Маленькие женщины - Олкотт Луиза Мэй - Страница 53

У нее и сейчас совершенно нездоровый вид. Только уж будь любезна, дитя мое, не реви, – повернулась она к Эми. – Терпеть не могу всякое хлюпанье.

Услышав такое, Эми собралась разрыдаться, но в это время Лори украдкой дернул попугая за хвост. Попугай встрепенулся и злобно прокричал:

– Благослови мои ботинки!

И Эми, вместо того чтобы расплакаться, расхохоталась.

– Что слышно от вашей матери? – осведомилась старушка, и голос ее прозвучал не менее сварливо, чем при встрече.

– Папе стало гораздо лучше, – с трудом удерживаясь от смеха, ответила Джо.

– Вот оно что, – разочарованно протянула тетушка. – Ну, это временно. Марч никогда не отличался выносливостью, – обнадежила она племянниц.

Почувствовав, что конфликт усугубляется, Лори снова поспешил заняться попугаем. На этот раз он легонько пощекотал птицу, и та послушно выдала такую сентенцию:

– Ха! Ха! Ха! Чем помирать, лучше бы табачка понюхал!

Произнося этот выразительный монолог, попугай подпрыгивал на спинке кресла и пару раз цапнул лапой чепчик почтенной леди.

– Помолчи, старый невежа! – прикрикнула тетушка Марч. – А ты, Джо, отправлялась бы лучше домой. Нечего шататься по вечерам с такими разболтанными мальчишками вроде…

Но тут Лори снова «включил» попугая.

– Помолчи, старый невежа! – тут же прохрипел он и попытался схватить своего мучителя за палец, но промахнулся.

«Боюсь, мне такого долго не вынести, но я буду стараться», – подумала Эми.

Попугай злобно уставился на нее и крикнул:

– Убирайся вон, уродина!

И Эми, которая не поддалась на оскорбительные выпады тетушки, слов попугая выдержать не смогла. Она закрыла лицо руками и разрыдалась.

Глава XVIII

Тяжелые времена

Жар у Бет никак не спадал. Положение ее оказалось куда серьезнее, нежели предполагали вначале доктор и Ханна. Мистеру Лоренсу самым категорическим образом запретили навещать Бет, а Ханна несла постоянную вахту у постели своей любимицы. Конечно, и доктор Бенгс делал все, что мог, но даже его усилия не шли ни в какое сравнение с самопожертвованием Ханны.

Мег взяла на себя хозяйственные заботы. Боясь кого-нибудь заразить скарлатиной, она прекратила всяческие визиты и даже забросила Кингов.

После каждого письма, отправленного в Вашингтон, Мег испытывала угрызения совести. Ведь Ханна так и не позволила ей сообщить о болезни Бет, и, читая ее письма, можно было подумать, что в доме все обстоит наилучшим образом.

Джо не отходила от Бет ни днем, ни ночью. Правда, Бет и во время болезни проявляла такую покладистость и кротость, что почти никому не доставляла забот. Несколько дней спустя положение изменилось. Температура поднялась еще выше, и Бет начала бредить. Как пугал Джо ее хриплый голос, ее попытки петь! Иногда Бет садилась на постели, и пальцы ее словно наигрывали на простыне какие-то замысловатые пассажи. Видимо, в бреду ей казалось, что она играет на рояле. Потом она перестала узнавать Ханну и Джо. Тут-то Джо наконец поняла, сколь опасно больна малютка Бет.

Мег принялась в который раз умолять Ханну сообщить обо всем миссис Марч, и Ханна, казалось, начала испытывать кое-какие сомнения. Она сказала, что подумает, надо ли, хотя пока опасаться не следует.

Следующее же письмо из Вашингтона окончательно выбило их из колеи: мать сообщала, что мистеру Марчу снова стало хуже и ее возвращение откладывается на неопределенное время.

Это были тяжелые дни. Дом словно опустел, и старшим девочкам казалось, что радость и счастье никогда уже не вернутся в эти стены. Мег в который раз перебирала минувшие дни и все отчетливее понимала, насколько не умела ценить счастье домашнего очага. В который раз Джо, неся свою вахту в затененной шторами комнате, вглядывалась в лицо Бет! Только сейчас, когда над сестрой нависла угроза смерти, она поняла, каким необыкновенным характером наделил Всевышний малютку и сколько это дитя делало добра ближним! Стоило Джо задуматься об этом, как ее начинали душить рыдания.

