Письмо с вулканического острова
(Рассказы) - Яковлев Юрий Яковлевич - Страница 47

— Готово! Готово! — закричали ребята. — Зажигай!

— Нужны спички, — сказал Алеша и стал шарить в карманах, хотя откуда в них было взяться спичкам?

И вдруг тоненький голосок произнес:

— У меня есть спички. Много!

Это был маленький мальчик, закутанный и круглощекий, как шарик. Казалось, он не пришел сюда, а прикатился как колобок. Колобок в согнутой руке держал, как дрова, два батона с откусанными горбушками и кирпичик черного хлеба. В другой руке у него была пачка спичек — целых десять коробков! Колобок шел из магазина и свернул с дороги из любопытства.

— Давай! — сказал Алеша и, взяв в руки коробок, опустился на колено. — Считайте до ста!

— Раз, два, три, четыре…

Алеша чиркнул спичку, но ветер мгновенно погасил ее, словно специально стоял у него за плечами и ждал удобного момента.

— …Двенадцать, четырнадцать, пятнадцать.

Теперь Алеша был уже осторожен. Он сложил руки коробочкой и чиркнул вторую спичку. Спичка горела, будто фитилек в фонарике. А ладошки просвечивали насквозь. Две варежки бесполезно болтались на тесемочках, как на привязи. Алеша вспомнил, как вожатый Костя учил его зажигать костер. И он старался делать все так же, как летом в лагере на соревнованиях на лучшего кострового.

— …Тридцать девять, сорок, сорок один…

Вспыхнула бумага. Алеша лег перед костром и стал дуть на огонек. Щеке было холодно: она касалась снега. Но Алеша терпел.

Пламя было хилым и болезненным. Оно то оживало, то умирало. Если бы можно было, Алеша отдал бы ему все свое тепло, только бы оно не погасло.

— …Шестьдесят пять, шестьдесят шесть, шестьдесят семь…

Ребята считали очень быстро. И Алеша хотел было сказать: «Не торопитесь, это не по правилам», — но для этого нужно было перестать раздувать пламя, и оно могло погаснуть.

— …Восемьдесят девять, девяносто…

«Ну гори же, костер! Очень прошу себя!» И тут, словно сочувствуя Алеше, пламя крепко встало на ноги. Запахло дымом. Затрещал ящик из-под печенья.

— …Девяносто пять, девяносто шесть, девяносто семь!

— Горит! Горит! — закричали ребята.

А мальчик-колобок тоненьким голоском запел:

Костер пылал. Он горел щедро, дымно, в полную силу. Ребята потянулись к огню. Каждому хотелось погреть руки, чтобы испытать, настоящий ли это костер.

— Здорово у тебя получается! — сказал молчавший до этого времени высокий худой мальчик в очках. Он был, как и все, в снегу, и даже очки его были залеплены снегом.

— Могу научить, — сказал Алеша.

— И меня! И меня! — загалдели ребята.

— Меня первого, — сказал колобок, — ведь я тебе спички дал!

И он откусил последнюю уцелевшую горбушку.

— А как тебя звать? — спросил Алешу парень в очках.

— Алешкой, — ответил он. — А тебя?

— Я — Марат.

— Марат, — повторил Алеша. Ему очень понравилось это необычное имя.

В эту минуту Алеша был почти счастлив.

Кто сказал, что звери боятся огня? Хотя пес Пятница и был потомком диких зверей, костер не испугал его. Он протиснулся между ребячьими ногами, которые, как живой забор, окружили костер, и все время норовил сунуть свой черный нос в самое пламя.

Пятница вдыхал в себя горьковатый дымок и жмурил глаза от блаженства. Он пожинал лавры своего друга.

Горел костер. Таяли снежинки. А вместе с ними таял лед недоверия. Алеша был признан полноправным гражданином станции Мальчики.

Старшина Синяк

Торжество не бывает вечным. Каждому торжеству приходит конец. Иногда торжество потухает постепенно, как свет в театре. Но порой оно гаснет неожиданно и мгновенно, как свет в квартире, когда перегорают пробки.

