Двойная смерть (СИ) - Рябов Феликс Владимирович - Страница 28

Если с этим ясно, вернемся к призраку.

Когда прочитал об его появлениях, меня сначала смех разобрал. Какую чушь только не придумают… Но потом я заметил, что удивительно схожие рассказы о привидении князя повторялись на протяжении более чем ста лет… Основной их смысл не менялся. К тому же, получается, что если им верить, привидение появлялось всегда примерно в одном и том же месте. Может быть, оптический обман какой-нибудь, обломки стены странной формы… Мало ли что привидится в темноте. Но откуда тогда точные описания внешности князя? При жизни он особенно не светился. Вы же понимаете, что пользовались его услугами только очень богатые люди, а шарили по подземным склепам в основном воры и разбойники. Таким образом, хотя сведения о том, как выглядит Розенталь, не были строго секретными, широко известными их тоже назвать было нельзя.

Но и это не произвело на меня особого впечатления, пока я не познакомился с посмертным письмом Розенталя к своей двоюродной сестре. Если продраться через путаницу и описания бредовых видений князя, навеянных многолетней работой с покойниками, замечаешь жуткое сходство между рассказами о чертовщине в склепах и некоторыми намеками Розенталя. Например, он упоминает несколько раз, что за золотом, спрятанным в могиле, должны придти трое. Причем первому из них придется умереть, второму предстоит войти в склеп князя, а третьему нужно будет открыть второму путь назад. И сам князь обещает лично встречать всех, кто захочет завладеть его золотом… Вот так. Понимай, как хочешь…

Профессора внезапно перекосило, и он, держась за стены, двинулся в сторону туалета. Из коридора послышались шлепки упавших на пол ласт, затем дверь в туалет захлопнулась и раздались стоны.

Пока он был занят, я размышлял. Что могли означать рассказы о привидении Розенталя, понять трудно… Зато ясно теперь, чем занимался на кладбищах хозяин «Заката». Знать бы еще, кто его убил.

В комнату вернулся Шаройко, его принесла жена. Мы вежливо поздоровались. Лицо профессора было мокрым и красным, но взгляд был гораздо трезвее, чем раньше. Он оценивающе посмотрел на нас и достал из шкафа новую бутылку. Я решил воспользовался тем, что он еще может говорить.

— Профессор, а что Розенталь от вас хотел? Как он объяснил свой приход?

Шаройко пожал плечами:

— Сказал, что его страшно интересует история своей семьи, корни ищет. Ищет-то он, понятно, золото… Я тогда как раз книгу об аферистах закончил, там про его двоюродного дедушку страниц сто было… Розенталь обещал издать рукопись за свой счет, взял экземпляр, даже аванс мне выдал. Предупредил еще, чтобы о материалах, которые у меня есть, я пока никому пока не говорил, идею книги могут украсть… Это было давно. У меня уже тогда было впечатление, что издателя мне самому придется искать.

— А почему?

— Да сдвинутый он какой-то, вряд ли с ним можно дела иметь… Если бы я тогда с ним не связался, книгу давно бы уже напечатали. Давайте выпьем лучше, осточертел мне этот Розенталь.

Профессор опять наполнил рюмки.

— Кстати, я его видел не так давно.

— Да? А где?

— Тут кабак неподалеку есть… Когда с собакой поздно гуляю, иногда захожу туда пива взять. Где-то недели две назад я заметил у входа похоронный автобус, а у стойки — самого Розенталя… Меня он узнать уже не мог, пьяный был в дым; нес бармену какой-то бред… Не знаю, почему мне так показалось, но по-моему, он был чем-то сильно напуган.

Похмелье коллеги после беседы с профессором было ужасным. Похоже, Шаройко держал дома паленую водку.

Но это было не самое худшее. Прав у меня нет, и по улицам я стараюсь ездить очень аккуратно. Но свернув во двор, я отвлекся на мысли о разлагающемся привидении Розенталя, и зацепил стоявшую у подъезда Тойоту Валеркиного соседа по лестничной клетке… Коллеге я ничего говорить не стал, пусть будет для него сюрприз. Нефиг напиваться.

