Конан и день льва (CB) - Евтушенко Валерий Федорович - Страница 38

Может, быть потерь в этот раз оказалось и немного, но солдаты принца стали заметно нервничать. В самом деле, тяжело оставаться спокойным, когда из куста или из-за придорожного валуна вдруг с мягким шорохом вылетает стрела и впивается в шею идущему рядом товарищу. А лучники Просперо постоянно тревожили тыл и фланги Молниеносного легиона, не давая солдатам ни минуты покоя. Нумитор несколько раз бросал в погоню за ними тяжелую конницу, но кроме того, что его всадники загнали несколько десятков коней, это ни к чему не привело, лошади повстанцев с легкостью уходили от преследовавшей их тяжелой конницы.

Наконец, войско Нумитора подошло к Шамару. Когда до города оставалось не больше четырех лиг к Нумитору прибыл граф Каллиодис, который настоятельно не рекомендовал принцу вводить Молниеносный легион в Шамар.

— Население города на стороне мятежников, — прямо заявил граф, — если ты, принц, вступишь в город, то там может вспыхнуть мятеж. Лучше разбей лагерь где-то здесь, провиантом и фуражом я тебя обеспечу, но безопасность твоего войска в Шамаре гарантировать не могу.

Нумитор витиевато выругался, помянув всех богов, но вынужден был согласиться, что Каллиодис прав. Он помнил, как Шамар штурмовал полтора десятка лет назад Троцеро и что из этого получилось.

— Ладно, граф, — нахмурившись, сказал он, — ты уж постарайся, чтобы горожане не открыли ворота мошеннику, если он вдруг подступит к Шамару.

— Надеюсь, ты сам не дашь ему возможности приступить к осаде города, — насторожился граф, — в противном случае я ничего гарантировать не могу.

— Если только он сам не придумает какую-нибудь хитрость, — мрачная улыбка скользнула по лицу принца, — как с Альбаном или Аскаланте. Мошенник хитер и коварен, с ним надо держать ухо востро. Да и Троцеро долго у себя в Пуантене сидеть не будет, у меня чувство, что они скоро соединятся.

Принц Нумитор, говоря о своем предчувствии был совершенно прав. Узнав о разгроме Аскаланте и о том, что Конан перешел Хорот, и уже в Артании, Троцеро забеспокоился. Произошло то, на что он признаться уже и не рассчитывал, Повстанческая армия восстала, словно волшебная вендийская птица феникс из пепла, набрала силу и обрела былую мощь, причем без какого-либо его участия. Сейчас Конан находился в четырех-пяти дневных переходах от Шамара, где, конечно же его не преминет взять под свою опеку Каллиодис, тем более, как это Троцеро хорошо было известно, Гродер был одним из тех баронов, которые всегда поддерживали графа. Да и Аллар Кастор, на чьей территории сейчас находился киммериец, тоже был сторонником Каллиодиса. «А от Шамара до Тарантии, — думал Троцеро, — один конный переход поэтому, если я и дальше буду отсиживаться в Пуантене, то рискую вовсе оказаться не у дел!»

Приняв решение, он вызвал командующего своей рыцарской конницей и приказал готовиться к выступлению. Затем он написал короткое письмо, с которым уже через полчаса гонец на быстроногой лошади ускакал к Конану.

Когда принц Нумитор приступил к оборудованию лагеря, Просперо счел бессмысленным дальнейшее ведение вылазок против него и вернулся к Конану.

— Какова численность Молниеносного легиона? — прежде всего поинтересовался киммериец.

Просперо обстоятельно ответил на этот вопрос, так как численность войск Нумитора знал едва ли не до последнего человека.

— Для штурма его лагеря у нас не хватит сил, — задумался киммериец.

— Не то, что для штурма, но даже и для сражения в чистом поле, — подтвердил Просперо. — У принца преимущество в тяжелой коннице и в копейщиках. Будь здесь граф Троцеро, тогда можно было бы попытаться…

Полог шатра откинула в сторону чья-то рука и на пороге появился Паллантид.

— Командор! — сказал он. — К тебе гонец из Пуантена.

— Где он? — воскликнул Конан, переглянувшись с Просперо. — Немедленно его сюда!

Прочитав послание графа, киммериец отложил пергамент в сторону.

