Двойная смерть (СИ) - Рябов Феликс Владимирович - Страница 3

Нарколог увязался с нами. По дороге на кладбище он делился опытом семейной жизни.

— Вы представляете, какая стерва? Мы прожили с ней почти два года, она дочку родила, я пол-зарплаты только на семью тратил, и вдруг однажды возвращаюсь домой — а она сидит со своим братом двоюродным, он у нее мент — и говорит мне: «Ты знаешь, у нас, конечно, все хорошо было, но тебя с твоими аферами посадят рано или поздно, что я одна с ребенком делать буду? Мы решили с Толечкой жить.»

И это какие аферы, спрашивается? Да я с начала года и сотни таблеток эфедрина не продал. Аферы… Ну, я ей говорю: «Это на его зарплату ты жить собираешься? Тебе ее на неделю не хватит.» А она: «Ничего, я буду экономить. Но зато я не буду каждый день думать, не придется ли мне растить ребенка одной.»

Ну, хорошо. Счастья вам, дети мои.

Так вот, это было пол года назад. За бабками она ко мне уже через неделю приехала. А вчера в два ночи звонит в истерике: «Приезжай, я сейчас с ума сойду. Толечка умер.»

Ну, я приезжаю. Оказалось, этот урод допился до белой горячки и выпрыгнул в окно с восьмого этажа — ну, что с мента взять. Я его коллег вызвал, встретил их, все объяснил, а утром собрался домой. А она говорит: «Куда ты? Оставайся. Мы будем опять вместе». Я не понял: «То есть на предмет чего вместе?» А она: «На предмет восстановления семьи! Ребенку нужен отец…» Господи, какая дура.

Валерка заинтересовался:

— Белая горячка говорите? А почему вы думаете, что у него была белая горячка? Вот я один раз…

— Нет, точно белка. Она же рассказала, что с ним было. Обычное дело. Что такое белая горячка? Человек пьет день, пьет неделю, а потом чувствует, что здоровье сдает, и резко бросает. Тут и начинаются чертики зеленые… Из запоя-то надо выходить постепенно.

Валерка понимающе кивнул:

— Ага, то есть по сути белая горячка происходит не от того, что люди пьют, а наоборот, от того что бросают?

Нарколог пожал плечами:

— Ну, можно сказать и так.

Коллега повернулся ко мне:

— Я всегда знал, что твоим советам нельзя верить. Сам не умеешь отдыхать, и другим не даешь. Из-за тебя я уже несколько раз чуть не заболел белой горячкой.

— Не расстраивайся, у тебя еще будет случай. От судьбы не уйдешь. Кстати, что там с анализами?

— Кровь чистая. В последние пару суток он не принимал ни алкоголя, не наркотиков. Это абсолютно точно. Человек, на мой взгляд, вполне здоров. Хотя налицо переутомление, последствия перенесенных стрессов, и несколько сеансов психотерапии…

— Значит, мы имеем блуждающий труп. Я так и думал.

Когда мы подъехали к месту, было уже темно. Загородное кладбище, выбранное родственниками Сереги, было, похоже, очень старым. Среди более-менее современных надмогильных камней в свете фар проплывали побитые временем массивные каменные кресты, на фоне полной луны вдалеке вырисовывались развалины церкви.

Ехавший впереди клиент остановил машину, и из нее вышли, кроме него с Лехой, который на этот раз ехал в салоне, еще двое алкашей в строительных спецовках и с лопатами. Валерка припарковал свой москвич рядом.

Могила любителя ездить наперегонки с ментами была пока без памятника и ограды — просто куча земли, посыпанная цветами. Я сделал знак рабочим подождать, достал фонарик и стал бродить вокруг. Следы на земле были, но сами по себе они еще ни о чем не говорили… Зато в кустах я нашел несколько кирпичей и кучу тряпок. Это было уже интересно.

— Посмотрите, земля на могиле что-то слишком рыхлая. Цветы с грязью перемешаны. То место на шоссе далеко отсюда?

— Да нет, минут десять на машине. Меньше даже.

— А когда вы уезжали — дождь шел?

— Да, он начался, пока я на асфальте валялся.

— Раз это недалеко отсюда, значит, дождь был и здесь. В принципе, если дождь был сильный, от брызг венки могли перепачкаться.

— Я бы не сказал, что слишком сильный. Может быть, позже полило.

— Может быть. Ладно, копайте.

