Гордый кадетский корпус (СИ) - "Майский День" - Страница 24

Словно невзначай, Керувей предложил Марилеву подправить сникший было огонь. Пришлось отказаться.

— Нам запрещено пользоваться магией вне стен корпуса. Мы ведь ещё только ученики.

Взгляд старика и так уже ставший мене острым, заметно потеплел.

— Наверное, вам, молодым и прытким это ограничение кажется ненужным. Вы ведь так много уже знаете и вполне способны справиться с заклинаниями, которым обучались.

Марилев об этом не задумывался. Есть правило, значит, его надо исполнять. Законы придумывают, чтобы был порядок, и следовать им полезно.

Керувей продолжал:

— Суть запрета в том, что самонадеянная молодость часто не может остановиться там, где следует. Так хочется показать вновь обретённое могущество родне и знакомым, заявить всем, что ты поднялся над обычным человеческим уровнем.

— Наверное, это правда, — согласился Марилев.

Он подумал, что, пожалуй, мучило бы искушение блеснуть искусством, отправься он на каникулы в поместье. Хорошо, что поехал туда, где его не знают. Хотя скорее он захотел бы попробовать себя, когда нет никого рядом, чтобы подсказать и помочь. В стенах кадетского корпуса ученик постоянно под надзором магистров и ошибки его не вызовут катастроф, да и оскандалиться не слишком стыдно — учишься ведь ещё.

— Воздержание от столь желанных упражнений должно воспитать смирение, помочь осознать себя взрослым, ну и не полагаться на магию всецело, потому что никто ведь не отменял обыкновенную жизнь.

Из-под вороха одежды донёсся тонкий голос Ирре:

— А если опасность и защитить себя больше нечем?

— Для того чтобы не попадать в такие истории, человеку нужен разум, мой юный друг, а если его нет, то поверь, и магия не поможет. Пустись вы с братом сквозь лес без оглядки, как раз попались бы разбойникам, которых я прогнал, но Марилев здраво держался в тени и стороной от дороги, вот и отвёл своим разумением беду. Геройствовать в таком деле было бы глупо. Обошёлся он без магии?

— Да. С ним не страшно.

Марилев от такого количества похвал смешался и не смог придумать, что сказать. Скромность он всегда считал лучшим достоинством воина.

— Вот и держись брата, — сказал старик и улыбнулся, словно себе самому.

Ирре затихла, наверное, заснула. Марилева тоже морил сон, но он крепился, и хотя огонь временами завораживал так, что сознание уплывало подобно тёплому воздуху над пламенем куда-то в небеса, старательно тряс головой, сознавая себя ответственным за подругу.

Под утро он всё же задремал и очнулся лишь, когда Керувей тряхнул за плечо. Маг уже сложил пожитки и стоял рядом с кадетами, собранный и подтянутый, несмотря на возраст. Марилев сразу глянул на Ирре, но она ещё спала, из-под плащей виднелся лишь край щеки, да тонкие пальчики, собравшие кулиской опушку у горла.

Марилев почтительно поднялся, и оказалось, что маг едва выше его ростом, а ведь ночью казался богатырём. В лесу ещё лежал сумрак, но уже угадывался близкий рассвет.

— Ваш обоз скоро будет здесь, — сказал Керувей. — Лучше вам путешествовать с ним.

Он шагнул к жеребцу, но оглянулся и подарил Марилева последним взглядом и ещё одной улыбкой.

— Не пропусти своё счастье, малыш. Оно рядом, только разгляди.

В следующее мгновение он вскочил в седло и почти сразу растворился в лесу. Грохот копыт разбудил Ирре и она приподнялась, сонно моргая.

Издали уже доносилось ржание лошадей, стуки и скрипы повозок. Марилев, словно тоже пробудился лишь сейчас, ощутил прилив странного вдохновения. Ему показалось, что магия, которую изучал в корпусе, и которая всегда была как бы вовне, этой ночью срослась с его сутью. Придёт время и, как этот встреченный в ночи волшебник, он тоже найдёт свой путь. Теперь — точно.

Глава 13

Утром Белик, не колеблясь перетащил свои пожитки в фургон актёров. Потен, пожалуй, не хотел расставаться с услужливым попутчиком, но чем он мог соблазнить? Белик видел лицо Лины, даже когда её и не было в поле зрения, все его помыслы вились вокруг её прелестной головки, единственный звук, который он способен был слышать — её дивный мелодичный голос.

