По волчьему следу (СИ) - Мастридеев Денис - Страница 18

Федосеев Коновалову не понравился сразу. Странный какой-то, нелюдимый. Слишком загадочный. Бывший офицер ФСБ таких не любил. Но работа есть работа, и ее Михаил Федорович выполнял исправно. Личным симпатиям здесь не место. Но со временем Коновалов почувствовал исходящую от Федосеева угрозу. Угрозу фирме. А обеспечение безопасности — это уже его прямая обязанность. Месяц назад Коновалов так, для подстраховки, установил подслушивающее устройство в кабинет Федосеева (офис «Ориона» находился в том же здании, что и «Меркурий», только двумя этажами ниже). И вскоре услышал смутивший его разговор. Федосеев разговаривал с неким молодым человеком (узнать, кто это такой, Михаилу Федоровичу тогда не удалось). Молодой человек говорил Федосееву, что знает человека, способного за хорошую плату устранить источник проблем.

Вроде ничего особенного. Мало ли проблем могло быть у генерального директора. Но Коновалов нутром почувствовал, дело нечисто. Что можно устранить за хорошую плату? Или кого? Недоверие к Федосееву усилилось. Чуя неладное, Коновалов попытался предупредить шефа, но тот вспылил и обещал его уволить.

События последних дней дали полное право Михаилу Федоровичу относиться к Федосееву с большим подозрением. И он решил лично заняться им, мобилизовав для этого все прежние связи.

Коновалов взял с журнального столика рюмку водки и опрокинул ее внутрь. Жидкость неприятно обожгла горло. Кружочек колбаски составил ей компанию.

— Нет, с этим парнем надо держать ухо востро, — Михаил Федорович медленно раздавил окурок сигары в пепельнице. — Взять его за жабры, пока не поздно.

Леонид налил в большой стакан виски, бросил несколько кубиков льда. Немного подумал и выпил залпом.

— А что тянуть? — он закусил долькой лимона.

Пить с утра было не в привычке Леонида, но сегодня он позволил себе отступить от правил. Слишком тяжелыми для нервной системы были последние дни, и снять напряжение было необходимо. Вернувшись в комнату, Леонид достал фотоальбом и лег на диван. Равнодушно листая страницы, он остановился на одной неприметной с виду фотографии.

Пикник в лесу. Костя, сидя на корточках, держит два шампура с шашлыком. Сзади его обнимает Женя. Рядом Леонид с Иришкой строят друг другу рожи. Чуть поодаль возится с костром симпатичная девушка.

На эту девушку и смотрел Леонид. Эта была единственная оставшаяся фотография бывшей жены. Все остальные он уничтожил сразу же после развода.

Леонида с Валей познакомил армейский приятель. И ничего не обещающее знакомство переросло в пламенную любовь. Во всяком случае, со стороны Леонида. Влюбился он по уши, как мальчишка. В считанные дни он изменился до неузнаваемости. Валя жила в небольшой деревушке на окраине области. За двести пятьдесят километров от Покровска, но Леонид каждые выходные ездил к ней. Он забыл про все и про всех. Для него существовала только Валя. Ценой неимоверных усилий ему удалось добиться согласия родителей любимой, которым он почему-то сразу не понравился, на свадьбу. В итоге случилось то, о чем он так долго мечтал. Прозвучал торжественный вальс Мендельсона.

Но и тогда Леонид не успокоился. Он потакал малейшим капризам молодой жены, в буквальном смысле носил ее на руках, сдувал с нее пылинки. Он готов был молиться на нее. Вдобавок ко всему стал ревнивый, как Отелло. Ревновал даже к лучшим друзьям. Правда, не в открытую. Но на душе кошки скребли, когда кто-нибудь заглядывался на супругу или, не дай Бог, делал ей даже безобидный комплимент.

Валя все воспринимала, как должное. Нет, она не любила Леонида. Хотя, конечно, ему об этом не говорила. Просто она всю жизнь мечтала выбраться в город из своей забытой Богом деревушки. А тут такой случай подвернулся.