Именно так произошло и теперь. Торжество было неожиданно прервано появлением блюстителя порядка старшины Синяка. Он незаметно появился за спиной ребят, и верный Пятница не успел тявкнуть, извещая о приближении опасности, а на улице уже зазвучал трубный голос старшины:

— Поселок хотите спалить?

Если бы над тихой станцией Мальчики грянул салют из сорока орудий, он произвел бы на мальчишек, столпившихся у костра, меньшее действие, чем спокойный голос старшины.

Оказалось, что каждый из ребят представляет собой сжатую пружину. Теперь все пружины мгновенно разжались, и огнепоклонники разлетелись в разные стороны.

У костра остались двое: Алеша и Марат. Первый — от неожиданности, второй — из солидарности.

— Поселок хотите спалить? — повторил старшина Синяк, и от его ледяного голоса костер сразу ослаб.

— Нет, не хотим, — сказал Алеша.

— «Не хотим»! — повторил старшина так, как будто записал каждое Алешино слово. — А для чего с огнем балуете?

— Мы не балуем, — сказал Марат.

— Помолчи, — растягивая буквы, произнес Синяк, — не тебя спрашиваю.

Он желал говорить только с Алешей, будто его профессиональная проницательность безошибочно определила, кто был создателем этого очага пожара.

Глубоко ошибается тот, кто считает, что ложь является лучшим средством спасения. Нет, чаще простая правда оказывается чудодейственной палочкой-выручалочкой.

— Пионеры в лагере учились костры разжигать, на время. Я тоже научился и показал ребятам, как это делается, — сказал Алеша.

Он думал, что это правдивое объяснение вряд ли поможет ему, что этим костром он нарушил какой-то неведомый закон станции Мальчики и должен за это держать ответ.

Но его слова произвели на старшину Синяка совершенно обратное действие. Во-первых, у старшины изменился голос: из трубного он стал простым, комнатным. Во-вторых, в ледяных глазах блюстителя порядка мелькнули веселые любопытные огоньки:

— Как на время, расскажи?

И Алеша рассказал про лагерь, про вожатого Костю, про состязание костровых.

— Вот здорово! — воскликнул Синяк. — А когда я был пионером, нас этому не учили. Другое время было. Слушай, а ты покажи мне, как это делается.

Красные погоны и красные петлицы делали участкового похожим на снегиря. Алеша, подумав об этом, улыбнулся и стал объяснять, как следует зажигать костер, а старшина слушал. И когда Алеша кончил свое объяснение, милиционер сказал:

— В жизни все может пригодиться… А ты приезжий, что ли?

Алеша умолк. Ему опять задали вопрос, на который так трудно было ответить. И тут Марат пришел к нему на помощь.

— Алеша ко мне приехал.

— Друг, значит?

— Друг!

— Ну, пока, — сказал старшина Синяк. — А костер вы погасите, неудобно в поселке огонь жечь. Пожарная инспекция мне всыплет.

Алеша и Марат не представляли себе, что есть на свете такая сила, которая может «всыпать» строгому старшине милиции. И от того, что она все же есть, старшина показался им еще более симпатичным.

Милиционер ушел. Костер догорал. Ребята не появлялись. Было время обеда, и все разошлись по домам.

— Мне пора, — сказал Марат.

— Я тебя подожду, — сказал Алеша.

И снова он остался один. Совсем один, если не считать летнего пса по прозвищу Пятница.

Одиночество

Говорят, радость летит на крыльях. У горя нет крыльев. Оно движется медленно, как товарный поезд. Но рано или поздно и товарный поезд дойдет до станции назначения.

Горе отстало от стремительной электрички, на которой Алеша ехал на станцию Мальчики. Оно боялось приблизиться к мальчику, когда Алеша был в окружении ребят. Но теперь, улучив момент, когда Алеша остался один, оно явилось к нему. И снова защемило сердце. Напрасно Пятница с полной готовностью помочь заглядывал в глаза своему другу и повелителю: он не мог вцепиться зубами в горе, ведь оно ходит по свету в шапке-невидимке.

Алеша вспомнил маму, папу, утреннюю ссору. И снова возник неразрешимый вопрос: почему родные, любимые люди нарочно делают друг другу больно? Они считают, что все, что между ними происходит, не касается Алеши. Но это совсем не так.