Конан и день льва (CB) - Евтушенко Валерий Федорович - Страница 17

— Поверь, генерал, в Аргосе Амру любят не больше, чем в Зингаре и, если бы он появился здесь, то ему не только никто не оказал бы помощи, но мой отец приказал бы немедленно вздернуть его на рее своего флагманского корабля без всякого суда и следствия.

— Но, — промямлил обескураженный Прокас, — у меня приказ моего короля…

Принц Кассио, пожал плечами.

— Ты можешь стоять здесь сколько угодно, пока не нарушил границы. Но, поверь, генерал, это просто напрасная трата времени. Однако, теперь мне стало ясно, что произошло недоразумение и мой отец, король Аргоса, конечно же, немедленно объяснится с королем Нумедидесом.

Он кивнул Прокасу на прощание и они с Аркадио поскакали назад. Вскоре отряд аргосских всадников направился в сторону Мессантии и растворился в туманной дымке.

Прокас еще долго стоял на месте, провожая их взглядом. Он понял, что Вибий Латро стал жертвой, чьей-то хорошо продуманной игры и ему подбросили дезинформацию, которую он принял за чистую монету.

— Не случайно у меня с самого начала не лежала душа к этой затее, — плюнул под ноги генерал и, громко выругавшись, отправился в свой шатер, готовить донесение королю.

Для Вибия Латро наступили «черные» дни. Прежде всего, прискакал гонец из Танасула с сообщением, что гарнизон Велитриума, состоявший из туранских и боссонских наемников, покинул город и он захвачен пиктами. Узнав об этом, король разразился гневной тирадой в адрес канцлера и потребовал объяснить, почему на смену Приграничному легиону туда не был отправлен корпус Аскаланте. Когда Вибий Латро осмелился напомнить, что это было решение самого короля, Нумедидес разбушевался так, что канцлер уже видел себя заточенным в Железную Башню. Впрочем, в этот раз обошлось, возможно, Нумедидес вспомнил, что сам отклонил предложение Вибия направить в Велитриум корпус графа Туны, поэтому немного успокоившись, он приказал подготовить указ о передислокации войск Аскаланте к Велитриуму. Указ был немедленно подготовлен и нарочный помчался с ним в Гандерланд.

Но не успел канцлер еще прийти в себя от королевского разноса, как в Тарантию прибыл гонец от Прокаса. Генерал передавал свой разговор с принцем Кассио и просил дальнейших указаний. Вибий Латро немедленно отправил письмо Кесадо, но тот, исполняя указание и Троцеро, и Каллиодиса, ничего ему не ответил. Канцлер выждал еще несколько дней, не решаясь доложить Нумедидесу о том, что стал жертвой дезинформации, но внезапно король вызвал его сам.

— Как это понимать? — грозно спросил он, держа в руках личное послание короля Аргоса, о котором канцлеру известно не было. — С чего ты вдруг решил, что проклятый Конан скрывается в Аргосе, да еще и создает там армию с помощью короля Мило?

— Донесения лазутчиков…, -заикаясь от страха, промямлил канцлер.

— Ты выставил меня перед аргосским королем полным болваном! Грош цена твоим шпионам, если они не знают, что Конана прячет Троцеро, в то время, как даже в Аргосе об этом известно. Пока по твоей милости Приграничный легион стережет Рабирийские горы, они там в Пуантене готовят восстание против меня, — бушевал король, призывая на голову канцлера проклятия всех богов, каких только знал. Он грозил ему многочисленными карами, самой меньшей среди которых было заточение в Железную Башню, топал ногами и даже достал из-за трона меч, который всегда находился у него там под рукой.

Вибий Латро пребывал в полуобморочном состоянии, едва сохраняя остатки сознания, чтобы не грохнуться в обморок.

Немного успокоившись, Нумидедис грозно сказал:

— Готовь указ о лишении Троцеро графского титула и объявлении его вне закона. Пусть гонец скачет в Террону и лично вручит его Троцеро. Второй указ отправь Прокасу. Приграничный легион должен немедленно форсировать Алиману и вторгнуться в Пуантен. Троцеро и этого варвара необходимо уничтожить, а восстание подавить в зародыше. Пусть этот указ генералу передаст кто-то из моих легатов и сам будет контролировать на месте его точное исполнение, а то Прокас все привык обдумывать и взвешивать по десять раз, а времени для промедления нет.