Первый год они прожили относительно благополучно. Леонид устроил Валю на хорошую работу (дома сидеть она наотрез отказалась), обставил квартиру дорогой мебелью и современной техникой. Готов был на все, лишь бы угодить своей ненаглядной. Но все его старания были тщетны. Холодное сердце самовлюбленной, гордой девушки оставалось неприступным. Валя относилась к нему, как к необходимому предмету обихода, преданному угодливому слуге. Она была холодна во всем, даже в постели. И Леонид мучился, не понимая причины такого отношения. Он стал нервным, раздражительным, стал часто ругаться с друзьями. Иногда он не выдерживал и срывался. В такие дни бутылка водки превращала его в настоящего дьявола. И горе тогда тому, кто оказывался у него на пути. Доставалось и Вале. Он высказывал ей все накопившиеся обиды. А однажды позволил себе недопустимое, ударил ее. Сильно ударил. У Вали было сотрясение мозга. Леонид места себе не находил после этого. Он буквально усыпал супругу цветами и подарками, неустанно молил ее о прощении и клялся, что подобное не повторится никогда. Валя не разговаривала с ним почти две недели. Для Леонида это было хуже всякой пытки. Он бы чувствовал себя гораздо лучше, если бы она ежедневно закатывала ему скандал, била посуду, обзывала последними словами, надавала бы ему пощечин. Что угодно, но только не это холодное, сводящее с ума молчание. В конце концов, Валя простила его. Во всяком случае, сказала, что простила. Но Леониду легче от этого уже не стало. Он был опустошен.

Переживавший за него Костя тоже не выдержал и потребовал, чтобы Леонид взял отпуск и разобрался со своими проблемами. Он так и сделал. На целый месяц уехал за границу, к побережью Средиземного моря. Там окончательно все обдумав, он понял, что биография их совместной жизни закончена.

Полный свежих сил и решимости Леонид вернулся домой. Разговор с женой был долгим и тяжелым. Тяжелым для него. Валя восприняла все с олимпийским спокойствием. А когда узнала, что супруг оставляет ей квартиру и все «совместно нажитое» имущество, снисходительно согласилась.

Вскоре Леонид узнал, что Валентина повторно вышла замуж.

«Бедный парень», — подумал тогда он и напился.

Со дня развода прошло почти два года, но сердце Леонида до сих пор начинало кровоточить, когда он вспоминал свою недолгую семейную жизнь.

Вынув из альбома чудом уцелевшую фотографию, он разорвал ее на мелкие кусочки и бросил в пепельницу.

Рядом с опустевшим местом красовался другой снимок. Свадебный. Костя и Женя смотрели на него со счастливыми улыбками на лицах.

— Тебе всегда везло, братец, всегда. И сейчас повезет!

В дверь настойчиво позвонили. Леонид вздрогнул, захлопнул альбом и пошел открывать.

Это был уже знакомый оперативник. Леонид попытался вспомнить его фамилию, но не получилось.

— Здравствуйте. Вы меня помните? Я из милиции. Чернышев Владислав Николаевич.

Леонид кивнул.

— Мне необходимо поговорить с вами.

— Заходите. У меня есть немного времени.

Леонид чувствовал, что начинает терять терпение. Этот дотошный мент выводил его из себя. Проблем и без того было по горло, так еще этот мордоворот со своими дурацкими вопросами.

— Значит, вы не знаете причину ссоры вашего брата с Коноваловым? — в голосе Влада звучало недоверие.

— Увы, нет. Костя ничего мне не объяснил, — Леонид поерзал в кресле и вытянул ноги. — Как-то он вызвал меня к себе и попросил подыскать замену Чекисту. Признаться, я был поражен. Михаил Федорович казался мне отличным парнем. Человеком слова и дела. Свою работу он выполнял четко. Но Константин настаивал.

— И что же, он никак не объяснил?

— Сказал, что Чекист в последнее время зарвался. Лезет, куда не надо. В общем, я попросил Костю хорошенько подумать. Но он был непреклонен. Его вообще тяжело переубедить. Пришлось согласиться.

— А вы сами как это объясняете?

— Понимаете, Константин очень требовательный человек. И к себе, и к другим. И если принятое решение он считает уместным и справедливым, а главное, полезным для общего дела, то не терпит никаких возражений. Вполне возможно, Чекист отказался что-то выполнить, возможно, не раз. И это вывело Костю из себя.