Ненависть (СИ) - Борей Алиса - Страница 8

Граф резко поднялся, покачнувшееся под ним кресло жалобно заскрипело. Не отрывая взгляда от белеющего в полумраке лица, он шагнул к двери. В одном она права, — подумал Вийон о словах матери, — ничего уже исправить нельзя.

Отвернувшись и крепко сжав веки, он мотнул головой, — надо просто забыть, выбросить из памяти всю эту муть, — рука легла на массивную деревянную ручку и дернула на себя.

За дверью скукожившись на табурете сидел Израэл и пытался дремать. Скрип открываемой двери заставил его вскочить на ноги.

— Как она, Ваше сиятельство? — На графа уставились красные от бессонницы глаза.

Вийон молча прошел мимо, лишь бросив на ходу.

— Займись ею.

-

Шагая по коридорам, Вийон никак не мог избавиться от мыслей о своих видениях. Юная девушка без лица, теперь вот мать и обе твердят о спасении. Да от кого ему спасаться? Полная чушь! Надо просто встряхнуться, развеяться, отбросить дурацкие сомнения.

Порыв ветра распахнул окно, и вовнутрь ворвался лай собак, перезвон кузнечного молота и острый запах навоза. Граф на мгновение остановился, раздувшиеся ноздри втянули пропитанный запахами воздух. Вдруг нестерпимо захотелось промчаться по скошенному полю в бездумном азарте погони за диким зверем.

— Охота, — Вийон развернулся и двинулся к выходу, — вот что избавит меня от чертовых видений.

Охваченный этой мыслью он сбежал по лестнице и грохнул дверью, входя в караулку.

— Поднимай людей, капитан. — Вийон усмехнулся в ответ на встревоженно-вопросительный взгляд Давиго. — Едем на охоту.

Командир наемников облегченно выдохнул. Последние дни граф вызывал у него серьезную тревогу. Озабоченность сиятельства пленной баронессой таило в себе угрозу. Давиго как никто знал своего нанимателя, ведь он с ним еще с тех времен, когда граф был и не граф вовсе, а так — нищий скиталец.

Чуть с опозданием, но все же Давиго расплылся в улыбке.

— Ну, слава богу, а то уж я начал волноваться, — и обернувшись к молодому бойцу резко бросил. — Скачи к егерю на хутор, скажи, пусть готовится.

Вийон похлопал Давиго по плечу, мол все нормально, не о чем переживать, и пройдясь взглядом по остальным таращившимся на него воинам, молча вышел не сказав больше ни слова.

Как только затих скрип захлопнувшейся двери, с лица капитана сползла довольная улыбка.

— Ну чего вылупились, — рявкнул он на своих, — шевелитесь, дел невпроворот!

Воины, хватая оружие, устремились к дверям, и только коренастый крепыш с перевязанной головой притормозил возле своего капитана.

— Ты чего, Дав, мрачный такой? Граф вроде бы в норму приходит, сейчас зверья завалим, хоть жратва нормальная появится.

Давиго окинул воина снисходительным взглядом.

— И как это ты, Щерба, с такими мозгами до сих пор живой, удивительно.

По лицу коренастого было заметно, что он силится понять, оскорбление это или нет.

— Не пойму я тебя, капитан.

— А что тут понимать, — Давиго в сердцах сплюнул на каменный пол, — граф трое суток просидел у постели баронессы, и старик лекарь сказал мне, что она выживет.

Он замолчал и щербатый не выдержал.

— И что..?

Командир лишь покачал головой.

— Раз Вийон с ней так носится, то значит, решил оставить ее себе, — он глянул в пустые глаза Щербы и подумал, — черт меня дернул трахнуть тогда эту девку.

— Ну, оставит и оставит, нам-то какое дело. — Физиономия крепыша выражала полное равнодушие.

Давиго с жалостью взглянул на своего бойца.

— Как ты думаешь, что сделает с тобой граф, когда вспомнит, как ты драл и измывался над его бабой? Или ты думаешь, он забудет такое? — Капитан со злым удовлетворением отметил, как изменилось лицо Щербы, и тут же добил его.

— Даже если у него отшибет память, так баронесса ему напомнит. Она-то уж точно ту ночь никогда не забудет.

Глаза щербатого наполнились страхом и непониманием.

— Погоди, так ведь он сам нам ее отдал.

Прищурившись Давиго наградил того злым взглядом.

