Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Счастье на снежных крыльях! (СИ) - Гусейнова Ольга - Страница 12


12
Изменить размер шрифта:

И вот, пока изменившийся Зорь таращился на меня, как подросток, улыбаясь щербатым ртом, осторожно выясняя у Даяра, что будет с пленницей, тот еще больше вызверился на меня. Еще бы, такая потеря: духовного лидера лишились, которого знала большая часть горных жителей и уважала за силу магии и коварство, получив взамен его жалкое подобие. Это прямо читалось в глазах вождя, когда он, нет-нет, да с тоской и сожалением смотрел на Зоря.

А ведь совсем недавно, как я поняла, всего сутки назад, вождь беспрекословно выполнял указания Белого Старика, с почтением и подобострастием уточнял у него о дальнейших планах. Теперь все изменилось. Несмотря на свой резко возросший у соплеменников вес, Даяр ярился, хотя я чувствовала, видела в его глазах, что побаивается свалившейся на него ответственности. Разделять ее с кем-то, просить совета у более мудрого и опытного всегда легче. А сейчас…

Кайя Хелле — главный враг и виновник грядущих проблем Даяра, и плевать на причины и следствия!

Следующие два дня, пока неспешно и основательно собирали торговый обоз, меня не кормили и не давали воды. Наказали! Ох и тяжело же мне было без воды и пищи, да еще испытывала иррациональную вину за содеянное. Чуть не оставила племя без шамана. И даже логичные доводы, что племя знало о его намерении превратить меня в бездушную, управляемую куклу, не спасло от мук совести. Каждый за свои грехи расплачивается сам. Они вот частично лишились знаний и опыта Зоря. Придется прилагать больше усилий, особенно для защиты от других племен. А мне — терзаться совестью и сомнениями: правильно ли поступила, могла ли повернуть все иначе в тот момент?

Потом мы двинулись в путь, и по злобному, мстительному взгляду Даяра, который провожал нас до границ своих территорий, я поняла: сюда вряд ли вернусь. Наверняка мне приготовили что-то очень нехорошее. Зато во время спуска с гор, во сне и наяву, я усваивала, принимала знания, доставшиеся с чужой памятью. Даже те, что оставлять себе очень не хотелось: любовные похождения Зоря в молодости, его нелестные мысли о соплеменниках или знакомых, впечатления о давно прошедших событиях. Злобный, хитрый и властный старикашка вышел из когда-то молодого, открытого миру Зоря, жадного до приключений, знаний и женщин.

Этот мир жители так и назвали — Мир. Не было других названий, да и зачем? Мир — так понятно и звучит по-доброму! Юный Зорь объехал не весь мир, но многие земли обошел пешком или на своем шайгале. Успел пожить в разных местах, в той или иной степени изучил несколько распространенных языков. Узнал о живущих в этом мире расах и народах с разных сторон. Встречался и с нечестью, и с разбойниками. На себе испытал чужое коварство и предательство. К сожалению, под влиянием обстоятельств слишком сильно ожесточился и изменился сам. А я, блуждая по лабиринтам его воспоминаний, по ночам проживая их как свои, порой просыпалась в слезах или с колотящимся от ужаса сердцем. Вот и расплата за мой грех — забрала чужое.

Но столь бесценный опыт и знания, полученные даже таким фантастическим способом, не измерить. Поэтому, приходя в себя по утрам, я возносила молитвы своему богу и местным высшим. Вдруг да услышат и вновь уберегут. Но уже после первого воспоминания Зоря о встрече с местной нечистью, мое представление о новой реальности изменилось. Чего я там боялась недавно? Лавину? Есть явления и сущности гораздо, гораздо страшнее. К примеру, заснуть под деревом лапуг, а проснуться в коконе паутины его обитателя — огромного паука. А потом мучительно долго гнить заживо, служа пищей для него и личинок.

То воспоминание Зоря вырвало меня из сна с криком и рвотой, переполошив конвоиров, сразу ощетинившихся оружием. А я ошалело озиралась по сторонам, пытаясь осознать, что не меня хотели сожрать — это далекое чужое прошлое. Зорю повезло тогда: друг вырвался из плена и освободил его. Правда, выбираясь потом из топей, Зорь бросил своего зараженного гнилью и личинками спасителя, даже не попытавшись помочь. Да, удивительно, но преданный своими Зорь скоро предал и сам. Именно с того момента его нутро начало меняться, пытаясь заглушить совесть. Страх смерти меняет личность, мне ли не знать.

