Невеста лорда (СИ) - "Глиссуар" - Страница 23

— Миледи, это мастер Ханом, — Рейвин указал на старика. — Он следит за нашим книгохранилищем уже почти полвека.

— Я бы встал, чтобы поприветствовать вас, миледи, — хрипловатым надтреснутым голосом произнес книжник. — Но мои ноги уже пятый год как отказываются меня держать.

Старик дружелюбно улыбался здоровой белозубой улыбкой, в поблекших с возрастом глазах еще проскальзывали искорки энергичности и неиссякаемого интереса к жизни, будто говоря: «только не подумайте, что я немощный». Лейлис протянула старику руку, и он аккуратно коснулся ее двумя пальцами.

— Что вы делаете, мастер Ханом? — спросил лорд, глядя на рисунки.

— Копирую некоторые страницы из трактата о растениях, милорд. А ваш почтенный гость, друг лорда Айбера Хэнреда, был столь любезен, что согласился записать тексты известных ему песен, чтобы и другие смогли их выучить.

— В самом деле, очень любезно с его стороны, — Эстергар не скрывал сарказма. — Это хорошее дело, но следите за вашим кошельком, мастер.

Менестрель почти сполз под столешницу, не прекращая письма.

— Я привезла из дома несколько книг, может быть, можно будет поместить их здесь? — предложила Лейлис.

— О, вы привезли книги! — воскликнул старик с энтузиазмом. — Я был бы рад взглянуть на них… и прочитать, конечно же, сделать списки… поменять переплеты и подшить, если это нужно. А какие это книги?

Лейлис перечислила ему названия — одна книга о великих домах, одна с балладами и легендами, и три тома с молитвами, наставлениями, формулами и обрядами Долины.

— О, «Любовь и отмщение леди… — как вы сказали? — Киигниссы»? Если я не ошибаюсь, речь идет о южном варианте нашей великолепной баллады времен войны Волчьего Зуба против Виндордара. Только называется она «Любовь и месть леди Кингрин, дочери Горднисса». Будет очень, очень интересно ознакомиться с ней…

— Да, вы скорее всего правы, мастер, — отозвалась Лейлис. — Есть в этой балладе что-то такое… северное.

Например то, что баллада начиналась с предательства и резни и тем же самым заканчивалась. И это при том, что автор из Долины наверняка смягчил изначальный вариант.

— Я был бы рад, миледи, если бы вы подружились с мастером Ханомом, — сказал Рейвин жене. — Мастер обучает моего брата читать и писать на нашем языке и на старом наречии, и вам бы такие уроки тоже очень пригодились. Хотя многие на Севере говорят на вашем языке, вам все же не обойтись без знания нашего, ведь вы понимаете это?

— Конечно, понимаю.

— И чем скорее вы начнете его изучать, тем скорее ваша жизнь станет более комфортной, и вы сможете отдавать распоряжения слугам, а также приступить к вашим обязанностям как хозяйки Эстергхалла.

Мастер Ханом взглядом указал на стеллаж, до отказа заполненный приходно-расходными книгами и стопками товарных накладных.

— Это не все, миледи, остальное хранится пока у кастеляна, — шепнул старик, едва сдерживая смешок.

— Моя жена разберется во всем этом, я уверен, — сказал лорд Эстергар.

«В самом деле, отчего бы мне не разобраться? — подумала Лейлис с досадой на мужа. — Ведь я играла в детстве с сестрами в игру «мой замок». Наверняка тут почти то же самое».

— Покажите и расскажите госпоже Лейлис все, что ей будет интересно, — велел Рейвин книжнику и, поклонившись супруге, вышел из библиотеки.

Старик снова взялся за кисть, а менестрель сел поудобнее и, так как баллады в его репертуаре уже закончились, начал строчить текст какой-то уличной песенки.

— Я отвечу на ваши вопросы, миледи, и все покажу… как только дорисую эту розу, — сказал мастер Ханом, склоняясь к своему рисунку.

— Разве это роза? — спросила Лейлис, взглянув на оригинал.

— А разве нет, моя госпожа? — насторожился старик.

— Это цветок шиповника, а роза совсем другая. Я знаю это, потому что роза на гербе моего дома и моя тетя выращивала розы в своем цветнике.

