Школа Лысой горы. Мой прекрасный директор (СИ) - Елисеева Валентина - Страница 62

– Он ничего вам не сделает, он подружиться хочет. Это… гм-мм, хм-ммм… это ручной волк.

Хохот детей стал громче, к ним грозно развернулись Афанасий Кощеич с Ягой и детвора бросилась врассыпную, зажимая рты руками, чтобы сдержать смешки. Взрослые увели тех, кто помладше, и пространство перед домом Василисы опустело, остались только заинтересованные лица и… волк, который успел подойти вплотную.

Василиса сглотнула. Напомнила себе, что ничего худого от своих коллег никогда не видела. Что давно пора бороться с детской фобией, возникшей после собачьего укуса. Она протянула вперед дрожащую руку, коснулась жесткой шерсти на холке, провела по ней со словами:

– Х-хороший п-песик! Только не кусайся…

– Этот не укусит, – довольно подтвердил историк, сверкнув длинными белыми клыками, ослепительно блеснувшими в лунном свете. Волк тявкнул.

Василиса шарахнулась ото всех разом: и от волка и от коллег.

– Да-да, конечно. Можно, я домой пойду, а? Устала очень…, – жалко залепетала она, пятясь в сторону крыльца.

– Ты опять пешком через лес шла? – ахнула Мара. – А машина где? Василиса, у тебя все в порядке?

– А-аа, да-да, машина, конечно…, – Василиса развернулась и попятилась в обратном направлении – к воротам. – Машина за оградой, сейчас во двор перегоню. У меня все в порядке, спасибо.

В разговор вмешался Афанасий Кощеич:

– Если дома вещи пропадают или что-то странное происходит – вы не молчите, мы мигом порядок наведем, в обиду вас никому не дадим.

Василиса заставила себя отвести перепуганный взгляд от волка, встряхнуться и собраться с мыслями.

– Нет, дома все отлично, мирно, спокойно, с чего вы взяли, что что-то не так? Печь работает, лампочки горят, удивительно тихо в деревенской избе после городской квартиры. Все просто замечательно! Если проблемы будут – скажу сразу, не сомневайтесь.

Ее коллеги переглянулись. Пожали плечами. Пожелали спокойной ночи. Василиса пожелала того же и вернулась к машине.

Раскладывая покупки, она задумалась над вопросом – кто же розы на ее порог принес?

Глава 29. Неожиданные сведения

– Ты герой, Глюк, без сомнений! Ты видел, кто цветы принес? – перебила Василиса Глюка, возбужденно рассказывающего о том, как не убоялся он вражеских лазутчиков и отчаянно им противостоял, защищая хозяйский дом с его тайнами – в первую очередь, Галюсей.

– А то! Этот черноглазый и принес. Расфрантился тут, понимаешь, а ты его – горшком по морде! Вот это правильно, вот это дело! – хихикал Глюк, радостно переливаясь оттенками от зеленого до лимонно-желтого. – Раз нет хозяйки – так и ступай, откелева пришел, нечего за щеколду хвататься! Ишь, решил он в вазе на столе цветы оставить! Ну, я его и встретил, как полагается…

Черноглазый?! Сердце Василисы пропустило удар. Это же не Елисей Назарович приходил, нет?! Но миг безумной надежды сменился отрезвляющим ответом холодной логики – нет, это был не Елисей: Яга грозила детям, что весть до директора только дойдет… в будущем. Та же логика быстро сопоставила все услышанное и привела Василису к еще одному выводу:

– Погоди… цветы принес волк?!

– Сперва-то он был человеком, – рассудительно ответил Глюк.

Из печи донеслось презрительное фырканье Огневушки:

– Чего болтаешь, каким человеком?! Волколак он!

– Я о том же! Коли вначале был человек, а потом волк – то ясно дело, что он волколак или оборотень, по-современному, хоть это название и обидно для вервольфов и прочих двуликих. Как я его шуганул, так он и озверел. В прямом смысле слова «озверел» – во вторую ипостась перекинулся. Носился тут, друзей-взломщиков на подмогу кликнул. А к хозяюшке потом как ластился – хотел, чтобы погладили его. Нечего таких-то гладить!

– Верно, давай лучше тебя поглажу, защитник мой, – рассмеялась Василиса.