Вцепившись в толстые прутья, балансируя на корточках, я с жадным интересом рассматривала в прореху в пологе окружающий пейзаж. Мы пару дней назад покинули предгорье и двигались по утоптанной дороге, проезжая скромные поселения, встречая или провожая настороженными взглядами другие обозы.

Удивительно и от души радует, что квошики — горняки, которые меня подобрали, — не совсем уж дикари на первой ступени развития, как я полагала, наблюдая за ними из клетки. Нет, просто они выбрали такой образ жизни и следуют укладу и традициям предков уже тысячи лет. Ну как какие-нибудь индейцы или русские староверы. Приблизительно, конечно, но я не могу не сравнивать. Их вотчина — снежные горные просторы, которые весь мир называет Квошем, здесь они хозяева и мало кто рискует соваться на территории этих довольно воинственных племен, схлестывавшихся даже между собой за ресурсы и женщин. А вот внизу, в долинах, все совершенно по-другому. Нет, это уже не средневековье, но, увы, не далеко от него ушли разумные этого мира в своем развитии. Остается надеяться, что есть более близкие мне по уровню развития народы. Все-таки Зорь давным-давно не выбирался «в свет» и обошел его не полностью.

В первые дни нашего путешествия, когда мы спускались с гор, ветер отчаянно трепал полог клетки, я мало интересного и примечательного видела. Лишь на привалах, когда меня скудно кормили и меняли ведро, я могла разглядеть окружающее пространство более детально. Почти неделю мы шли узкими заснеженными тропами, останавливались в других становищах, где меня показывали — крылатую диковинку, хвастались. Цирк-шапито, чтоб им…

Обозники, или мой конвой, периодически проверяли клетку — вдруг я там подкоп устроила или прутья погрызла, или, следуя здешним нравам, руны проклятийные начертила. От нечего делать в дороге я пыталась освоить языки, подаренные чужой памятью. И постоянно бубнила себе под нос сложно произносимые слова, чтобы хотя бы приспособиться и нормально выговаривать непривычные звуки. А конвойные периодически отдергивали полог, заглядывая ко мне, выискивая признаки зловредной магической деятельности… или помешательства. Второе, мне кажется, их больше устроило бы.

Не дождутся! Из принципа была любезной и сообщала, что все в порядке.

В долине я впервые увидела не чернокожих сморщенных квошиков, а других жителей мира — оливково-смуглых, узкоглазых дашамов, с вполне гладкой кожей лица, одетых в уже знакомую, грубо пошитую меховую одежду. Живут они не в чумах-шалашах, а в глинобитных круглых домиках, похожих на юрты. Такое жилище не свернешь и не увезешь — это уже не «стойбища» квошиков. Дашамы живут в своих селениях годами, и лишь природная катастрофа или голод могут вынудить их убраться с насиженного места.

Благодаря памяти Зоря, я понимаю чужую речь, в курсе традиций и уклада жизни всех, кого встретила в пути. Поэтому, несмотря на мое незавидное положение пленницы, жить стало если не веселее, то точно спокойнее: когда знаешь о мире и его жителях столько, сколько я теперь, строить планы на будущее проще. И чувствуешь себя увереннее.

Сквозь собственноручно увеличенную прореху в пологе, я увидела очень примечательных всадников из очередного обоза. Когда ездовые приблизились, я тщательно рассмотрела удивительных верховых животных — дохов, более крупных, чем наши лошади, высоких мохнатых, с мощными кошачьими лапами, вместо копыт. И наездников — гошаров в кожаных дубленках мехом внутрь, а гладкой промасленной стороной наружу. Такая одежда отлично греет и защищает от дождей и ветра (в долине ранняя весна) и придает гошарам грозный, лихой вид.

Прильнув к прутьям, я рассматривала этих невиданных существ, раздраженно порыкивая, когда ветер шевелил полог, закрывая обзор. Ведь посмотреть было на что. До этого встречались в основном дашамы, бойко шнырявшие туда-сюда так часто, что уже приелись. Периодически и квошики мелькали — везли ценные шкуры и драгоценные камни, добытые в горах, на продажу.