Земля избранных (СИ) - Бородина Мария - Страница 85

Словно читая его мысли, Кантана приподнялась на цыпочки и потянулась к нему. Нери неуверенно отпрянул и развернул плечи, стараясь держать дистанцию. «Нельзя ничего делать на горячую голову. Мы оба на эмоциях сейчас. И, если ей вздумается коснуться меня, — подумал он с трепетом, — произойдёт то, чего я боюсь. Нельзя…»

— Нери? — Кантана вопросительно сощурилась. В голосе её сквозили лёгкие нотки разочарования.

Взгляд перескочил через плечо Кантаны, ловя размашистые всплески фиолетовых языков. Теперь круглое окно, которое они обрамляли, чётко оформилось, открыв великолепный вид.

И эта картина была ему до боли знакома.

Деревья с раскидистыми кронами отбрасывали сетчатую тень на осеннюю аллею. Широкие, пустые тротуары, вымощенные фигурной плиткой, пересекались под прямыми углами и снова расходились в пространстве. Под самым небом, над дорожками аллеи, бежала в никуда полоса монорельса. Едва различимые зубчатые контуры высоток застыли на горизонте. Ярко-розовое сияние утреннего солнца опалило их по краям, заставив слиться с небом.

Пламя волнения обожгло грудь Нери. Смятение и робость как ветром сдуло. Сердце заколотилось вдвое чаще: кровь застучала в висках. Выход нашёлся! Путь домой — всего лишь в паре шагов впереди.

— Иммортель, — полушёпотом проговорил он, словно боясь спугнуть волшебный мираж.

Кантана обернулась, прожигая взглядом недры мира, расстелившегося по ту сторону иллюзорного окна.

— Первый Холм? — изумлённо пробормотала она. — Удивительно.

— Иммортель, — поправил Нери. — Это — мой город, Кантана. Мой мир. Совершенно другой мир.

Нери осторожно сделал пару шагов навстречу колеблющемуся энергетическому озеру. Резвящиеся протуберанцы почти коснулись кожи. От грубого шипения заложило уши. Переплетения знакомых тропинок манили. Нери жадно ласкал взглядом квадратные километры родного города, растянувшиеся за эфемерной преградой. Он почти ощущал знакомый запах минувшего дождя и мокрого камня, пробивающийся сквозь озоновый смрад. Если выйти с городской аллеи к ближайшему дому-посадке и проехать две станции по часовой стрелке, а затем пересесть на жёлтую линию и отсчитать ещё четыре остановки в сторону окраины, можно прибыть точно на крышу собственного дома.

— Счастливый случай, если оно так, — вздохнула Кантана. Голос её звучал невесело. — Чего же ты ждёшь? Покровители дают тебе шанс — прими его смело.

Нери с сомнением обернулся. Лёгкий ветерок снисходительно гладил растрёпанные волосы Кантаны. Замёрзшие ладони судорожно сжимали воротник плаща у самого горла. Глаза, очереченные чёткой полосой ресниц, твёрдо смотрели на него, требуя принять вызов судьбы. Что-то до боли знакомое мелькнуло в напряжённых чертах её лица.

— Для мамы я попробую придумать отговорку, — неуверенно произнесла Кантана. — Мне не впервой. Перестань бояться.

Отвернувшись, Нери прикрыл глаза. Он почти ощущал, как белые искры, летящие от портала, прожигают кожу насквозь. Напряжённо сглотнул, пытаясь подавить нахлынувшую бурю чувств.

Решение было рядом: на расстоянии единственного шага. Уже через несколько минут он сможет вернуться к обычной жизни. Останется собрать силы, пересечь аллею, добраться до станции-посадки, проехать монорельсом по запланированному маршруту и выйти на крыше собственного дома. Спуститься в лифте на второй этаж, как и обычно считая окна плывущих за прозрачными стенами высоток. Сухо обнять мать, которая, возможно, и отсутствия-то его не заметила. Но даже если она нисколько не печалилась о блудном сыне, Нери даст знать, что за эти три дня успел понять, как она ему дорога. Ведь любовь кроется не в объятиях и поцелуях, не в ласке и заботе. Она лежит глубже. Она — как смертельный яд, расплескавшийся в крови. Сладостная отрава, от которой не спасут ни ледяные иглы жестокости, ни зыбучие пески пронизывающего равнодушия.

