Искажение (СИ) - Плотников Сергей Александрович - Страница 54

Кабуки, до того спокойно стоящий на месте вдруг резко отпрыгнул в сторону, к краю помоста. А из сгустившегося (когда?!) над домами Тауна тумана резко выросла изогнутая дымная линия, изящной параболой воткнувшаяся в центр импровизированной трибуны. Гулкий удар чего-то твёрдого о доски – и мгновенно снесённая порывом ветра в сторону дымка открыла… ледяную статую? Живую ледяную статую?!

Фигура двинула плечом, и ей под ноги соскользнул, глухо звякнув металлом, закованный в подобие золотого рыцарского доспеха человек. Голова без глаз (или всё-таки ледяной шлем?) повернулась – и голос, полный обертонов, идущий словно со всех сторон, тянущей болью отдающийся в висках, спросил:

- Вы… вы хоть понимаете, что наделали?

Часть 2. Никто, кроме нас!*

[*Девиз ВДВ РФ. Все та же слегка переделанная фраза Аристотеля.]

19.

“Только ты можешь спасти мир”. Избитая, затёртая сотнями голливудских боевиков до дыр, до полной потери значения и смысла фраза. Слышишь её – и единственная эмоция: “Что, опять?” Мир не изменить одиночке. За каждым королём стоит свита, за президентом – его партия, за полководцем – армия. А за армией – надрывающийся от усилий тыл, обеспечивающий войска. Точно так же за правящей партией должны стоять простые люди, а за дворянами монарха – вассалы со своими вассалами. Один человек может оказаться на острие конфликта, повернуть колесо истории только в том случае, если за его спиной и по его команде в спицы этого колеса вцепятся десятки и сотни тысяч рук. Да, командир важен, необходим. Но без тех, кому он отдаёт приказ – он никто. Не совсем пустое место, но около того. Величина, стремящаяся к нулю.

Не в человеческих силах – спасти мир. Только не в одиночку. И не вчетвером. Даже если у тебя откуда-то взялась противоестественная Сила, способная повергнуть пару отрядов спецназа (польстим себе и запишем в таковые и сводный отряд Кабуки и мехгруппу Перевозчиков) с приданной бронетехникой и иными средствами усиления – у тебя тупо не хватит рук. И в переносном смысле слова – и в прямом. Обидно осознавать это только сейчас, когда уже сделал столько всего. Когда мы уже сделали столько всего. Обидно и горько. Но лучше поздно, чем никогда. Жить иллюзиями после того, как мы во всё это влезли – непозволительная роскошь. Может быть… может быть эта простая истина даже стоила того, чтобы за неё заплатить…

В ментальном диапазоне тишина: думал я достаточно “громко” и открыто, чтобы пересказывать никому ничего не пришлось. Устал… И на душе сейчас так же пусто, как посреди заснеженной степи. Снег, тишина и густой туман – и внутри меня, и снаружи. Почти что гармония… Вот как, оказывается, бывает, когда сделал всё, что мог. Выложился до конца. Мир меняется. Мир прямо сейчас ломается через колено, через воронку циклопического супер-шторма. Летит в тартарары… Хотя, наверное, всё-таки нет. Но сдвиги – воистину тектонические. И мы сейчас – в самом оке бури. Остановись, мгновение. Остановись. Пожалуйста! Просто потому, что дальше придётся опять как-то жить. Жить с тем, что уже произош…

- Я вот не поняла, нет, – деловитый мысленный “голос” Нгобе разбил вязкую атмосферу отрешённости словно брошенный кирпич витрину бутика. – Если нас слишком мало, чтобы что-то сделать, то почему у директора Куроку получилось?

М-мать… Я поморщился, глядя на лежащего рядом Командора Перевозчиков. Сыро, холодно, темно хоть глаз коли. И мир стремительно катится в мирового размера задницу – с невиданным экономическим и военным кризисом, волной стихийных бедствий и катастроф и ещё неизвестно с чем, а я тут сижу. И, кстати, хороший вопрос, Иге. Вот без дураков – хороший. И главное – своевременный, ага.

- Ломать – не делать, – я почти без удивления понял, что знаю ответ. – “Учитель” выяснил слабое место в… миропорядке – и ударил по нему. Деструктивные процессы обычно идут сами собой, в отличие от созидательных. Для того, чтобы что-то создать, построить – нужно приложить усилия и энергию, а разрушение эту энергию высвобождает.