— Троцеро со своими рыцарями предполагает быть здесь через двое суток., — торжественно произнес он. — Теперь наступает новая фаза в нашей борьбе с Нумедидесом.

Глава третья. Лемурийское боевое искусство

Трактир «Щупальца спрута» в Квартале контрабандистов Шамара мало чем отличался от таверны «Ржавый якорь» в Портовом районе Тарантии. Единственная разница заключалась в том, что если в «Ржавом якоре» основными завсегдатаями были воры, то «Щупальца спрута» предпочитали местные контрабандисты. Из Шамара с давних времен вели хорошо налаженные контрабандные пути в Бельверус, Ианту и Мессантию, по которым пользующиеся спросом товары востока и запада распространялись по большей части государств Гибории, не облагаемые налогами, пошлинами и акцизами. Контрабандисты — народ предприимчивый, но в отличие от воров, брезгующий карманными кражами, всегда были при деньгах и поэтому снисходительно относились к воровскому промыслу «братьев своих меньших», которые тоже посещали «Щупальца спрута» больше в расчете на дармовое угощении за счет своих более состоятельных собратьев. Владелец трактира Гонтран, полноватый лысеющий аквилонец, старался угодить вкусам своих постоянных клиентов, поэтому кухня у него была даже лучше, чем в «Ржавом якоре» в Тарантии.

Здесь на втором этаже трактира Альдемар Дагобер уже почти неделю снимал комнату, приобретя внешность рыжебородого наемника в поисках работы. Лицо настоящего Дагобера не видел никто из посетителей трактира, включая хозяина. Дагобер умел учиться на своих ошибках, поэтому, войди сейчас в трактир толпа стражников с его портретом, он бы и ухом не повел. Опознать его в Шамаре не могла ни одна живая душа. Но стражники все не появлялись и он все чаще думал о том, что разыскивать его по всей Аквилонии король вряд ли станет, достаточно того, что он уехал из Тарантии и перестал представлять для него угрозу.

В его нынешнем облике был только один недостаток, который он не учел, оказалось, что в Шамаре немало людей, которые нуждаются в услугах наемника и некоторые из них уже обращались к Дагоберу с конкретными предложениями, которые он, ссылаясь на различные обстоятельства, вынужден был отклонить. Но так долго продолжаться не могло, отказ от подобных предложений рано или поздно мог возбудить подозрения у трактирщика. Конечно, это было не так уж страшно, но Дагобер не хотел привлекать к своей личности даже малейшего внимания. Он уже подумывал о том, чтобы удалиться из Шамара на несколько дней или даже неделю под предлогом, что принял от кого-то заказ на услуги накмника, но спустившись в зал, чтобы пообедать, увидел за соседним столом пожилого седобородого мужчину и совсем юную девушку, которой вряд ли исполнилось больше семнадцати лет. Дагобера привлекли ее изумрудные в пол лица глаза, спрятанные за сенью черных ресниц и тонкие черты миленького личика с легким румянцем на щеках. Ее золотистого цвета волосы скрывал наброшенный на голову капюшон дорогого плаща. Сидевший рядом с ней седобородый мужчина, увидев Дагобера что — то коротко сказал девушке и, поднявшись из-за стола, подошел к нему.

— Ты ведь наемник? — учтиво спросил он. — Мне Гонтран сказал, что тебе нужна работа. Я Агерад, известный в Шамаре ювелир и мне нужна твоя помощь.

Дагобер ничего не ответил, только взглянул ему в глаза. Через мгновение он отвел взгляд, кивнув Агераду на место за столом напротив. Он уже знал, что нужно ювелиру и подумал, что, пожалуй, примет его предложение, если все равно намерен был уехать из Шамара.

— Слушаю тебя, почтенный Агерад, — сказал он, — если тебе понадобился мой меч наемника, то готов выслушать твое предложение.

— Мне с внучкой надо отправиться в Туарн, — сразу приступил к делу ювелир, — но из-за последних событий на дорогах Аквилонии стало неспокойно. Почтовые кареты из Шамара туда не ходят, а на дорогах шатаются дезертиры и разбойники, что впрочем, одно и то же. Между тем, я должен доставить Ингонду домой к родителям, да и самому надо бы попытаться сбыть там некоторые ювелирные изделия, которые в Шамаре не пользуются спросом.