Что же делать дальше? Пока ясно лишь одно: нужно будет забыть всё, как страшный сон, словно этих дней и не было вовсе. Перевернуться на другой бок и спать дальше. Продолжать, как и раньше, глотать горькие иллюзии существования. И — самое главное — всю оставшуюся жизнь держать язык за зубами, не показывая, что знает больше остальных. Если он будет строго соблюдать новые правила жизни, рано или поздно к нему придёт осознание того, что всё это было лишь затянувшейся галлюцинацией. Лицо Кантаны со временем подёрнется туманом памяти: единственное, что Нери будет помнить о ней — то, что никогда раньше не видел настолько чёрных глаз. Существование магии, как и в прежние времена, покажется ему абсурдом чистой воды. Как и Венена Шрёденгера, которая и ходит под себя, и скачет по деревьям, швыряя дымовые шашки, одновременно.

Нери опустил голову и шумно выдохнул:

— Я не знаю, как мне жить дальше с этой неизвестностью. У меня слишком много вопросов, но ответов я так и не получил.

— Нери, иди, — улыбнулась Кантана, ещё плотнее запахивая полы плаща. — Есть загадки, разгадывать которые не обязательно. Куда важнее — плавать в своей стихии. Твоё место там.

Нери снова перевёл взгляд на дрожащее серебристое окно портала. Высотки плыли по алой линии горизонта, как линкоры, заставляя душу рваться на части. Как же хочется немедленно очутиться там, в плену знакомых улиц! Как же мучительно желание глотнуть знакомого Иммортельского воздуха, у которого совершенно иной вкус и запах. Память воскрешала родное, ни с чем не сравнимое ощущение дома. Даже немногих счастливых дней, не омрачённых происками перманентно плохого настроения, хватало для того, чтобы отчаянно стремиться назад…

Но существовало и нечто, накрепко привязывающее его к Девятому Холму.

Точнее, некто.

«Я теперь в ответе за тебя», — услышал Нери издали собственный голос. Память воскресила забытые мгновения в саду Бессамори и заплаканное веснушчатое личико Мии. Сердце ошпарил не по годам серьёзный взгляд, полный нежности и доверия, губы — их несостоявшийся поцелуй. Он отчётливо помнил, как был нужен ей. Помнил, как его окрыляло осознание собственной значимости. Пожалуй, Миа — первый человек на его пути, который понимал, что Нери 42 — не пустое место. Ну, если не брать во внимание Лихача, конечно…

Каково это: когда тебе сначала обещают защиту, а потом, при первой же возможности, удирают, поджав хвост?!

К чёрту всё. Никто никому ничего не должен. Миа на его месте поступила бы так же: в этом он даже не сомневался. Да и одна она не останется. После сегодняшней потасовки с нахальным юношей, Кантана — его должница. Та ещё штучка, но, тем не менее, три минувших дня не дали Нери усомниться в её надёжности и порядочности. Как и в том, что она сможет позаботиться о его Иммортельской подруге.

Фиолетовое пламя поползло к центру портала, сужая врата. Теряющее первозданную чёткость изображение гипнотизировало Нери, усиливая головную боль. Стоит ему приблизиться к порталу ещё на шаг, противостоять этому странному магнетизму станет невозможно. Фантастическая голограмма жадно вберёт его в себя, растерев тело на молекулы между мирами, и перенесёт в совершенно иное место.

— Быстрее, Нери, — Кантана задумчиво склонила голову. В глазах её плескалась тревога.

Холодный воздух межсезонья сжигал лёгкие. Горло саднило от одышки. Мысли в голове рождались с ужасающей медлительностью. Осторожно, будто бы страшась внезапной атаки со спины, Нери приблизился к порталу ещё на полшага. Глаза распахнулись навстречу новой реальности. Разум с каждой секундой всё глубже погружался в транс.

«Я теперь в ответе за тебя. Не думай, что я позволю тебе нарваться на опасность», — с укором произнёс внутренний голос. Очертания деревьев и контуры многоэтажек, проглядывающие сквозь зеркало портала, на мгновение затмил слезливый блеск разноцветных девичьих глаз. Нери чувствовал себя грязным предателем, слово которого не стоит и ломаного гроша, но искушение оказаться дома перевешивало всё. Поймёт ли Миа его решение? Простит ли?..

К чёрту!

Нери прикусил кончик языка, прогоняя мираж, и протянул ладонь к гипнотизирующей ряби портала. Рот наполнил сладковатый вкус крови.