Земля избранных (СИ) - Бородина Мария - Страница 24

— Я не Мина! — под кожу влился яд чужого раздражения. — Я Миа! М-и-а, без этой дурацкой «н»! Почему так сложно это запомнить?!

Миа, значит. Где-то Нери уже слышал это имя. Впрочем, оно достаточно распространённое, не стоит занимать мысли ненужными рассуждениями. Главное сейчас…

Его отвлекло нарастающее саднение в горле. Кашлевой рефлекс, наконец, вытолкнул наружу пронзительный, клокочущий хрип. Все органы чувств одномоментно пробудились от гибернации, опьянив богатым потоком ощущений. Глаза распахнулись, показав уже знакомый потолок.

— Проснулся? — над ним навис тёмный силуэт. Нери с трудом разглядел лицо пожилой женщины, обрамлённое белой реаниматорской косынкой. — Минут через пять сможешь встать и одеться.

Нери пошевелил ступнями. К обнажённой коже льнула хрустящая ткань медицинской простыни. В нос ударил горький аромат аптеки, язык встал поперёк рта сухим комком.

— У меня — водяное бешенство? — он вымученно прикрыл глаза, защищаясь от яркого света ламп.

— Он ещё и шутит! — усмехнулась реаниматор в ответ. — Значит, всё не так плохо.

— Мне бы попить, — простонал Нери, едва ворочая языком.

— Пока нельзя, — безжалостно ответила реаниматор. — Попробуй-ка лучше пошевелить правой рукой.

Нери приказал пальцам сомкнуться в кулак. Мышцы без лишних капризов повиновались. До чего приятно снова иметь в своём распоряжении рабочую руку!

— Всё так безнадёжно? — выдавил он. Потолок, усеянный звёздами ламп, задрожал.

— У нас есть для тебя и хорошая новость, и плохая, — реаниматор заботливо смочила его губы и тут же, переключив тон на более агрессивный, прокричала. — Миа! Ты куда убежала? Почему я должна делать твою работу? Я — реаниматор, а ты — субреа, в конце-то концов!

— Иду, уже иду, — недовольное шарканье шагов рассекло воздух. — Проснулся, значит?

Над кушеткой склонилась большеглазая девушка в кипенно-белом костюме субреаниматора. Её глаза взволнованно бегали, играя лихорадочными бликами. Две плотные, серебристые косы свесились над Нери, как лианы. Конечно, он знал её: такой безумный взгляд тяжело забыть.

— Ты — та девчонка из столовой? — вымолвил он. Трудно сдерживать поток мыслей, когда мозг, зашоренный гибернацией наркоза, ещё не проснулся.

— А ты — Нери 42, — прищурилась Миа, — приятно познакомиться.

— В столовой обстановка была более располагающей, не находишь? — пробормотал Нери, по-прежнему плохо осознавая, о чём говорит. — Я, ты, соевые котлеты и твой зубастый друг — что может быть романтичнее?

Затёкшая шея, наконец, подчинилась приказам мозга и послушно развернула голову. Теперь Нери мог осмотреться. Тесное помещение без окон с кафельными стенами и двухуровневым потолком озарял яркий свет. Кушетка, на которой он лежал, делила жалкие квадратные метры пространства со столом реаниматора и стеклянными полочками, нашпигованными пёстрыми коробками.

— Может, сразу замуж позовёшь? — Миа оперлась о кушетку и добродушно улыбнулась, прикусив полную нижнюю губу. Разноцветные радужки, обрамлённые лесом светлых ресниц, ехидно уставились на Нери. Так вот почему её взгляд показался ему странным! Слишком уж явная гетерохромия: левый глаз — тёмно-карий, правый — зелёный.

Нери смутился и тут же понял, что широко улыбается девчонке. Замуж, значит, хочет? Вероятно, Миа тоже грязная и купилась на его татуировку. Душу родственную почуяла.

— Нери, послушай меня, — снова вступила в разговор реаниматор. Голос её звучал взволнованно. — Пока новых пациентов нет, я должна сообщить тебе важную вещь. Ты, конечно, знаешь о своём заболевании. Мы провели субклеточную томографию, пока ты спал. К сожалению, результат не обнадёживает.

Нери вздрогнул: животный страх выпустил отравленные шипы. В висках гулко запульсировала кровь. Захотелось бежать прочь, не оглядываясь. Пытаясь удержаться от паники, Нери изо всех сил закусил щёку изнутри.