Мучила совесть и Эми. Ей не давало покоя, что большинство своих обязанностей она сваливала на безропотную Бет, и теперь она рвалась из своего изгнания домой. Эми считала, что должна сидеть у постели больной сестры, и лишь изобретательность и энергия Лори удерживали ее на месте.

Молочник, булочник, зеленщик, мясник – все справлялись о здоровье Бет. Соседи и знакомые посылали ей самые горячие приветы и с неподдельной тревогой расспрашивали о ее состоянии. Никто из домашних, при всей любви к Бет, раньше и не подозревал, что она успела обрести стольких друзей.

А Бет между тем лежала в кровати, и рядом лежала Джоанна, самая несчастная из ее больных кукол. Даже в таком тяжелом состоянии девочка не забывала о своей любимице. Она признавалась, что очень соскучилась без котят, но не позволила их приносить – боялась, что котята могут заразиться. Когда бред проходил, она первым делом принималась расспрашивать Джо, как та себя чувствует, а уверившись, что не заразила ее, посылала небольшие весточки Эми и просила передать Марми, что скоро напишет ей. Иногда ей давали карандаш и бумагу, и она писала коротенькие письма отцу. «Иначе папа подумает, что я совсем забыла о нем», – говорила она.

Однако вскоре Бет была уже не способна даже на это. Часами металась она в бреду, бормоча что-то невнятное, и даже короткий, тревожный сон не приносил облегчения. Доктор Бенгс дважды на дню заходил к ней, Ханна проводила у постели больной ночи напролет, а Мег заготовила телеграмму, которую готова была послать по первой команде Ханны. Джо, как и Ханна, не видела ничего, кроме малышки Бет, и лишь самые крайние обстоятельства вынуждали ее покидать комнату, где лежала сестра.

И вот наступило ужасное утро. Мистер Бенгс тщательно осмотрел Бет и, бережно опустив пышущую от жара руку девочки на одеяло, тихо обратился к Ханне:

– Если миссис Марч может оставить мужа, лучше вызвать ее.

Ханна молча кивнула, и губы у нее задрожали. Мег, едва услышав, что говорит доктор, беспомощно опустилась в кресло. У Джо побелело лицо. Она выбежала в гостиную, схватила телеграмму и, кое-как нацепив пальто и шляпу, выбежала на улицу. Вскоре она вернулась, и, пока снимала пальто, в прихожей появился Лори. В руках он держал письмо, а на словах сообщил, что мистеру Марчу стало гораздо лучше.

Джо быстро прочитала письмо и убедилась, что Лори не преувеличивает. Но даже эта новость не в силах была избавить ее от тоски, ведь жизнь Бет висела на волоске. Едва взглянув на Джо, Лори все понял.

– Что, Бет стало хуже? – тут же спросил он.

– Я вызвала Марми, – ответила Джо.

– Правильно, Джо. Вы так сами решили? – спросил Лори, помогая ей снять ботинки, которые никак не снимались.

– Нет, доктор велел.

– Неужели так плохо, Джо? – растерялся Лори.

– Плохо. Она уже не узнает нас. И даже плюща на окне не замечает. А еще недавно говорила, что листья на нем, как стая зеленых голубей. Сейчас это словно и не Бет, и ничего ей не помогает. Мама с папой так далеко, и мне кажется, Бог не хочет услышать мои молитвы.

Слезы застлали Джо глаза, и, шагнув на лестницу, она вытянула вперед руку, боясь оступиться. Лори подбежал и крепко схватил Джо за руку.

– Держитесь за меня, Джо!

Так они и стояли какое-то время на ступеньке, и Лори продолжал сжимать руку девочки.

– Спасибо, Лори, – сказала наконец Джо. – Я так рада вам. Без вас мне совсем плохо.

– Не отчаивайтесь, Джо. Нужно верить в лучшее. Тем более, мама скоро приедет. Она-то уж обязательно выходит нашу Бет.

– Я рада, что папе лучше. Теперь маме будет не так трудно оставить его. Несчастья свалились на нас одно за другим. И все-таки самое большое свалилось на меня, – сказала Джо и опять заплакала.

– Неужели Мег не помогает вам? – возмущенно спросил Лори.

– Ну что вы! Она делает все что может и очень волнуется за Бет. Но просто она не так привязана к Бет, как я. Я… совсем не могу с ней расстаться! Не могу! Не могу!