Зелье 999 - Лисина Александра - Страница 9

Когда из джунглей с негодующим мявом выскочил взъерошенный черный котенок, я присела на корточки и создала на ладони кусочек свежего мяса. Дар у мальчишки еще до конца не определился, поэтому котенок был маленьким и слабым. Порой он вспыхивал, словно объятый огнем, сегодня над ним крутилось небольшое торнадо, так что при правильном развитии из этого упрямца вполне мог получиться полууниверсал, что для Каррамы большая редкость.

— Мя-я-я! — сердито мяукнул при виде меня котенок, но на мясо набросился так, словно голодал неделю. Ел он жадно, едва не давясь, и недоверчиво шевелил усами, когда раз за разом обнаруживал, что мясо на моей ладони не кончалось.

— Хороший, — прошептала я, пытаясь погладить строптивца. Но, как и раньше, от первого же прикосновения малыш вздыбил шерстку и отпрыгнул, злобно зашипев. — Ну какой же ты у меня несговорчивый… совсем кроха…

Котенок вместо ответа прижал уши к голове и, не доев, снова умчался в кусты. Мелкий, шустрый, но уже не такой худой, как раньше. И чуточку более терпеливый, чем в тот раз, когда я впервые на него наткнулась. Жаль, что не в моих силах было сделать его большим и сильным сразу — неуправляемый дар в руках разобиженного на весь мир, чудом выбравшегося из трущоб мальчишки мог стать опасным. Поэтому работать с ним следовало осторожно, постепенно приучая его доверять, помогая перебороть детские страхи, потихоньку подпитывая, хотя и это не давало гарантии, что к концу обучения из мальчишки выйдет толк.

Магический дар — он как пламя. У кого-то могучее и яркое, а у кого-то — слабый, едва трепещущий на ветру огонек. Подуй на него посильнее — угаснет, кинь побольше дров — полыхнет так, что спалит и носителя, и все вокруг. Играть с таким пламенем опасно. Оставлять без присмотра тем более. И с учетом того, насколько тесно магический дар был связан с эмоциями, а эмоции — с нашими снами, нет ничего странного в том, что сразу три королевства взяли шефство над Каррамским университетом, где таких вот слабых, но потенциально опасных недомагов было по двадцать — тридцать человек на курсе.

Мастер Тайнур вообще считал, что магический дар по определению не мог быть слабым или никчемным. Если уж он все-таки проявился, значит, он достаточно силен, чтобы расти и развиваться. Однако некоторым магам что-то мешало это сделать. Недостаточные тренировки, собственные страхи, эмоциональный или ментальный блок… Собственно, программа обучения создавалась именно для того, чтобы устранить имеющиеся у адептов проблемы, и, должна вам сказать, это действительно работало.

Из наших выпускников большая часть к моменту окончания университета в разы улучшала свои магические показатели. Примерно пятая часть достигала вполне приемлемого уровня, чтобы претендовать на хорошую работу и, соответственно, достойный заработок. И лишь один из десяти ребят не мог похвастать большими успехами. Но даже так они пользовались спросом, ведь лучше иметь слабого, но обученного мага, чем не иметь мага вообще.

Еще несколько раз заглянув в отражение на озере, я проверила других своих подопечных. А когда закончила с текучкой и убедилась, что магический дар у нынешних перво- и второкурсников развивается в нужном русле, вызвала на поверхности озера образ девочки, на которую учитель советовал обратить особое внимание.

Шэла была самой молодой некроманткой на первом курсе — ей совсем недавно исполнились тринадцать. По идее, девочке следовало бы учиться в школе для несовершеннолетних в Нимане, но учитель решил, что Каррама для Шэлы более подходящее место, и никто не стал с ним спорить. А я вот уже четвертую неделю пыталась пробиться в ее сны, но пока больших успехов не достигла. Шэла оказалась угрюмой и очень закрытой девочкой, в группе ни с кем не дружила, на занятиях инициативы не проявляла. Говорят, у нее пару лет назад погибли родители, что и послужило толчком к открытию дара, но поскольку за время обучения в обычной школе сдвигов в плане магии у Шэлы не произошло, то учитель забрал ее сюда, и альтернативой для нее был лишь полный магический блок.

