Гордый кадетский корпус (СИ) - "Майский День" - Страница 33

Он чувствовал, что уходит, а сказано было ещё так мало. Спеша передать самое главное, он не сразу услышал, что Ирре шептала в ответ, а когда в гаснущее сознание проникли её слова, так безумно захотелось жить, что он едва не умер на месте от силы этого желания.

— Я влюбилась с первой минуты как увидела! Столько раз хотела бежать из кадетского корпуса, искать пристанище понадёжнее, но не могла расстаться с тобой! Ты был для меня братом, а я мечтала, чтобы стал всем миром, но боялась заговорить о своих чувствах. Видела, как горели твои глаза, когда смотрел на эту актрису, и у меня сердце разрывалось. Я молчала, хотела, чтобы ты был счастлив, даже если я никогда не буду. Я люблю тебя, Марилев, не оставляй меня теперь, когда мы вместе!

Да почему же она ничего не сказала прежде? Почему он был таким глупцом? Не понял, что всё, что нужно у него уже есть! Теперь слишком поздно, сердце замедляет бешеный ритм, гаснет мир. Идёт к нему покой, тает во мгле запоздавшее счастье.

— Моя любимая жена! — вот и всё, что он успел ещё сказать, а потом ничего не стало.

Глава 17

Белик успел в театр до того, как там появились стражники. Представление ещё не началось, но актёры уже переоделись к выходу и бродили за холстами декораций, твердя роли. Давали новую пьесу, и шатёр бойко набивался публикой.

Лина в воздушном наряде лесной феи выглядела ослепительно, и на какое-то время Белик вообще забыл, зачем пришёл. Ах, с каким удовольствием он стал бы фавном и сидел у её ног среди ручьёв и кущей.

Действительность отрезвила быстро. Белик не забывал также что и Марилев в опасности и его замечательная подруга Ирре. Узнав, что они поженились, он искренне обрадовался и совсем не потому, что Марилев теперь не был ему соперником в борьбе за внимание Лины. Просто эти двое существовали в его представлении рядом. Они вместе учились, бок-о-бок обедали в харчевне, занимались усердно фехтованием. Прежде братья, сейчас — супруги они стали одним целым гораздо раньше, чем осознали это сами, а может быть, не осознали до сих пор.

Какие бы причины не выгнали Ирре из дома, теперь она под надёжной защитой. В Марилева Белик верил твёрдо. Всё у них будет хорошо никто не вправе разлучать новобрачных.

Лина выслушала его молча, только сдвигала и разгоняла подрисованные углем брови.

— У стражников свои дела, — деланно улыбнулась она. — Они везде ездят, и вряд ли гоняются только за Рарисом, да и от меня им какой прок? Он уехал и с той поры не появлялся.

Искусственность послышалась Белику в её голосе, словно звучал со сцены. Он возликовал в душе, узнав, что соперник всё ещё далеко, но тут же радость омрачили сомнения. Лина говорила равнодушно, а любовь не гаснет так быстро, в этом Белик был уверен.

Он сделал вид, что принял всё за чистую монету и по обыкновению устроился в сторонке, понаблюдать за представлением.

Тревога не отпускала. Судьба Рариса, надо сказать, не волновала его ни в малейшей степени: наразбойничал — отвечай, но вот Лина могла пострадать из-за преданности тому, кто был её недостоин. Уберечь лицедейку от посягательств как преступника, так и закона Белик считал своей главной задачей.

Он решил бдительно стеречь Лину до той самой минуты, как она затворит за собой дверь спальни, а потом пуститься разыскивать Марилева с женой.

Представление шло своим чередом. Актёры убегали на помост, возвращались, иногда говорили что-то Белику, он рассеяно кивал. В зале смеялись и хлопали, пьеса пришлась публике по душе. Белик иногда припадал к дырочке в парусине и оглядывал ряды скамей.

Стражники там не появлялись, а ведь могли пройти, и не заплатив за билет. Марилев с Ирре тоже не пришли, хотя у Белика мелькала мысль, что для них этой сейчас самое безопасное место. На людях даже королевская стража постарается вести себя тихо, а уж недруги Марилева тем более.

