Отрок. Ближний круг: Ближний круг. Стезя и место. Богам – божье, людям – людское - Красницкий Евгений - Страница 31

Если вы, сэр, своевременно с этим не разберетесь, то последствия будут весьма печальными. Во-первых, вам каждый раз придется раздумывать на тему, «что хорошо, что плохо», и не факт, что вы однажды очень крепко не промахнетесь. Во-вторых, вам же людьми командовать придется, а что это за командир, у которого семь пятниц на неделе, и то, что вчера было хорошо, сегодня уже никуда не годится? Ну и, в-третьих, вам что, сэр, неизвестно, как разъедает психику бесцельность существования? Когда «просто живешь», ни к чему не стремясь и ничего особенного в будущем не ожидая? Когда один день похож на другой, когда начинают доминировать маленькие ежедневные радости типа: поспать, поесть, выпить? Мало ли вы ТАМ наблюдали здоровых и неглупых мужиков, тихонько деградирующих в неизменной обыденности и впадающих то в тоску, то в озлобление, «отпустив тормоза» спиртным?

Стоп! А не эта ли участь постигла моего предшественника? Сделал карьеру, устроился с максимальным в его ситуации комфортом, а что дальше? Не нашел себе применения и… запил? А способен ли он вообще здраво мыслить? Если судить только по «письму», сомнительно. Такое ощущение, что писал либо алкоголик, либо не вполне психически здоровый человек. Та-ак, интересненько… А не вы ли, сэр, совсем недавно собирались разрушить свою личность с помощью самогона? А не вы ли, сэр, опасаетесь сумасшествия из-за расхождения требований тела и рассудка? И не вы ли, сэр, ушли из-за множества проблем в такой аут, что только сексотерапией вас оттуда и вытащили? Это что же получается, профессиональное заболевание «засланцев»? Максим Леонидович, помнится, опасался отторжения внедренной личности. Хе-хек-с, сэр, а у нас новость: вы, почтеннейший, с ума сходите! Ля-ля-ля! Все по науке! Замечательно! Листвяне с Перваком ничего и делать не придется, только подождать, пока вы, досточтимый сэр Майкл, начнете писать: «и запми падла».

Смех смехом, а организм, даже без участия сознания, с болезнью борется. Не придумали вы себе цели, он сделал это за вас. Не нравится вам, как Рюриковичи страной управляют? Милости просим – подспудно вызревает идея создания альтернативной системы управления. Случается подходящая ситуация, и эта идея озвучивается вроде бы как экспромтом. Так ли уж плох этот «экспромт»? Частности, вроде Гостиных и постоялых дворов, опустим. В чем суть проблемы?

Очень не хочется наблюдать, как Рюриковичи ведут дело к тому, что через двести лет Литва и Орда будут спорить между собой, чьей провинцией станет Русь. Будем считать это описанием настоящего положения дел. Тогда желательное положение дел… Блин, не доживете же, сэр! Срок вашей жизни известен, год смерти определен – 1171-й от Рождества Христова. Тогда… Да подсказало же подсознание: создать систему, которая переживет вас, сэр Майкл, и не допустит вышеупомянутого безобразия!

Мать честная! Замахнуться на такое… даже и название-то сразу не придумаешь. Это вам не перестройка с гласностью и даже не либерализация. Это то, что проделала с Советским Союзом КПСС в те времена, когда она еще называлась ВКП(б). За сорок оставшихся вам, сэр, лет создать Державу, способную отразить напор Степи, начистить рыло Польско-Литовской унии и навтыкать немцам и скандинавам! Как сказал умница Черчилль в 1953 году: «Сталин принял Россию с сохой, а сдал с атомной бомбой». Но кровушки-то пролилось за двадцать девять лет сталинского правления!

А вы, сэр, насчет кровушки-то тоже… того. Как вы Никифору про дураков у власти: «Можем и сурово поступить». Но «спецназа» у вас тогда еще не было! Вот откуда, оказывается, ноги растут! Штурм усадьбы Устина на самом деле был первой репетицией возможных в будущем штурмов княжеских теремов!

Это – если Никифор вашу, сэр, концепцию всерьез принял, а если нет? Кто ваши величественные планы в жизнь претворять будет? Другого такого Никифора еще поискать, да и не найдешь, пожалуй. Как мать говорила? Мог бы в первую купеческую сотню выйти, да не хочет высовываться. Капитал раскидан в разных местах: в Турове, Киеве, Новгороде Великом, даже в Кракове. Наверняка не все перечислила – Никифор, с его склонностью к конспирации, конечно же, сестре не все рассказал.