Он хотел идти пешком рядом, но лицедейка затащила внутрь фургона и, вручив листы с текстом, начала разучивать с ним роль. Каким образом слова проникали в сознание, Белик понимал с трудом, но так или иначе он запоминал их, а когда Лина брала за руку, чтобы показать, как он должен двигаться во время реплик, охотно слушался.

Другие актёры, а их в фургоне оказалось четверо, хвалили Белика наперебой и уверяли, что у него несомненный изобразительный талант, да и внешностью вышел. Где они все вечером были, когда Лина одна отважно защищала его от стражи? Этим вопросом, впрочем, Белик задался вскользь. Когда с разгона попадаешь прямо в чудо, мелочи пролетают мимо сознания. Не до них.

В потёмках фургона при свете фонаря он учил всамделишную роль для участия в настоящем представлении вместе с царицей его грёз! Голова кружилась, и кто бы осудил? Белик понимал, что никто. Всякий бы на его месте заплясал от счастья.

Пьеса была ему знакома, хотя театр менял их довольно часто. Это оказалась та самая история, которую он видел в первое посещение шатра на городской окраине. Прекрасная пастушка и юный пастушок хотят соединиться, но отец мечтает выдать дочь за дворянина. Тот, домогаясь девицы, становится неучтив и другой герой побеждает его и устраивает судьбу влюблённых. Вот этого благородного господина и предстояло сыграть Белику.

Теперь он припомнил, что действительно походил на оставившего труппу актёра и ростом, и сложением, и даже цветом волос. Пожалуй, и лицом они разнились не слишком, но Белик старался не думать о том, что в нём могут видеть только замену Рариса. Просто для каждого персонажа потребна определённая внешность. В любом ремесле существуют свои основные правила.

У актёров принято было называть друг друга по именам из роли. Белик не возражал и против этого обычая, потому что именно так звали в пьесе благородного дворянина.

Снаружи, меж тем, начало рассветать. Выглянув из фургона, Белик увидел, что обоз едет по лесу. Как же кадеты пробирались здесь ночью? Их судьба, о которой он совершенно забыл, плененный прелестями и милым обращением Лины, внезапно вернулась в число забот. Коря себя за чёрствость, Белик готов был выскочить из фургона и кинуться в лес, как вдруг увидел обоих юношей верхом на их рыжих конях.

Они как раз выехали из чащи и стояли на дороге, ожидая, когда мимо проедут дворянские кареты, с сонными ещё пассажирами. Белик выскочил из фургона, радостно улыбаясь.

— С вами ничего не случилось! Я так переживал, тем более что тревога оказалась ложной, и те всадники искали совсем не вас. Другой у них был интерес.

— Да, всё обошлось, поездили немного по лесу и решили дождаться обоза.

Взгляд Марилева сосредоточился, а лицо просияло. Оглянувшись, Белик понял, что смотрит он на Лину. Она высунулась из фургона, должно быть рассерженная внезапным исчезновением ученика.

— Это мои знакомые, — начал оправдываться Белик.

Марилев уже потерял к нему интерес. Он уверенно послал рыжую кобылу следом за проезжающей мимо повозкой, и та пошла следом как пришитая. Мальчик пробормотал что-то сердитое, но не отстал от старшего брата. Белику пришлось догонять фургон и кадетов.

Лина словно задумалась, как разрешить затруднение, тень на миг омрачила её лицо, но почти сразу оно прояснилось.

— Так пригласи своих друзей к нам. Здесь теплее, чем на ветру, и есть мягкие подушки.

— Да, мы немного замёрзли, — тотчас откликнулся Марилев. — Если не стесним, то охотно отдохнули бы на чём-то нежнее, чем конская спина.

Лина рассмеялась и приветливо кивнула кадету, но и Белику досталась улыбка, поэтому он и не подумал ревновать. Ирре выглядел рассерженным, хотя возможно, он просто устал. Глаза из-под маски смотрели свирепо и заметно покраснели. Когда уже в фургоне он стащил её, чтобы вытереть лицо, заметны стали другие следы изнеможения. Мальчик выглядел таким утомлённым, что Белик предложил ему подремать на парусиновой скамье приделанной к борту фургона.