Мы уже там? (ЛП) - Левитан Дэвид - Страница 2

Как только Дэнни услышал смешки репортеров, он понял, что все будет нормально. Но этого было мало. Нужна была полная и безоговорочная победа. Всего через тридцать девять часов Дэнни подготовил сокрушительный удар.

Идея пришла ему, когда он расхаживал по своей квартире в Верхнем Ист-Сайде, закидывая грязную одежду в корзину и раздумывая, какую пасту разогреть на ужин (он обожает рассказывать, как это было; это одна из лучших его баек). Он расхаживал по квартире и думал о пирожных, креме в начинке, столовых и детстве. Тут в голове всплыла и засияла яркими красками идея.

Он немедля позвонил Джонсу. Тот позвонил Смиту, Смит написал на пейджер Глэднеру, а Глэднер разбудил главного Глэднера, спавшего в квартире у своей девушки в Виллидже. Три часа спустя важные шишки собрались на военный совет, а между них носился Дэнни. Они совершили видеозвонок «мисс Джейн» (также известной как Артур Свиндлэнд, шестидесяти одного года от роду, прославившийся на весь мир благодаря своей коллекции клюшек для поло, принадлежавших знаменитостям).

Какие-то две недели спустя Америку и Европу (весь остальной мир обречен был и дальше есть глазурь из помады) поразила Первая Ежегодная Распродажа Выпечки мисс Джейн. Сотрудники компании и несколько специально нанятых добрых бабушек поставили в супермаркетах столики с пирожными. Выручка от их продажи шла в свежеиспеченный «Фонд борьбы за мир крошечными домашними пирожными мисс Джейн». Сама Кэти Курик в прямом эфире купила себе пирожное. Опра пригласила мисс Джейн в свою передачу поговорить об «этике ведения бизнеса в старые добрые времена». (Когда миссис Сильвер увидела этот выпуск, она окончательно поняла, что ее сын добился успеха. Одно дело – приносить компании миллиарды долларов, и совсем другое – попасть в передачу Опры. Элайджа даже не пытался смотреть.)

Мисс Джейн (урожденная мистер Свиндлэнд) был так доволен Дэнни, что направил 0,01% выручки ФБМКДПМД в благотворительную организацию на выбор Дэнни (остальные доходы были распределены между ячейками шрайнеров по всему миру).

Когда его звезда взошла, Дэнни обнаружил, что работает все больше и больше. Когда он выходит из офиса, там уже вынесен мусор и пропылесошены полы. Он начал забывать, как выглядит его квартира (а его друзья давно забыли, как выглядит он сам). Глэднер и Глэднер (оба – преданные последователи Теда Ньюнесса, гуру управления проектами) сообщают Дэнни, что поднимут ему зарплату, если он возьмет отпуск в июле. Через три дня звонит миссис Сильвер. Дэнни ни на секунду не сомневается, что все сговорились обманом заставить его поехать в Италию.

– Все уже оплачено! – обещает мама. – Прости, что говорю так поздно. Но твой отец просто никак не сможет поехать. В Италии нельзя сидеть на месте, а его нога… ну, ты сам знаешь, что у твоего отца с ногой. Мы надеялись, что она уже заживет, но никогда нельзя знать заранее.

Отец Дэнни прекрасно себя чувствует. Днем раньше он играл в гольф и забил в восемнадцать лунок.

– Как себя чувствуешь, папа? – спрашивает Дэнни, когда мама передает телефон отцу.

– Ой, даже не знаю, нога что-то шалит.

– Но ты же вчера играл в гольф!

– Да-да-да. Должно быть, что-то потянул. Жалость-то какая! Ну, насчет Италии. Но твоя мама говорит, что вместо нас можете съездить вы с Элайджей…

«Ага, – щелкает в голове у Дэнни. – Вот и подвох».

В трубке раздается шепот и возня, и миссис Сильвер забирает трубку обратно:

– Понимаю, понимаю, – говорит она; отец сползает на диван. – Да, я сразу не сказала. Но это же логично! У нас два билета. И два сына. И все оплачено. И нельзя вернуть деньги. Твой отец не может ехать, значит, я тоже не могу.

– Предложи Химмельфарбам, – советует Дэнни. – Они же ваши лучшие друзья.

– Химмельфарбам?! Ты вообще знаешь, сколько это все стоит?! – Миссис Сильвер судорожно вдыхает. – Нет-нет, билеты должны достаться вам с Элайджей. Это всего неделя. Ну, девять дней.

