Земля избранных (СИ) - Бородина Мария - Страница 31

Но человеческий мир — сложная система со своими правилами и странной расстановкой приоритетов. Доброта давно потеряла ценность: теперь значение имеет только выгода, которую можно из неё извлечь. Когда колодец, даривший тебе чистую воду, опустошён и иссушен, можно засыпать его землёй и найти новый. Это суровый закон выживания. Закон роста… Ничего особенного.

— Что ты сказала?! — на всякий случай переспросила Кантана, задрав лицо в квадрат лестничного пролёта. Летящая навстречу пыль припорошила её разгорячённые щёки.

Ответа не последовало. Шорох шагов затих. Должно быть, Тилен уже выбралась наружу.

— Дрянь? — смущённо повторила Кантана в наступившей тишине, — Дрянь… хм…

Догадка прошлась по обнажённому сердцу острым лезвием. Расстояние и отголоски эха исказили слова Тилен, и до ушей Кантаны долетело совсем не то, что должно было. «Ты точно та, кем являешься?» — воскрес в памяти рассерженный возглас подруги.

Так вот, что она имела в виду!

— Я не знаю, — пробормотала Кантана, машинально отвечая голосу воспоминаний.

Жирная крыса проскочила по ступеням почти вплотную, едва не сбив с ног. Кантана брезгливо попятилась, отступив чуть ниже. Спёртый воздух дрогнул от испуганного вскрика.

Но ещё больший страх вызывало осознание необходимости принять решение. Перед глазами всё ещё стоял ошарашенный взор той девушки — невольной гостьи с Первого Холма. Сможет ли Кантана собрать всё своё хладнокровие и полоснуть ножом по её тонкой бледной шее, окропив длинные, серебристые пряди волос потоками крови?

И есть ли выбор?

Помявшись, Кантана сделала несколько шагов вниз. Подошвы туфель вымученно захрустели по грязному мрамору. Застыла на последней ступеньке лестницы, раздумывая. Сердце плясало в груди ритуальные танцы, чеканя сумасшедший ритм. Сомнение разъедало разум губительным потоком кислоты.

Одна чаша весов должна опуститься. Что же следует сделать? Замарать ладони кровью невинных и продолжать жить с этим дальше, как ни в чём не бывало? Или отдать приоритет спасению чужаков, но потерять семью, язык и руки?

Кантана проглотила горькие слёзы. Смутная надежда забрезжила в конце тоннеля. Можно попробовать договориться с чужаками и попытаться открыть для них портал обратно. Но не факт, что без усиливающей поддержки Тилен у неё вообще что-то получится.

Помедлив немного, Кантана рванула по лестнице, раскидывая за спиной подол платья.

Наверх. К выходу.

2

Улицы Девятого Холма тихо засыпали под покрывалом иссиня-фиолетовых сумерек. Открытое пламя нежными отсветами трепетало в решётках фонарей. Звёздная сыпь покрыла суровое полотно небес до самого горизонта.

Кантана подлетела к калитке. Ажурная дверца приветливо скрипнула, задрожав от толчка. Запах поздних осенних цветов и прелой листвы принял её в свои объятия.

Горячий оранжевый свет проглядывал из окон первого этажа сквозь занавесь плюща. Кто-то сидел в гостиной. Теперь расспросов не миновать! А у неё даже нет времени, чтобы придумать легенду поустойчивее.

Страх нарастал по мере того, как Кантана приближалась к дверям парадного входа. Только бы успеть пробежать в свою комнату, не встретив мать по пути! По одному взгляду ведь догадается, что произошло!

Приоткрыв тяжёлую дверь, Кантана протиснулась в зардевший тёплым сиянием проём. Капли вечерней росы ледяными бриллиантами засверкали на подоле платья. Умиротворяющий запах жидкого воска и свежей выпечки окутал лицо мягкой дымкой. Должно быть, Зейдана испекла яблочный пирог. Но даже перспектива вкусить любимое лакомство не радовала.

Она настороженно окинула взглядом комнату, пытаясь разглядеть контуры предметов сквозь красноватый полумрак. Кресла и пуфы были пусты. Кантана вздохнула: на этот раз Покровители на её стороне! Рояль в углу самодовольно ухмыльнулся строгим рядом мерцающих клавиш, празднуя её удачу. Кантана попыталась ответить инструменту тем же, но губы лишь вымученно растянулись в непонятном оскале.

— Моё почтение, сестрица, — Зейдана неслышно появилась из столовой. — Что-то загулялась ты сегодня. Иди, отведай пирога — очень уж вкусным он получился.

