, что я своровала посох. Со странным выражением Макс следил, как я выбиралась из сугроба на накатанную дорогу, опираясь на оружие белых колдунов. Кстати, очень удобно. Наверное, его еще можно использовать в качестве шеста для проверки глубины топи на болоте (надеюсь, что до Черной звезды не доведется, но в магическом мире ни на что нельзя было рассчитывать).

— Господи, как же я замерзла. Лучше бы плащ своровала, а не посох! — простучала я зубами. — Далеко до цивилизации?

Учитывая, что мы стояли на горной дороге, огибавшей скалистый выступ с покореженным ветрами голым деревцем, вопрос являлся насущным.

— За поворотом постоялый двор. Остановись.

Я послушно встала. Макс положил мне на открытую грудь горячую ладонь, словно пытался прослушать, не останавливается ли сердце, и прикрыл глаза. Было так холодно, что я даже не отреагировала, когда длинные пальцы невольно прикоснулись к напряженному от морозу соску. Неожиданно я почувствовала, что по телу заструилось тепло, ледяной холод отступил. Чернокнижник открыл глаза. Зрачок расширился настолько, что практически заполнил радужку. Красиво и одновременно жутко.

— Как теперь?

— Тепло, — кивнула я.

— До постоялого двора хватит. — Он нагнулся, черпнул пригоршню снега и обтер лицо.

— Ты в порядке? — заволновалась я.

— Скоро буду, — пообещал он.

— Хочешь, возьми посох — на него очень удобно опираться. Честное слово, я даже начинаю понимать, почему эти сектанты их за собой таскают. — Под выразительным взглядом Макстена я прикусила язык, но волочиться по заснеженной дороге в молчании было невыносимо: — Тебе не холодно?

— Холодно.

— Очень?

— В горах мороз, — с индифферентным видом заметил Макс.

— Почему?

— Горы находятся на севере королевства…

— Почему ты и себя не согреешь с помощью магии?

— Печать тепла сейчас греет тебя.

— А она у тебя одна? Извини, конечно, ты не делаешь печати про запас, — смутилась я. — Хочешь, мы постоим в обнимку, погреешься?

Господи, что я несу?

Показалось, что Макстен даже задумался над привлекательностью перспективы, но потом развернулся и зашагал дальше по заснеженной дороге, расправив плечи и высоко подняв голову.

— Подожди меня! — прикрикнула я и рванула следом, но едва не навернулась на льдистой тропинке, припорошенной снежком. — А лед-то тут откуда? Почему все люди как люди, и только я такая… умная, блин, и красивая.

— Знаешь, что самое интересное? — вдруг охотно поддержал мое ворчание Макс. — Тебе даже не приходится прилагать никаких усилий, чтобы попасть в неприятности.

— На самом деле я никогда не попадаю в неприятности, понимаешь? — заспорила я. — У меня очень тихий образ жизни.

— Помню, — согласился чернокнижник, не скрывая ехидства, — по утрам пробежки, по вечерам — книжки.

— Почему ты злишься на меня? — огрызнулась я.

Нет, понять мужика было легко — попал в магическую заваруху, замерз до отмирания совершенно нелишних конечностей да еще приходится опекать внезапную, как городской голубь, девицу. Честное слово, я сама от себя в шоке, но принимать чужую вину не собиралась.

— Клянусь, мое тело находилось в абсолютном покое, как ты и велел. Полностью спокойная, я вышла во двор, чтобы покормить Дунечку…

— Кого?

— Мать твоего будущего курятника. Она выжила в честном бою и заслужила истинное имя!

Макс посмотрел на меня, как на чокнутую. Я предпочла проигнорировать.

— В общем, мое тело находилось в полном покое и кормило Дунечку, но из воздуха выпал колдун из Анселя. Как его зовут?

— Ирен Орсо, — нахмурился Макс.

— Он выпал, распсиховался, что я его накрыла за слежкой, и открыл портал.

— В притон.

— Может, он накануне гулял в этом кабаке, а меня туда отправил по инерции? Он, конечно, странный, но все-таки молодой мужчина. Все мужчины любят снять стресс. Стресс — это не проклятье, а то, что с нами сейчас происходит…

— Я помню.

— Макс.

— Что?

— Ты же его не убьешь?

Почему прозвучало так, будто я уговариваю чернокнижника прикончить чудаковатого соседа? Он промолчал, что не добавляло оптимизма. Впрочем, о каком оптимизме могла идти речь на трескучем морозе?

Постоялый двор прятался за поворотом. Двухэтажное строение с черепичной крышей одной стеной жалось к скале, отчего со стороны казалось, будто оно пыталось уступить место дороге. Из трубы коромыслом шел сизый дым. Не сговариваясь, мы прибавили ходу.

Думаю, что наше появление станет притчей во языцех, историю начнут передавать детям, а те, в свою очередь, рассказывать своим детям. Ведь меньше всего немногочисленные постояльцы, хозяин и слуги ожидали, что, когда раскроется парадная дверь, в общую залу войдут девица в летнем сарафане и с посохом белого мага в руке и замерзший до мертвецкой синевы чернокнижник. Странно, что от задубелой одежды Макса не пошел пар, когда мы оказались в жарко натопленном помещении с огромным, весело горящим камином.

— Господин черный маг! — кинулся к нам хозяин, высокий худой человек в переднике, повязанном на поясе. — Госпожа… белая колдунья?

— Ой, не пугайтесь. Я не колдунья, и посох — не мой. Случайно своровала… в смысле, обменяла у белого мага на метлу… Макс, заставь меня заткнуться.

— Проклятье немоты? — любезно предложил он.

— Спасибо, сама справилась.

Хозяин смотрел на нас с нескрываемым ужасом. Видимо, появление одновременно чернокнижника и белой колдуньи, притворявшейся колдуньей черной, снилось ему только в кошмарах.

— Еды, питья и комнату, — велел Макс.

— Конечно, господин чернокнижник, — чрезвычайно низко поклонился хозяин.

Нежданный гость уверенно направился к столу напротив камина, напрочь проигнорировав, что он занят. На грязном полу оставались влажные следы от сапог, но через секунду испарялись эффектным дымком. При приближении мага семейство, мирно вкушающее похлебку под тихое потрескивание горящих в камине поленьев, вкушать перестало и дружно схватило тарелки (сразу видно слаженную командную работу), а глава династии, не сводя с Макса опасливого взгляда, стряхнул со столешницы в пятерню хлебные крошки.

Когда чернокнижник усаживался, то стол даже вытирать не пришлось.