Да, иногда маги шли на крайние меры, желая уберечь мирное население от угрозы со стороны недоразвитого и, соответственно, не поддающегося контролю дара. Шэле мастер Тайнур решил дать шанс исправить ситуацию, но девочка, похоже, его не оценила. И если даже я не сумею понять, в чем причина ее проблем, то будущее у юной некромантки окажется незавидным.

На этот раз на поверхности озера появилось хмурое, не по-детски сосредоточенное личико, обрамленное двумя черными косичками. Сама по себе Шэла могла бы быть привлекательной девочкой, но мрачные одежды и еще более мрачное выражение лица делали ее не самой популярной на курсе и в «черном» общежитии.[7]

Нырнув в ее самый яркий сон, я, как и в предыдущие три раза, оказалась в заброшенном городе. На улицах было пустынно, если не считать бесцельно бродящих туда-сюда скелетов и зомби. В окнах не горел свет. Город выглядел мертвым во всех смыслах этого слова, но почему-то меня регулярно сюда забрасывало, и это вряд ли было случайностью.

Осознав себя, как и раньше, обыкновенным привидением, я мысленно хмыкнула и принялась кружить над городом. Пожалуй, учитель был прав, когда советовал отнестись к Шэле не как к обычному ребенку — придуманный ею мир выглядел законченным, на удивление цельным, логичным и, как ни странно, достаточно большим. Да и зомби не проявляли особой агрессии. Тем не менее девочка на контакт выходить не торопилась. А уж о том, где она прятала материальное воплощение своего магического дара, я могла лишь догадываться.

Наконец, на четвертом круге, я приметила в центре города строение, в котором, единственном из всех, были наглухо заколочены окна. Зомби вокруг него не бродили, скелетов рядом тоже не наблюдалось, но при ближайшем рассмотрении оказалось, что из-под ставней на втором этаже просачивается слабенький свет, при виде которого я облегченно выдохнула и, обратившись в облачко тумана, просочилась внутрь.

— Ты кто? — требовательно спросили у меня, стоило только материализоваться в виде приличного призрака.

Я огляделась и мысленно присвистнула: ого! А комната-то внутри вполне себе обустроена. Судя по обилию игрушек, это была детская. На стенах какие-то рисунки, на полу ковер, и даже кроватка в углу смотрелась обитаемой и почти новой. Да, в дальних углах неловко переминались все те же неказистые зомби в обрывках одежды, но сидящую на полу девочку это явно не смущало.

Девочке на вид было лет пять, не больше, и внешне она очень походила на Шэлу.

Что ж, это плюс: наличие во сне очеловеченного персонажа означало, что Шэла осознавала наличие у себя магического дара, полностью его принимала и не испытывала отвращения от мысли, что вместо целительской магии или магии создания милых зверюшек ее умение заключалось в оживлении мертвецов. Это же доказывало и ее спокойное отношение к присутствующим в комнате зомби. Судя по всему, Шэла создала их сама и совершенно их не боялась.

— Привет, — улыбнулась я, зависнув перед маленькой некроманткой на расстоянии вытянутой руки. — Я в гости. Летела мимо, увидела свет и подумала: дай зайду. Может, тебе тут скучно?

— Мне не скучно, — нахмурилась девочка. — Наоборот, здесь тихо и хорошо. Я часто сюда прихожу, когда мне грустно.

— Это твой мир? — осторожно уточнила я.

— Конечно.

— Он тебе нравится?

— Ну… не совсем, — поколебавшись, призналась кроха, а затем кивнула на топчущихся у стены мертвецов и неохотно добавила: — Они у меня бестолковые. И всегда похожи на монстров.

— Так сделай их красивыми, — посоветовала я. — Одень поприличнее. Что тебе мешает?

— А можно?! — изумилась маленькая Шэла.

— Кто ж тебе запретит, солнышко? Хочешь, покажу тебе заклинание преобразования мертвой плоти?

У ребенка загорелись глаза. А когда я махнула и принялась выводить на стене пылающие потусторонним огнем, малопонятные простому человеку каракули, малышка восторженно выдохнула, выудила откуда-то блокнот, карандаш и принялась быстро-быстро перерисовывать заклинание.