Алкаши бросили хобарики и взялись за лопаты. Сначала они быстро сравняли холмик с землей, потом стали постепенно погружаться в могилу. Я внимательно смотрел на комья вылетавшей оттуда земли.

— Ну-ка подождите. Копните вот здесь, на пару метров правее.

Я посмотрел, что получилось, потом сказал им, чтобы продолжали.

На дне ямы показался гроб. Алкаши достали веревки и, выбравшись из ямы, потащили его наружу.

Все напряглись. По лицу клиента было видно, что он готов увидеть в гробу все что угодно, кроме Сереги… Но не тут-то было. Когда крышку сдвинули на бок, и в свете фар показалось лицо покойника.

Тут впервые за вечер заговорил Леха.

— Серега… Точно, Серега. Едрену мать, ты что мне наплел? Это он, где ему еще быть, если его здесь похоронили?

Мы подошли поближе.

Открытые глаза безразлично глядели в ночное небо, на левом виске была видна треугольная ссадина на коже и трещина в черепной кости. Лицо было в серых полосах, одна, особенно большая, шла по щеке от глаза к подбородку. Черные всклокоченные волосы с правой стороны и на лбу были в нескольких местах выдраны.

Меня сразу поразила одна деталь… Тон Лехи тоже изменился.

— Слушай, что с ним? Его как мордой по асфальту возили. Такого в тот день не было. Правда, Славка?

Клиент ткнул Леху в бок, но тот не понял намека. Но это было и неважно.

— Так что, правда, ты его вчера на шоссе… Но как же он там?… Он же уже здесь был… Бред какой-то… А я думал, ты перепил.

Я подвел Валерку с клиентом к кучам земли:

— Смотрите: земля в могиле насквозь мокрая. А здесь, в другой яме, она почти сухая. Конечно, могила свежая, и рыхлая земля лучше пропускает воду. Но вы посмотрите, внутри гроба — вода. А он закрытый был.

Валерка задумался:

— Тут копали, когда вчера шел дождь? Ты хочешь сказать, что кто-то доставал покойника, а потом положил его обратно?

— Может быть и так. Но существует и другой вариант.

— То есть? Ты считаешь, он сам вылезал?… Это ты своими сигарами обкурился?

— Нет. Только никто его не доставал.

Вмешался клиент:

— Но подождите, я же говорю, тогда, когда мы разбились в этих Жигулях, он был мертв — я весь день об этом думал, вспоминал, как все было — не мог живой человек так выглядеть. Он был мертв.

— Я не спорю, мертв.

— Так вы в своем уме?

Я повернулся к наркологу.

— Вот вы, как врач, ничего особенного не замечаете?

Нарколог задумался:

— Я не специалист в этой области… Но странно, что тело так хорошо сохранилось. Когда, вы говорите, он умер?

— Дней десять назад.

— Десять дней? Я помню, довольно жарко было. В этом году позднее бабье лето… В холодильнике морга он мог еще сто лет лежать, но здесь довольно сыро. И погода еще теплая. Нет, на вид ему никак десять дней не дашь. Хотя бывают случаи…

— Я знаю, читал судебную медицину. Все зависит от состояния перед смертью, перенесенных болезней и вообще от многих причин. Вот, Валер, ты может помнишь, мы еще на студии работали, и нас один раз на эксгумацию одного политика послали. Тогда вдруг выяснилось, что перед тем, как он от инфаркта помер, из его квартиры выстрелы слышали. Он тоже где-то неделю в гробу пролежал. Помнишь?

— Фу, гадость какая. Он и при жизни-то погано выглядел… Вспоминать противно. Помню. Ну и что?

— А ты помнишь, какая там вонь стояла?

— Фу… Подожди. Так ты хочешь сказать…

— Конечно. Не было его здесь. Его похоронили вчера ночью.

Клиент пошатнулся.

— Б… Так я сам гроб нес. Он не пустой был. Кого же мы тогда…?

— Там, в кустах посмотрите. Похоронили с почестями.

Нарколог что-то вспомнил:

— А вы знаете, из покойников иногда перед прощанием выкачивают кровь, а закачивают специальный раствор, чтобы тело прилично выглядело и не пахло. Разложение тогда здорово затормаживается.

— И все это делают, даже когда в закрытом гробу хоронят?

— Ах да, у него же глаза открыты… И в таком виде… Я должен был догадаться. Нет, тогда нет, конечно. Это дорого, и возни много. Значит, правда… И на кой черт все это понадобилось?