Хотя, если отбросить шутки в сторону, помощь Валеры была для меня бесценной. От любого алкоголя меня всегда воротило, а без бутылки люди часто бывают неразговорчивыми; в одиночку же многие пить тоже не будут. Получалось, что частный сыщик, журналист и алкоголик — во многих случаях одно и то же.

На звонки коллега не отвечал до пяти вечера, и только в восемь нашел в себе силы выйти из дома, преодолеть залитый болотами двор и добраться до моей квартиры. Пока он отдыхал с дороги, я вышел покурить на балкон. Вечер был восхитительный. Редкие листья тихо шелестели в зарослях внизу, дувший с пустырей ветер доносил запах мокрых камышей и дым костра. Около Тойоты копошился сосед, сдирая ломом покореженное железо, заклинившее переднее колесо.

— Профессор-то молодец… Я, конечно, допускал, что они ищут нечто, спрятанное в могилах, но догадаться, что значат эта дурь, передающаяся у Розенталей из поколения в поколение, никак не мог… Кстати, теперь понятно, почему убили двух женщин в похоронной конторе: наверное, убийце не хотелось, чтобы кто-то еще присоединится к поискам денег — вдруг найдет их первым.

Валерка задумчиво крутил в руках коробку из-под сока.

— Да… Получается, что Розенталь, которому позарез нужны были деньги, обратился к семейной традиции искать сокровища дедушки-некрофила. С головой у него к тому времени было здорово не в порядке, и он убивал всех, кто мог помешать задуманному… Так? Ну а трупы изнасилованные — это способ успокоить нервы. То, что он так долго подавлял в себе, вылезло наружу в результате стресса… Дала о себе знать наследственность. Наверное, задолго до смерти он уже был не в себе… Помнишь, Света говорила, что Розенталь здорово изменился?

— Я помню. Но по-моему, ты здорово ошибаешься.

— Почему?

— Ну, смотри… Действительно, с головой у Розенталя в последнее время было что-то не то… Но зачем ему убивать тех, кто слышал что-то краем уха о его родственниках? У него же, судя по всему, не было повода бояться конкурентов в охоте за деньгами: обрати внимание, что профессору он просто запудрил мозги насчет издания его книги, убивать же он его не стал.

— Ну не скажи… Профессор мог понадобиться на тот случай, если поиски зайдут в тупик. Тогда можно было бы попытаться получить у него еще какие-нибудь сведения о тайнике с золотом. Если бы профессора замочили, такая возможность была бы потеряна.

— Хорошо, насчет профессора ты, наверное, прав… Но вот оба убийства в похоронной конторе — это, по-моему, работа человека, которому кажется, что золотом заинтересовались слишком многие: Розенталь с его заместителем, сам профессор, эти Света и Нина… Кстати, что ты думаешь о профессоре? Шансов найти золото у него больше, чем у кого бы то ни было…

— А зачем он тогда нам все это рассказал?

— Ну… во-первых, чтобы не возникло подозрений, что он пытается что-то скрыть. А во-вторых — откуда ты знаешь, что он рассказал нам всю правду? Из того, что мы обратились к профессору, напрямую следует, что мы в курсе, что ему что-то известно… А вот, например, о том, что о поисках золота известно заместителю Розенталя, мы знаем только со слов Шаройко: вот вам готовый кандидат в убийцы.

И плюс к этому: ты подумал, что Нина была убита именно в тот момент, когда она готова была рассказать подружке о профессоре? У него в похоронной конторе вполне мог быть своей человек… Да и с Розенталем они знакомы, он и сам мог зайти к нему на работу.

А когда мы пришли к Шаройко, он понятия не имел, что мы уже знаем, а чего нет. И как раз поэтому, может быть, его рассказ был таким подробным — попробуй проверь все, что им было сказано… Рассказав кое-где правду, он мог впутать между делом эпизоды, которые полностью собьют нас с толку.

— Так ты думаешь, это профессор?… Вот гад. И водка у него…

— Ничего я не думаю, много думать вредно… Я просто показал тебе, что вариантов может быть сколько угодно. Не исключено даже, что убийства Розенталя и двух женщин были совершены разными людьми. А Нина, в конце концов, действительно могла поскользнуться.

— Ты сам в это веришь?