Отражение (СИ) - Скорова Екатерина - Страница 47

Но как только тени воинов коснулись порога, всё пошло не так. Едва Урсонури прыгнул на незваных гостей, как двое воинов, увернувшись, вонзили ему в брюхо копья. Следом подоспел еще один — он добил зверя длинным кинжалом. Нанэ пошатнулась, отрываясь от сознания гепарда. Последний преданный слуга угасал, а она ничего не могла сделать. Его боль пронзила ее раскаленной иголкой. Разразившись животным рыком, Нанэ вскочила с кровати и протянула руки, хватая тени обидчиков. Но они не поддались. Она напрасно трясла руками — черные копии воинов на противоположной стене даже не дрогнули. Холодея, Нанэ подскочила к зеркалу, заглянула в него, но не увидела ничего, кроме своего послушного отражения. Лишь на короткий миг там возник Ангро-Майнью. Он смеялся, разевая исполинскую огненную пасть. Он бросил ее! Ошпаренная догадкой, Нанэ заметалась. Ей больше неоткуда было ждать спасения. Или? В последней отчаянной попытке, она опрометью бросилась к столу, где красовалось блюдо с фруктами и кувшин с вином. Схватив первое, что попалось под руки, она бросила это в зеркальную гладь.

Звон, хруст, дикая боль пронзили сознание Нанэ. Уходя из этого мира, она напоследок крикнула болотной выпью. Показалось, что где-то далеко ей отозвались, но звук тут же потонул в бесконечном ничто…

Нанэ укутали в пушистый ковер, лежавший около кровати для того, чтобы она не студила ноги. Теперь эти ноги корявыми палками торчали наружу. Прикасаться к ней руками не рискнул никто из воинов, ее заталкивали и заворачивали копьями. Управившись, они потащили тело Нанэ прочь. Гепарда оставили здесь — из него выйдет хорошая накидка для нового Царя царей.

Полная кровавая луна облизывала фигурки трех воинов, тащивших к пропасти тело той, чьё имя стало наравне с повелителем дэвов. Несколько неторопливых движений и немного усилий, и завернутое в ковер то, что было когда-то Нанэ, полетело в пропасть. Волны, до этого вальяжно облизывавшие берега, взбесились, взвились вверх, глотая разинутой жадной пастью ночное подношение. Но оно, похоже, пришлось им не по нраву — море принялось с силой выплевывать тело Нанэ, разбивая его о скалы. Волны старались до тех пор, пора ковровый сверток не превратился в измочаленное кровавое пятно. Только тогда море обессилено опало…

В ушах еще клокотало море, но глаза снова показывали мне душную пустыню. На долю секунды я забыла всё. Кто я и как сюда попала? Постепенно память вернулась, наполняя душу горечью и разочарованием. Снова и снова я вспоминала каждый день, взгляд, слово. Когда всё пошло не так? И теперь понимала, что старинное зеркало было ни при чем — я и только я принялась рушить свою жизнь, как только поддалась гордыне и гневу.

С этой мыслью время застыло. Казалось, оно потекло сквозь меня. Пейзаж оставался неизменным, только звуки вернулись. Чьи-то стоны и крики прорывались сквозь гул ветра. Уже знакомые мне косматые фигуры дэвов, видимо, заинтересовавшихся инородным телом в их мире, подходили ко мне, но тут же шарахались и скрывались прочь. Узнавать, что так пугало демонов в моем облике, мне не хотелось. Гораздо сильнее хотелось раствориться в этой пустыне, зарыться в песок с головой и ничего больше не помнить.

Я не знала, день сейчас или ночь. Спать не хотелось, есть — тоже. Пекущее кровавое пятно, вместо солнца зависшее в хмуром небе, тоже оставалось неизменным. Но ни смрад, ни жара, ни ветер, не доставляли мне таких мучений, как совесть. Каждое бесконечное мгновение здесь стыд жег душу. Как же я могла радоваться, унижая и калеча других? Почему так легко поддалась Нанэ? Гордыня — всплывал ответ. Она затмевала всё, делая центром и господином вселенной самого себя. Как же было больно теперь понимать это, раскаиваться и не иметь возможности ничего исправить!

И еще, что-то такое проскальзывало в последних словах или интонации Нанэ — лживое. Я с трудом могла вспомнить, что она говорила тогда — в квартире, но это была не совсем правда. Или вовсе неправда? И пусть я не могла сказать наверняка — что, но чувствовала нутром подвох.