Ох, не прост дядюшка Никифор! Торгово-финансовая структура, охватывающая не только Русь, но и соседние страны, скрытность и конспирация, теперь вот участие в создании военной структуры и… черт возьми, системы подготовки квалифицированных кадров! Это же какой ресурс создается – кадровый, финансовый, силовой! Планы, к гадалке не ходи, на десятилетия вперед. Что же он задумал такое? И насколько предложенная мной концепция вписывается в его планы? И зачем я ему понадобился? И… Куча вопросов, и все без ответа, а самое главное – отнесся ли он к моим предложениям серьезно? Сначала-то, может, и нет, но потом ему такое шоу в стиле «магик» показали…»

Разговор дяди с племянником на ладье закончился, в конце концов, тем, что оба напились вполне добротно. Мишка, правда, изображал опьянение гораздо большее, чем имело место на самом деле, но окосел достаточно сильно, а Никифор… кто его поймет. Выпил он много, но «держать хмель», как Мишка заметил еще в Турове, умел.

Поначалу оба валяли дурака – Мишка излагал свою концепцию, отвлекая Никифора от главного вопроса, а дядюшка «давил на психику», не пренебрегая и физическим воздействием на шустрого племянника. Потом Никифор вроде бы заинтересовался, разговор принял вполне деловой оборот, но в какой-то момент, когда Мишка от выпитого вина, видимо, потерял бдительность, снова всплыла тема источника Мишкиных знаний. Пришлось притворяться пьяным вдрызг. В ответ на упорные расспросы купца Мишка понес околесицу, перемежаемую ругательствами на разных языках – ему почему-то это показалось очень остроумным. Никифор терпеливо выслушивал все эти: «фак ю, онкл Ник», «донер веттер нох айн маль», «порка Мадонна» и даже «узю сиким» – услышанное однажды на рынке от азербайджанцев. Терпел и снова в разных вариантах повторял свои вопросы. Сколько на самом деле племяннику лет? Кто учил? Где читал?

Наконец Мишка привалился к плетеной стенке «каюты» и, невнятно пробормотав: «Нинея, все спрашивай у Нинеи», сделал вид, что «отрубился». Под недовольное ворчание Никифора и журчание вина, наливаемого в кубок, он и уснул.

Проснулся Мишка поздно – солнце стояло высоко, ладья, судя по доносящимся снаружи звукам, уже добралась до Нинеиной веси и даже начала разгружаться. Все тело затекло от неудобной позы, во рту было сухо и гадостно, голова болела и, как выяснилось при попытке встать, кружилась. Однако все неприятные симптомы похмелья проявлялись в не очень острой форме; видимо, молодой организм справлялся с алкогольной интоксикацией достаточно хорошо, а может быть, просто выпили не так уж и много.

Тихонько постанывая и матерясь про себя, Мишка выбрался наружу, поискал бадью с питьевой водой и жадно припал к берестяному ковшу.

– О! Михайла! – услыхал он донесшийся с берега голос Ильи. – Приехал, значит? Ну с возвращеньицем.

– Здравствуй, Илья. Приехал, а вы, значит, уже разгружаете? Никифора не видел?

– Видал. Он к боярыне пошел, сразу, как причалили. Так и сидит там до сих пор.

Спрашивать, давно ли причалили, Мишка не стал – не захотелось позориться перед Ильей, впрочем, тот, скорее всего, понял Мишкино состояние и сам. Как говорится: «В пьянке замечен не был, но по утрам жадно пил холодную воду».

Мишка немного постоял, наблюдая за разгрузкой и вяло отвечая на приветствия «курсантов», усердно таскавших на берег мешки и тюки, а потом, решив, что пора и честь знать, направился в кормовую избу за своими вещами. Уже собираясь выходить, он обратил внимание на вдруг наступившую тишину. Снаружи явно происходило что-то, заставившее всех бросить работу.

Посмотреть действительно было на что. От дома Нинеи к берегу реки бочком двигалась Красава, держа в вытянутой руке какой-то маленький предмет. Что именно, издалека было не разобрать, а следом за Красавой, тупо уставившись на этот непонятный предмет, деревянной походкой зомби плелся Никифор.