Ассистент - Шаманов Алексей - Страница 23

А впрочем, черт с ними, с бабами. Похоть — это не смертельно. В конце концов, проонанировать можно в клозете… Делами надо заниматься, а их — по горло. Впереди поездка на строительный рынок за материалом, да и раненого Борю Кикина надо проведать. Идти туда хотелось не очень. Кажется, именно со встречи с энергоемким бревном в комнате-мастерской началась в моем организме сексуальная революция… Еще я вспомнил, что собирался посмотреть в Интернете Хужир и Ольхон, и по дороге в ванную комнату включил компьютер.

Я всерьез собирался выяснить суть проклятия нашей семьи, связанного с числами, кратными одиннадцати. Попробую поискать разгадку в бурятской мифологии. Не в бирюльки играю, речь идет о жизни и смерти. О моей жизни и моей смерти.

С чашкой кофе устроился у компьютера, вошел в Интернет. Набрал в поисковой системе Яндекса сначала все-таки коренное слово «Байкал». Был затоплен информацией, почти сплошь — ненужной. Чего только не назвали этим именем — от газированного напитка до акционерного общества закрытого типа в нефтехимической промышленности. Впрочем, отыскал-таки подходящие сайты. Узнал, что русские казаки во главе С Курбатом Ивановым пришли с Енисея на Байкал в 1643 году. Что называют Священное озеро разные азиатские народы по-разному. Эвенки — «Ламу», то есть море. Буряты: «Байгал-нуур», озеро. В Поднебесной он северное море — «Бай-хай». На том же сайте было высказано предположение, что слово тюркоязычное и первыми, вероятно, назвали так озеро курыкане. «Байкал» произошло от «бай-кюль», что в переводе с тюркского означает «богатое озеро»…

Все это интересно, но практической ценности не представляет.

Набрал «Хужир». Узнал, что прошлым летом там проводился региональный фестиваль документальных фильмов в защиту экологии Байкала «Чистая вода». И туристических баз там полно, что и понятно. Одна из них на голливудский манер называлась «Никита». Не знаю уж почему.

Набрав слово «Ольхон», взглянул на часы. Время шло, дела стояли, поэтому шариться по сайтам не стал, сразу отыскал перевод. На бурятском — «лес», точнее, «лесочек». «Хон» — уменьшительный суффикс. У эвенков интересней — «лесной дух, хозяин леса».

Словом, ничего мне перевод этих слов не дал. Проверил напоследок свой электронный почтовый ящик. Одно новое письмо. И снова спам. Открыл. Прочел. И к чему бы все это, зачем мне эта идиотская информация? Ума не приложу. Потер лоб именно в том месте…

ГЛАВА 17

Но пасаран!

Домашний телефон Кикина не отвечал. Учтя, что передвигаться он мог только вприпрыжку, я насчитал двадцать два длинных гудка, после чего положил трубку.

Сотовый Гриши Сергеева оказался недоступен, как и моего новоявленного липового помощника — Стаса. Информационная блокада какая-то. Оставалось позвонить Анне Ананьевой, переводчице, и назначить свидание в полночь возле амбара. Сказать, чтобы приходила, мол, не пожалеет… Этого я делать не стал. И без того уже изрядно подпортил свою характеристику ночным звонком. Дурень.

В железную дверь Кикина я ломился минут десять. Никто мне так и не открыл, даже корефан, безголовый Буратино, меня предал. Зато открылась соседская дверь и пожилая, с недовольным лицом женщина в кокетливо укороченном и декольтированном застиранном халате сообщила, что за Борисом пришли и увезли в машине, а куда, она не в курсе. Я поблагодарил, уставившись на полуобнаженную тощую грудь в разрезе халата. Затем опустил взгляд на искривленные артритом ноги со вздутыми венами. Недовольство на лице женщины сменилось недоумением. А когда я призывно ей улыбнулся, глядя в глаза, она густо покраснела и захлопнула перед моим носом дверь. Дома, вероятно, была не одна, иначе… Черт, кажется, ко мне возвращается ночная гиперсексуальность. Точнее — супергиперсексуальность. Нечеловеческая. Кстати, теперь при ходьбе и не только, содержимое штанов мне постоянно мешало. Повторю: постоянно. Стоило в пределах видимости появиться любой женщине — и все. Повторю: любой.

Выйдя во двор, я понял, что был не прав. Борькина соседка, скорее всего, расценила мои призывные взгляды как изощренное издевательство. Глупая. Внешность и возраст разве имеют значение? Она — женщина, и этого достаточно. Для меня, по крайней мере…

Кстати, из слов неправильно оценившей мое поведение дамы я сделал вывод, что за Борисом заехал Гриша Сергеев и увез раненого в травмпункт или в поликлинику, на прием к хирургу. У Гриши «жигуль» девятой модели… а может, и не девятой, не помню. Он в нем жену на дачный участок возит, а сам обычно пешком или в маршрутках добирается… ладно, главное, о Борьке я могу больше не беспокоиться, он в надежных руках.

На углу улиц Ленина и Свердлова снова набрал на мобильнике номер Стаса, и снова он оказался недоступен. Помощничек, блин, урод… На строительный рынок придется ехать одному и оплачивать грузчиков. Денег, впрочем, хватало.

Что бы мы делали в этом мире без мобильной связи? Осиротели бы на хрен!

Вызвал грузовое такси, и через пять минут, сигареты выкурить не успел, подошла крытая «газелька». Дальше — дело техники.

По дороге болтали с водителем о том о сем. Точнее, болтал в основном он. Его удивляла необычайно ранняя весна, но огорчал, как следствие, каждодневный утренний гололед на дорогах. Его возмущала труба нефтепровода, которую собирались пустить в четырехстах метрах от байкальского берега. Его возбуждало то, что старшая дочь губернатора выходит замуж… Я, конечно, слышал, что есть у губернатора дочь на выданье, но то, что их аж две, было для меня новостью. Может, еще не поздно подсуетиться?

Я попросил подробностей, и водила, молодой скучающий паренек, поделился городскими сплетнями с нескрываемым энтузиазмом. Оказалось, младшенькой около двадцати лет от роду — комсомолка, спортсменка и просто красивая девушка… Надо будет потом, когда деньги после Ольхона появятся, выяснить, как она отдыхает, какие ночные клубы посещает, словом, все ее повадки и наклонности. А там, чем черт не шутит… Действительно, чем?

На строительном рынке жизнерадостные таджикские гастарбайтеры в пять минут забросали в кузов куб обрезной доски-дюймовки.

Первоначально опечаленная неизвестно чем сорокалетняя дама-продавец после моих грубых комплиментов о соблазнительности и аппетитности ее рыхлого тела вернулась в благодушное настроение и заставила меня записать четыре телефонных номера: домашний, сотовый, подруги и, не знаю зачем, какого-то Георгия Сигизмундовича.