Постепенно способность ощущать себя таяла, лишая возможности развеять движением груз тяжелых мыслей и воспоминаний. К тому же я стала ловить себя на том, что перестаю помнить прошлую жизнь. Она начала казаться нереальной, словно виденной во сне. События путались, превращаясь в единый клубок времен и действующих лиц — в них красавица Нанэ мешалась с толстушкой Викой. И кто из них — я? Сейчас у меня не было ответа.

Голова плыла, словно в тумане, ледяное безразличие ко всему вползало в душу. Только страх забыть тех, кого я любила, помогал справиться с кромешной пустотой. Точно! У меня были люди, которыми я дорожила! А у Нанэ — нет. Всё мое существо заполнилось одним — перечислением имен. Кеша, мама, тетя Дуся, подруги… С каждым разом их становилось всё меньше.

И вот наступил тот момент, когда я не смогла вспомнить никого, даже себя. Возникло такое ощущение, словно села на поезд и смотрела в окно. А он всё ехал и ехал. Только пейзаж оставался неизменным, и сердце переполняло щемящее осознание того, что тряска никогда не прекратиться, а поезд никогда не остановится.

Когда же на прикрытые веки наплыла чья-то тень, а в нос ударил приторно тошнотворный запах пота и гнили, я очнулась.

Глава 39

Огромный толстый мужик, скроенный из кусков разных тел, навис надо мной. Он оказался совершенно голым, трупные пятна расползались по всему его телу. Изо рта торчали звериные клыки, которые не могла прикрыть порванная верхняя губа, нос провалился. Лысый череп с клоками седых волос и кожи покрывали корки запекшейся крови. Дикий ужас и желание любыми путями избавиться от непрошенного гостя — вот что вызвал бы у меня подобный визитер. Сейчас же я пыталась разглядеть его глаза, но не могла. А мне почему-то было очень важно их разглядеть. Словно я видела его раньше и теперь пыталась вспомнить — где. А вспомнив, я сделаю что-то такое, что меня спасет! Именно так! Я встрепенулась, хватаясь за эту мысль и нежданного гостя как за соломинку.

Толстяк вразвалочку обошел меня кругом, потом протянул руку, но тут же отдернул ее, будто обжегся. После череды методичных раскачиваний он решил заговорить.

— Что ты забыла здесь? — глухим рыком разлетелось по пустыне.

Я попыталась выдавить из себя хоть слово или просто разжать губы, но не смогла. Пробовала еще несколько раз хотя бы разомкнуть губы — не вышло. Толстяк на мои потуги смотрел равнодушно, будто и видел вовсе, а лишь чуял, что я тут. И терпения у него, похоже, было в обрез.

— Ты оглохла?! — Не дождавшись ответа, он принялся раскачиваться из стороны в сторону. Я по-прежнему напрягала всё, что у меня еще осталось, чтобы выдавить хоть слово. Похоже, на этот раз он понял, в чем дело. — Я верну тебе энергию, но тогда ты останешься здесь. Пока я не отпущу тебя.

Выходило так, словно толстяк не спрашивал моего согласия, а утверждал. Но я чувствовала, что он ждал ответа. Как же я это сделаю? Ведь понял же, что я беспомощна! Чего тогда ждет? Кивка? Я попробовала, но и головой пошевелить не получилось. Как я это сделаю — заорала мысленно, устремляя единственное, что у меня осталось — взгляд? Ты же видишь, я согласна на всё! В тот же миг тело стало наливаться силой.

— Сколько можно ждать?! — прорычал незнакомец.

— Я не знаю…

— Это не ответ. — Толстяк снова попытался прикоснуться ко мне, но столь же безрезультатно. Что-то явно мешало ему меня тронуть, а ему это зачем-то было нужно. Я чувствовала. — Ты не принадлежишь этому миру. По крайней мере, пока, — говоря это, он криво усмехнулся. — Но ты здесь, и я хочу знать — зачем?

— Я не помню. А что тебе до меня? Разве я кому-нибудь мешаю?

— Ты рушишь мои границы, — сурово произнес незнакомец. — Я хочу избавиться от тебя.

Я потеряла дар речи от подобной откровенности, а потом закричала.

— Да кто ты такой?!

— Я тот, кто вечно сеет зло, но вечно пожинает благо, — с хохотом произнес толстяк. Гулкое эхо прокатилось по пустыне. Казалось, смех сыпался на меня со всех сторон, наполняя сердце страхом.