Спектакль подходил к концу, и ничего ужасного не случалось, но Белик понимал, что злые дела творятся в сумерках. Он поджидал Лину возле закутка, где она переодевалась, и уверенно предложил руку. Она странно посмотрела на него, прекрасная как на сцене, так и в жизни. Глаза таинственно мерцали, отражая редкие огни масляных фонарей.

Пока шли торопливо по тёмной улице, Белик ощущал, как дрожит маленькая ручка, а пальцы нервно теребят ткань. В общем зале постоялого двора царил привычный шум, здесь собирались и моряки, и торговцы с ближайшей улицы. Белик проводил Лину наверх. У двери в свою комнату она оглянулась, проверяя, нет ли кого рядом, потом кивнула Белику, чтобы он зашёл.

Он так удивился, что повиновался без возражений. Тысяча мыслей разом пронеслась в голове, сердце подпрыгнуло в груди, повлажнели ладони. Неужели эта красавица всё же обратила на него внимание? Быть может, его преданность смогла растопить лёд? Пальцы их сплелись, и Белик ощутил, как горячи её ладони.

— Белик, милый, ты ведь любишь меня? Помоги, прошу! Ты уже оказал услугу, когда рассказал о стражниках, но их много и Рарис не сможет ускользнуть, если ты не поможешь нам!

Сердце упало обратно на место и превратилось в тяжёлый ком. О чём он только думал, на что надеялся?

— Хорошо, — сказал Белик. — Что нужно делать?

Разве он мог отказать, не внять этой мольбе? Женщина, которую обожал, просила о содействии. Да, она любила другого, но кто волен в движениях сердца? Белик ощущал себя усталым, почти больным, но решимости не утратил.

— Этой ночью из города отплывают два корабля, один от торговой пристани, другой от промысловой. Рарис должен уйти с рыболовецкой шхуной, но стражники будут караулить его. Ты переоденешься в его платье, и мы вместе пойдём на другой причал и сделаем вид, что собираемся спастись бегством на купеческом судне. Валлан опять примет тебя за него и все кинутся следом, тогда Рарис сможет спокойно уплыть.

— Хороший план, — вздохнув, одобрил Белик. — А что будет с нами?

— Что они смогут сделать? Мы просто скажем, что захотели покататься по морю.

— Так поступают влюблённые, — уныло сообщил Белик.

Лина замерла, всё ещё сжимая его пальцы в своих ладошках.

— Я выйду за тебя, — сказала она торопливо, — и постараюсь быть хорошей женой. Ты славный, и я слишком долго морочила тебе голову.

— На всё готова, чтобы его спасти?

— Да, на всё!

— Ну и ладно. Я помогу просто так, не нужна мне награда. Когда сердце так полыхает, нельзя гасить его обыденностью, получится одна горечь. Однажды ты отправишься к нему за море, и вы будете счастливы.

— Спасибо! — прошептала она.

Белик молча кивнул и отнял ладони. Пока он накидывал бархатный плащ Рариса и пристраивал на голову его широкополую шляпу, Лина торопливо уложила в корзину немного еды и вина, а потом завязала большой шалью, чтобы выглядело так, словно они с вещами спасаются бегством.

Спустились по лестнице на задний двор. Здесь было темно, но Лина, наверное, осмотрела его днём на такой вот случай и уверенно провела спутника мимо карет и фургонов.

— Надо было сделать вид, что мы уезжаем сушей, — шепнул Белик, перешагивая через лежащие на земле оглобли.

— Они бы не поверили, только сумасшедший способен пуститься сквозь леса, где беглецов легко догнать.

— Да, пожалуй.

Они быстро шли по тёмным улочкам. Белик одну руку предоставил Лине, а в другой нёс узел, делая вид, что он тяжёлый. Добропорядочные обыватели уже лежали в постелях, и лишь из кабаков доносился гул голосов. Проходя мимо освещённых дверей, беглецы ускоряли шаг.

Белик уже начинал чувствовать себя заговорщиком и едва удерживался от того, чтобы начать нервно оглядываться. Когда повеяло солёной свежестью моря, он почувствовал облегчение. Действие приближалось к развязке.

Судно нагрузили ещё днём, напоследок завозили продовольствие, которое доставили только теперь. Рабочие лодки сновали между пристанью и кораблём, чуть в стороне дежурили судёнышки почище, чтобы препровождать на борт возможных пассажиров.