Глюк… засмущался. В его окраске появились розовые оттенки!

– Правда, погладить хочешь? Меня никогда не гладили…, – прошептал он. – Ты не начнешь остерегаться меня потому, то я – полтергейст, а репутация у моего народца… ну-уу… та еще репутация?

– Иди, иди ко мне, – поманила Василиса, – не буду я тебя остерегаться.

Глюк подлетел. Василиса осторожно дотронулась до него ладонью – никаких болезненных ощущений, только тепло, словно близко к натопленной печи руку поднесла, а при проходе сквозь Глюка – слабое подергивание, как от статического электричества. Получается, когда он Баюна по кухне гонял, то специально его сильными разрядами щелкал. Василиса продолжала касаться полтергейста поглаживающими движениями. Казалось – она водит рукой над пламенем свечи, а цвет Глюка вместо начальной мешанины желтого, зеленого и розового стал глубоким янтарным цветом. Красота!

– Приятно-ооо! – пропищал Глюк. – Теперь понимаю я этого пса…

– Опишите, как он выглядел, когда был человеком, – попросила Василиса Глюка с Огневушкой.

Домашняя нежить начала наперебой составлять словесный портрет визитера и вскоре стало очевидно – приходил Ян Вольфович. Или, точнее – Янус Вольфович. Янус – имя двуликого божества в мифологии, а в данном конкретном случае – двуликого существа, оборотня. Смысл «отчества» тоже ясен. Стоило бы и другие имена прогуглить при случае: разгадка может таиться в них в том числе.

– Глюк, а что ты про оборотней знаешь? В целом, про вид?

По словам полтергейста выходило, что оборотни бывают двух разновидностей. Самые жуткие и опасные, которых собственно и именуют оборотнями – это насильственно созданные существа, гибрид человеческой души и звериного тела. На вопрос потрясенной Василисы, как такой гибрид возможно получить, он ответил, что это проделки демонов – совратив каким-либо образом человека на совершение неблаговидных поступков и получив власть над человеческой душой, они могут с этой самой душой сделать, что пожелают – например, подселить ее в тело зверя. Такая человеческая душа постепенно утрачивает свою человечность, а при возврате в прежнее человеческое тело сохраняет животную ипостась, так как уже сроднилась с ней – в этом случае и получаются оборотни, безвольные слуги демонов. Демоны крайне редко порождают оборотней, так как проблем эти тупые и злобные полулюди-полуживотные создают больше, чем приносят пользы. Вторая же разновидность – это самые обычные, не представляющие собой особого исключения двуликие, которые могут всерьез обидеться, если в лицо назвать их оборотнями. Эти особи расселены повсеместно, размножаются как люди, создают семьи с кучей волчат, лисят, тигрят и тому подобное и трепетно растят свое потомство, которое вторую ипостась формирует постепенно, а полностью – годам к двенадцати-тринадцати.

– В твоих классах гарантированно есть такие детки, причем в немалом количестве, – заключил Глюк.

Василиса кивнула – она достаточно насмотрелась в школе, чтобы не сомневаться в словах своего нового друга.

– Сколько живут оборотни? – заинтересовалась она.

– Мало, лет по двести, – пренебрежительно отмахнулся вытянувшимся отростком Глюк. – Один плюс – внешность у них молодая почти до скончания срока жизни.

– При первом знакомстве Ян Вольфович показался мне гораздо старше, чем потом, – вспомнила Василиса. – Почему?

– Волшебство какое хошь лицо тебе сделает. Значит, были причины выглядеть старее, – равнодушно ответил Глюк, явно не интересующийся оборотнями и их проблемами.

А вот Василисе стало любопытно – что за причины, а?

В воскресенье утреннюю гостью встретили в Верном Пути радушно. Бабка Агафья сказала, что специально на ночь баню наглухо заперли, чтобы не до конца остыла, сейчас ее одним мигом подтопить – и мойся на здоровье. А пока Игнат хлопотал по этому делу, Агафья расспрашивала, как Василисушке в деревне живется, не слишком ли сложно быт налаживать, да не сожгла ли она еще избу служебную.

– Не сожгла, – рассмеялась Василиса и добавило хитро: – Я с печкой подружилась, мы с огоньком теперь мирно живем, ничего не спалим, не переживайте.