Немного подумав, он добавил:

— Еще один указ подготовь для Нумитора, пусть его легион форсирует Хорот и таким образом, они с Прокасом зажмут Троцеро в клещи.

— Все будет исполнено, мой король, — залебезил канцлер и, пятясь, вышел из зала.

Но его неприятности на этом не закончились. Поступило донесение о том, что северные бароны после ухода легиона графа Туны, приступили к формированию собственной армии и намерены провозгласить независимое княжество Гандерланд.

Такая информация требовала немедленного доклада королю, который вновь обрушил проклятия на его голову.

— Это ты заварил всю эту кашу! — кричал побагровевший от гнева Нумедидес. — Из-за твоей нерасторопности и глупости все пошло кувырком. Готовь указ Нумитору пока оставаться на месте, а Ульрик пусть войдет в Гандерланд. Со стороны Киммерии все равно нападения не ожидается. Они, эти северные бароны, у меня еще дождутся, я им покажу независимое княжество!

Несколько дней спустя, когда граф Троцеро находился в своем рабочем кабинете, мажордом доложил о прибытии королевского гонца.

— Пусть войдет! — сказал граф, не ожидая ничего хорошего от его визита.

Действительно, поклонившись графу гонец, отведя взгляд в сторону, молча передал ему запечатанный пакет.

Вскрыв пакет и прочитав королевский указ, Троцеро медленно встал из кресла, в котором сидел в алом плаще с вышитыми на нем серебряной нитью леопардами и графской короной на голове. Лицо его стало пунцовым и приобрело цвет плаща, в то время, как изящные руки графа, разорвали королевский указ сначала пополам, а затем на множество мелких частей, упавших на пол. С презрением плюнув на клочки пергамента, Троцеро растер их ногой и глухо сказал:

— Возвращайся к королю и доложи, как я поступил с его указом.

Гонец низко поклонился и вышел из кабинета.

Опустившись обратно в кресло, граф задумался. Момент, который он так стремился оттянуть, все же настал. Что ж так даже лучше ибо теперь он не выглядит мятежником, обнажившим меч на сюзерена, а верным вассалом, который незаслуженно попал в опалу. Понятно, что следующим ходом короля станет силовое решение по смещению графа и для этого более всего подходит Приграничный легион. Прокаса граф уважал, но не боялся, так как сейчас у него было сил вполне достаточно для того, чтобы отразить атаку генерала.

Обдумав сложившуюся ситуацию, Троцеро распорядился собрать в большом зале всех сотников, командира Алых Леопардов, Просперо, Конана и командиров наемников. Обратившись к присутствующим, граф объявил о королевском указе и о том, что он отказывается ему подчиняться.

— У сюзерена есть свои права, но и у вассала тоже есть право защищаться от несправедливых притеснений короля, — сказал Троцеро. — С горечью говорю вам, что король Нумедидес безумец и повиноваться ему не может ни один здравомыслящий человек. Поэтому я, Троцеро, граф пуантенский, встаю под Львиное знамя Освободителя, приход которого много тысячелетий назад был предсказан великим мудрецом Эпиметриусом, и присягаю в верности генералу Конану.

Он хлопнул в ладоши и караул из Алых Леопардов внес в зал развернутое алое знамя, на котором было вышито золотой нитью изображение вставшего на дыбы льва. Граф опустился на одно колено, поцеловал знамя и отошел в сторону. Следующим к знамени прижался губами Конан, а затем и все присутствующие.

— Ты наш Командор, — торжественно сказал Троцеро, положив руку на плечо киммерийца, — ты Освободитель, веди же нас в бой!

Прибывший к генералу Прокасу сотник Черных Драконов Альбан, передал ему пакет с королевским указом и объявил, что остается при нем в качестве королевского легата. Услышав об этом, Прокас криво усмехнулся, но королевской воли ослушаться не посмел. С другой стороны, возможно, было бы и лучше, если король обо всем узнает из первых уст. Задача, стоявшая перед ним, казалась не сложной, нужно было просто форсировать Алиману и двинуться к Терроне, в то время как Нумитор форсирует Хорот и соединится с ним с другой стороны. Против двух армий Троцеро никак не устоять и даже, если он закроется в своей столице, долго там не продержится. Прокас дал приказ выступать к большой излучине Алиманы, где имелся брод. Сотники, которым надоело сидеть без дела и созерцать вершины Рабирийских гор, с радостью бросились выполнять приказ генерала.