— В самом деле? И какая же роза?

— Листья почти такие же, но больше лепестков, и не бывает плодов.

— Нужно послать письмо в Верг и попросить, чтобы прислали нам засушенные южные цветки с листьями и соцветиями. Тогда можно будет сверить их с рисунками и, если нужно, исправить.

Мастер отложил в стороны рисунки, в том числе неоконченный, просушив его песком, убрал кисточки в футляр, закрыл чернильницу и подвинул ее в специальное углубление в столе.

— Со временем в книги закрадываются ошибки, вот в чем беда, — пожаловался он. — Поэтому стоит все сверять, перед тем как делать список. Очень жаль, что ни сир Джоар Хэнред, ни кто-либо из его отряда не смогли прибыть в Эстергхалл. Я бы так хотел расспросить их о ханкитах и кроличьих людях. Половина из того, что содержится в книге мастера Авиба — выдумка, а вторая половина успела устареть за полтора века.

— О степняках мало известно, хоть они и живут рядом с нами уже многие столетия, — сказала Лейлис. — Я знаю, что они сжигают себя заживо, чтобы почтить своих богов. Говорят, что все они колдуны, но этому я не верю.

— Колдовства не бывает, госпожа. Так называемые заклинатели — либо подлые обманщики, которые дурачат народ ради своей корысти и тщеславия, либо несчастные обреченные глупцы, связывающиеся с силами, которые никому не подвластны и ничего, кроме зла, не могут принести.

— Вы правы… может быть.

Лейлис попросила бумагу и чернила, чтобы написать письма родным. Ее дяде лорд Рейвин уже отправил письмо, сообщив, что дорога была благополучна и бракосочетание совершилось по всем правилам, а заодно и напомнил об условиях соглашения. Поэтому Лейлис решила написать только своим сестрам, которые, скорее всего, были не в курсе даже ее помолвки с лордом с Севера, а потому должны очень удивиться, получив письма от младшей сестры.

— Слишком длинное послание, миледи, — покачал головой мастер Ханом, взяв в руки первое письмо. — Ведь его придется доверить не гонцу, а птице, которая полетит с ним до Верга, а потом уж мессер Кельперт переправит его дальше.

Лейлис пришлось переделывать несколько раз, стараясь писать как можно более мелким почерком и как только возможно кратко. Ответов от сестер, наверное, придется ждать не меньше месяца. Мастер Ханом успокоил, сказав, что и ее письма, и ответы обязательно дойдут.

— Птицам ничего не будет. Они же над лесом летят и всегда прилетают, куда обучены.

Лейлис нашла странным и немного забавным то, что все живые существа на Севере вполне приспособлены к его суровым условиям, кроме человека, который, тем не менее, отчаянно и упорно пытается удержаться на этой земле. Если у Неизвестного есть хоть какие-то индивидуальные черты, то он, должно быть, склонен к иронии. Она начала рассеянно складывать, скручивать в трубочки и снова разглаживать свои послания. Почему-то показалось неважным отправить их. Лейлис поняла, что не будет переписываться с родственниками или выпрашивать о возможности их увидеть. И это было выше ее желаний — будто безымянный речной поток разом отрезал ее от семьи и от прошлой жизни.

Первый день после свадьбы был слишком длинным, чтобы выдержать еще и длинную ночь. В спальне, оставшись с мужем наедине, Лейлис легла на край постели, спиной к нему. И когда Рейвин протянул руку и слегка коснулся ее обнаженного плеча, она дернулась и натянула покрывало.

— В чем дело? — спросил он с ноткой раздражения в голосе.

— Мне все еще нездоровится, милорд, — пробормотала Лейлис в подушку, не утруждаясь повернуться к нему.

Эстергар приподнялся на локте и снова дотронулся до нее, чуть сдвинув покрывало. Он не мог не почувствовать, как она дрожит.

— Если я вам настолько неприятен, следовало выразить это до свадьбы, а не теперь, — его тон был холодным, как бьющийся в окна северный ветер.

— Моим мнением никто не интересовался, — процедила Лейлис, не успев даже испугаться своих слов.

— Уж не собираетесь ли вы сказать, что я вас принудил выйти замуж? — саркастично осведомился Эстергар. Лейлис почувствовала напряжение в его голосе, уже на опасной черте.