— Я это понял ещё сегодня утром, — пробормотал Нери, пытаясь сесть. Голова нещадно закружилась, порождая тошноту, и он снова откинулся на кушетку. — Каюсь: не был на томографии с момента установки диагноза. Писал отказы со скандалами. Боялся.

Реаниматор недовольно повела головой. Стёкла её круглых очков недобро блеснули.

— Зря ты так. Демиелинизация прогрессирует, — отчеканила реаниматор. — Чтобы ты лучше понял: твои провода теряют изоляцию. Я бы даже сказала, что болезнь зашла слишком далеко за три года терапии.

Кинжал досады вошёл Нери под рёбра и трижды там провернулся. Если разговор продолжится в той же манере, изоляцию потеряет его выдержка.

— Давайте лучше хорошую новость, — прошептал Нери сухими губами, пытаясь побороть отчаяние.

— Новых очагов нет, — пожала плечом женщина. — Пока затронуто только правое плечевое сплетение. Если всё будет продолжаться в том же духе, и очагов в головном и спинном мозге не появится, мы сможем с полной уверенностью сказать, что самое страшное обошло тебя стороной.

— Пока?! — возмутился Нери. Он всё ещё пытался найти в себе силы сесть. От сонливости не осталось и следа. — Что значит «пока»?!

— Нери, — Миа осторожно села рядом с ним на край кушетки. Осторожно коснулась обнажённого плеча. Коснулись, и тут же испуганно отдёрнулись, будто от раскалённого металла. — Будь спок. Здоровых особей на планете нет, и это — норма.

Реаниматор смерила Мию взором, полным осуждения.

— Современная медицина успешно замедляет прогрессию аутоиммунных поражений нервной системы, — подтвердила она, кивнув. — Но твой случай осложнён тем, что клиника и данные обследований пока не согласуются полностью ни с одной из известных диагностических моделей. Расположение процесса весьма необычно и иных очагов нет. Специфическое лечение не принесло ожидаемого результата. Поэтому и точный прогноз на будущее тебе сейчас никто не даст.

Запах медикаментов вокруг приобрёл навязчивую тошнотворность. Нери глубоко вдохнул, подавляя рвотный позыв.

— То есть, — он закусил губу, — я могу дожить до старости без особых проблем, но и с той же вероятностью могу оказаться в инвалидном кресле уже через две недели?

— Ты — умный мальчик, — кивнула реаниматор. — Именно. Но ближайшие две недели для тебя будут хорошими.

Сердце ёкнуло в груди и на мгновение остановилось. Страх, достигнув пика, парализовал. Осознание трагедии ещё не пришло, но догадки, которые открылись, уже показывали ситуацию с самой неприглядной стороны. Нери напряг мышцы, пытаясь сдержать неуёмную дрожь.

— Вряд ли, — произнёс он, — подобные известия не оставляют надежды.

Реаниматор опустила глаза и расправила складки на костюме. Удовольствия ей ситуация явно не доставляла.

— С согласия главного городского реаниматора, тебе был введён мощнейший индуктор ремиссии, — реаниматор снова подняла голову, согрев Нери доброжелательным взглядом. — В ближайшие четырнадцать дней, или чуть дольше, проявления заболевания будут минимальными. Но учти: это благополучие мнимое. Потом болезнь вернётся. Это окно даётся тебе и твоему реаниматору, чтобы подобрать подходящий иммунодепрессант. Возможно, понадобится терапия глюкокор…

Нери резко сел, и от непереносимо-белого цвета стен зарябило в глазах.

— Только не это! Допереломная стратегия… — презрительно фыркнул он. — Плавали, знаем! Вес нарастает скачками, давление прыгает, как у древней старухи…

Нери махнул рукой, прервав гневную тираду. Диалог был бесполезен, да и он не был прав. Силы слишком быстро его покинули. Должно быть, последствия наркоза.

— И волосы выпадают до кучи, — не без удовольствия подхватила Миа. Она по-прежнему сидела на кушетке за спиной Нери, по-детски болтая ногами. — Ты разве не знал: все реаниматоры в сговоре с правительством. Даже самый молодой из них — коновал и убийца. Лучше уж ходить без руки и наблюдать, как иммунитет медленно поглощает всё остальное, но не иметь с ними дел.

Нери снисходительно улыбнулся девчонке, однако руки предательски задрожали. За грудиной, как лава, разливалась ярость. Безумие вскинуло языки пламени, заставив кровь закипеть.