Девять дней с Элайджей. С мистером Тихоней, мистером Святым, мистером Непонятым. Элайджа, кажется, никогда не изменится. Как начал в десять лет уходить в себя, так и не прекращал. Кажется, его мозг работает одновременно в двух режимах: «передать соль» и «полюбоваться чистотой облаков». Он всегда в трансе и он всегда добр. Безупречно добр. Дэнни это не переваривает.

– Вы уже спрашивали, что думает Элайджа?

Дэнни надеется, что брат еще может отказаться. Поскольку Элайджа еще не окончил школу, а Дэнни уже стал часть Мира Работы, им почти не приходится друг друга видеть.

– Да, – отвечает мама, – он сказал, это отличная идея.

На заднем фоне раздается смешок отца. Дэнни так и видит, как тот показывает матери два больших пальца, а она улыбается в ответ. «Оплачено! Нельзя вернуть!»

– Это на неделе, когда четвертое июля, – продолжает мама. – Тебе нужно взять отпуск всего на шесть дней. И ты нигде не был за весь год!

– Ладно, ладно, ладно, – сдается Дэнни. Интересно, если он их раскусил, можно ли считать, что его заставили обманом?

– Ты поедешь?

Дэнни улыбается:

– Самая заманчивая идея на свете!

Всегда есть шанс, что Элайджа откажется…

========== 4. ==========

Увы.

В час ночи перед самым отъездом Дэнни резко просыпается. С тех пор, как принял мамино предложение, он так и не поговорил с Элайджей. Им нужно было поговорить, и он честно пытался, но, когда бы он ни звонил, трубку брал кто-нибудь другой. Наверняка какой-нибудь укурок, которому нельзя доверить ничего передать.

К тому моменту, когда нога его ступит на землю Италии, Дэнни собирается хорошенько начитаться Фодора и Фроммера. А чем захочет заняться Элайджа? Чем он вообще обычно занимается?! Им же придется разговаривать. Целую неделю. Даже девять дней.

Но о чем?

– Как жизнь? – Двухминутный ответ.

– Как дела в школе? – От силы пять минут.

– Как оно под травкой? – Наверно, даже не минута, а один-единственный Взгляд.

– Чем хочешь сегодня заняться? – Это можно растянуть… если повезет, минут на двадцать в день, смотря как часто пожимать плечами.

– Неплохо нас с тобой провели, а? – Увы, этот вопрос вообще риторический.

Дэнни встает с кровати, включает свет и немедленно щурится. Он пересчитывает дорожные чеки – и берет денег про запас, потому что у Элайджи наверняка их не будет совсем. Он достает список подарков, которые должен купить, кладет его в бумажник, а бумажник – на столик рядом с ключами. Он о чем-то забыл. Он всегда о чем-то забывает. Ему никогда не удается продвинуться дальше первого шага – понять, что именно он забыл. Он почти всю ночь проводит на ногах, занятый всякими такими мелочами. Он не хочет ничего забыть. А еще ему очень нужно придумать, что он будет говорить.

Семь лет разницы. Дэнни помнит, как позвонил папа и сказал, что родился Элайджа. Брат не может представить себе Дэнни младше десяти – разве что по фотографиям, которые висели по всему дому еще много лет после того, как Дэнни уехал учиться.

Они никогда не жили в одной комнате, не считая поездок на море. Тогда они дни напролет крутились у бассейна, иногда отходя поиграть на пляже. Дэнни был Главным Архитектором песчаных замков, Элайджа – его энергичным Первым Помощником. Не было двух одинаковых замков, как не бывает двух одинаковых дней. Сегодня они строили Эмпайр-стейт-билдинг, назавтра – дракона. Дэнни всегда сперва делал эскиз на песке. Потом Элайджа начинал копать, добывая больше, больше и больше песка, пока не дорывался до воды и ему не приходилось отойти в сторону и начать заново. Дэнни делал леденцовыми палочками окна и перевернутым ведром – башни, а Элайджа бродил по всему пляжу и искал ракушки. Иногда они служили украшением, иногда – жителями замка. Целые огромные семьи ракушек, каждая – с именем и биографией. Дэнни окунал руку в воду и ровнял стены, а Элайджа рассказывал, какая жизнь кипит внутри, и замок оживал, как никогда не ожил бы у одного Дэнни. Всегда оставались лишние ракушки, и перед сном Элайджа выкладывал их на комоде: иногда по размеру, иногда по цвету. Потом он залезал под одеяло, а в каком-то полуметре от него забирался под свое одеяло Дэнни. Оттуда он читал Элайдже на ночь. Он транслировал брату в тишину ночи любые книги для ребят постарше, которые читал сам: о Нарнии и ее хрониках, о времени и его трещинах. Это должно было усыплять Элайджу, но никогда не срабатывало. Тот всегда хотел знать, что еще расскажет брат.