— И ты думаешь это помешает ему содрать с тебя кожу живьем?

Лицо видавшего виды наемника дернулось судорогой, до него, наконец-то, дошло. Бешеный пес не простит и не забудет. В лучшем случае погонят со службы, а в худшем… Страшно даже подумать.

— Так что делать-то? — Щерба нервно схватил за руку своего командира. — Может свалить отсюда пока еще можно?

Давиго покачал головой.

— Куда? Все равно найдут, граф никому не позволит трепать языком по кабакам королевства.

Неожиданно в испуганных глазах щербатого вспыхнул радостный огонек.

— А ведь ты, Давиго, тоже в стороне не стоял. — Осознание того, что он не один наполнило его уверенностью. — Первым ведь на нее взобрался.

В ответ капитан наградил его ненавидящим взглядом и сбросил с себя вцепившуюся руку, но Щербу это ничуть не смутило, он задумчиво почесал свой перевязанный затылок.

— А еще Сухой, Штырь, да на ней почти весь мой десяток побывал, — губы изогнулись сальной ухмылкой, — неужто, он всех порешит?

Давиго поморщился и, склонившись к самому уху Щербы, зло прошептал.

— Даже не сомневайся.

Глава 9

Старый, видавший виды камзол привычно обтягивал плечи, широкий пояс приятно давил тяжестью любимого меча. Вийон провел рукой по гладко выбритой коже и посмотрел в зеркало. Длинные, почти до плеч, черные волосы, прямой породистый нос и жесткий волевой подбородок еще молодого не знающего морщин лица. Довольная улыбка тронула уголки губ отражения, но темно-карие глаза остались по-прежнему холодными и безжалостными.

Отвернувшись, граф взял перчатки из протянутых рук слуги и широким шагом вышел из комнаты. Предвкушение предстоящей охоты практически вытеснило из головы мысли о пленнице, и сейчас он хотел только одного, вскочить в седло своего жеребца и под грохот копыт пролететь по каменному мосту.

Двор уже был заполнен суетой. Ржание лошадей, беготня слуг и звон оружия. Солнце, показавшееся над стенами замка, засверкало в отполированных панцирях его воинов.

Привычная картина наполнила радостной уверенностью — черная полоса закончилась и впереди только азарт погони да бешеная ярость схватки. Вийон сбежал по ступеням и под приветственные крики бойцов пересек двор. Трое оруженосцев в цветах дома ла Руа выскочили из распахнутых дверей конюшни и юркнули в стороны.

Лица испуганные, — автоматически отметил граф, и приподнятое настроение растворилось в ожидании неприятностей.

Не успел он пройти в ворота, как к нему бросился старший конюх и с воплем рухнул на колени.

— Ваше сиятельство, помилуйте!

По лицу Вийона пробежала нервная судорога.

— Говори.

— Виноват, помилуйте, — запричитал конюх, не поднимая глаз, — не уследили!

— Ну! — Пальцы графа сжались в кулак в предчувствии плохого.

Слуга ткнулся головой в пол и завыл.

— Неудержимый захромал. Помилуйте, Ваше сиятельство, не уследили!

— Чт-о-о! — Взревел Вийон. — Запорю!

Бешеная ярость ударила в голову. Его боевой жеребец, его единственный настоящий друг в этом мире, единственное существо беззаветно преданное ему.

Удар кованого сапога в живот отбросил конюха на несколько метров.

— Запорю собаку! — Рука легла на эфес меча.

С разинутыми от ужаса глазами слуга приподнялся и пополз в сторону.

— Помилуйте, граф!

Еще один удар подбросил худосочное тело, и оно, хрустнув сломанными ребрами, рухнуло на спину.

— Смилуйтесь! — Конюх уже скулил жалобно и визгливо. Перед его перепуганными глазами сверкнуло блестящее лезвие меча.

— Не губите!

Ярость скривило лицо графа, превратив его в страшную маску.

— Тварь! — Клинок взлетел вверх, готовый опуститься на выставленные руки.

— А-а-а! — Смертный вой заполнил своды конюшни.

И в этот момент в переполненной ненавистью голове Вийона вдруг всплыло бледное, худющее лицо. Закрытые веки дернулись и взлетели вверх. Переполненные болью голубые глаза взглянули прямо ему в душу. Страдание и страх были в этих глазах, страдание и страх за него, за Вийона.