Кантана вздрогнула. Надежда тихонько пробежать в свою комнату и обдумать незавидное положение затрещала по швам. Огненные светляки на люстре запульсировали в такт сердцу.

— Не хочется, — сдавленно проговорила Кантана, стараясь не поднимать глаз. Теперь даже случайный взгляд мог выдать её. И закопать. — Я, пожалуй, спать пойду. Очень уж устала.

— Не похоже это на тебя, — Зейдана приблизилась на опасное расстояние. Легко пахнуло лавандой и засушенной мятой. — Снова странности с магией?

— Потише, Зейдана! Прошу!

— Мы одни в доме сейчас, — Зейдана приподняла бровь, — за матерью прислали. Совет обсуждает что-то срочное. Можешь ничего не бояться.

Кантана замялась, глядя в лучащиеся добротой глаза старшей сестры. Она могла бы лгать Зейдане, не задумываясь, но совесть всегда брала своё, когда видела это светлое любящее лицо с широкими скулами. Но сейчас Кантана не могла выложить сестре все карты: слишком многое стояло на кону.

Слишком далеко она зашла.

— К счастью, сегодня — без происшествий, — Кантана, улыбнувшись, пожала плечами. Отговорки в голове кружились вихрем, торопливо сменяя друг друга. — Просто, милая сестрица, мысли об Элатаре и Великом Посвящении никак не отпускают. Я не могу с этим смириться. И не могу радоваться, хотя должна.

Зейдана сочувствующе покачала головой. Тень за её спиной заплясала на обоях в свете открытого пламени.

— Это — жизнь, дорогая моя Кантана, — полушёпотом произнесла она. — Покровители хотят, чтобы Элатар присоединился к ним. Наша задача — исполнить их волю. Нельзя допускать их гнева, иначе наши пороки приведут ко второму Возмездию.

— Неужели ты совсем не грустишь? — Кантана, наконец, осмелилась играть.

Зейдана снисходительно улыбнулась. По её вискам поползли глубокие фиолетовые тени, в глазах заискрилась печаль.

— Грущу, конечно. И, должно быть, это нормально. Но нужно всегда смотреть на вещи с разных сторон… Кстати, я заварила к ужину травяного отвара, он успокоит тебя. Пойдём, дорогая.

Столовая встретила ароматом сдобы, расплавленного сахара и печёных яблок. Бра со свечами на каменных полуколоннах горели в полную мощь, выплёвывая пульсирующие облачка света. Закопчённые линии над канделябрами красноречиво говорили о том, что свечи здесь гасили редко.

Длинный деревянный стол занимал центр небольшой комнаты, подметая пол широким лоскутом расшитой скатерти. Мягкие стулья с изогнутыми спинками так и звали присесть. Сбросив на ходу накидку, Кантана опустилась на сидение.

Зеленоватая жидкость зажурчала в фестончатой чашке. Кантана вожделенно обхватила тонкий фарфор, согревая замёрзшие руки. Взгляд ненароком задержался на огромном отточенном ноже, что указывал лезвием на блюдо с пирогом, как часовая стрелка. Мурашки побежали по коже: нельзя, нельзя.

Зейдана отрезала от пирога кусок. Крошки сдобного теста упали на блюдо, как снежинки. На лезвии ножа отпечаталась, подобно крови, сладкая яблочная начинка.

— Ты дрожишь, — отметила она с теплом в голосе. — Я вижу, что-то тебя гложет. Расскажи мне.

Кантана нехотя отхлебнула травяной отвар. Горячая жидкость обожгла губы.

— Мне не о чем рассказывать, — буркнула она удручённо.

Зейдана положила ей большой кусок пирога. В её взоре появилась настороженность.

— Главное, чтобы ты не допустила ошибок, — сказала она с горечью. — Я очень тебя люблю. Я не хочу тебя потерять навек.

Мятный холодок туманом разлился во рту. Сердце по-прежнему колотилось в бешеном ритме. «Я уже их допустила, уже! И, возможно, завтрашний день нас разлучит!» — на надрыве вопило всё существо, однако, Кантана не осмеливалась открыть рот и выпустить крик наружу.

Сегодня вечером предстоит решить, что делать дальше. Сегодня ей предстоит вершить будущее. И не только собственное…

Если, конечно, Азаэль ещё не сунулся в библиотеку. В этом случае менять что-то уже поздно: её судьба решена. И исход бескомпромиссен и неминуем.