Я встал и с неожиданным наслаждением потянулся. Сколько там прошло с того момента, как автобус вывалился в холд? Пятнадцать… шестнадцать минут? А кажется, что не меньше, чем вечность. Я ведь попал сюда студентом, всё ещё довольно смутно представляющим пределы своих способностей, а сейчас, только что, закончил сканирование памяти военного лидера всемирной тайной организации. Как-то совсем по-дурацки звучит, но я реально за эти пятнадцать минут стал другим человеком. Повзрослел? Ну, не знаю. Поумнел? Ох, очень надеюсь. Потому что время для распускания соплей кончилось… Собственно, у меня его и не было. Мир я изменить не могу. Но могу то, ради чего мне в любом случае сюда нужно было влезть. Вытащить своих девушек.

- Кое-что Кабуки всё-таки построил, – неожиданно отозвалась Нанао. – “Сердце”. Ио.

- Это… – пришедшая в голову аналогия заставила меня хмыкнуть вслух, – всё равно что взорвать атомную бомбу, чтобы запустить космический корабль. Был такой концепт “взрыволёта”.

Я ретранслировал воспоминание, одновременно пытаясь придумать, как свалить с прямо сейчас заворачивающегося в пелену пространственного искажения острова, “висящего” в небе посреди супер-шторма. Точнее, как не убиться в процессе – заёмной мощи должно было хватить на четверых с запасом, чтобы в прямом смысле этого слова выкинуть нас далеко-далеко за горизонт и даже дальше. Хоть на орбиту. Но туда нам не нужно. Главное – добраться до берега Евразии… Боже мой, какими категориями я стал мыслить!

- Мы можем разрушить “Сердце”, – вдруг заявила Ми. – Если разрушать настолько легче, то нам это точно по силам, вчетвером.

- Наверное, можем, – озадачился я, отвлекаясь от составления плана спасения. – Только зачем? Ио сам по себе миру ничем не будет угрожать после того, как холд замкнётся. Если и разрушать что-то – так урага…

Я осекся и мы “переглянулись”. Чёрт. Чёрт. Чёрт!

- Это не лучшая идея… – медленно проговорил я, вновь полностью открыв свой разум остальным. – Даже если удастся разрушить холд, не факт, что катаклизм будет разрушен новым притоком энергии. Скорее – наоборот.

До меня, вернее, до нас всех так до конца и не дошло, сколько силы, нет, даже СИЛЫ, давали мне зеркала ордена экзорцистов. Я действительно мог развернуть плоскости артефактов и в прямом смысле раскрутить назад само Пространство, разрушая и разрывая искусственное искажение. Правда, тут был один нюанс:

- Мы рискуем остаться в эпицентре ещё более усиливающегося урагана, оставшись без магии. Совсем. Никто из нас не представляет, ЧТО получится в результате уничтожения супер-холда.

- Он представляет, – показала вниз Нана. Я машинально опустил голову и наткнулся магически усиленным взглядом (обычный в кромешной тьме был бесполезен) на закованного в модерновый золотой доспех Командора. – А остальные ему помогут, если нужно. Под угрозой смерти.

И девушка-убийца переслала картинку стоящего на помосте Кабуки.

- Старое доброе насилие, – с не совсем понятным мне букетом эмоций протянула Иге. – А что? Мне нравится, да!

Хорошо, что мысленные беседы почти не занимают времени. Меньше минуты – и можно опять спасать мир. Всё просто: не можешь сам – заставь других. Или убей. Твою ж мать…

Как переворачивается твой личный мир? О, теперь я это знаю. До последнего момента кажется, что этот всё увеличивающийся наклон – это неприятно, плохо, даже ужасно, но – временно. Ты всё равно твёрдо и привычно попираешь ногами землю, потому что иначе и быть не может, и единственная альтернатива – упасть… А потом – бах, и ты стоишь на голове! Накапливается критическая масса событий, знаний и впечатлений – и всё, ты уже не можешь смотреть на окружающую реальность по-прежнему. Сам становишься другим.

Наверное, так происходит со всеми и всегда. Просто обычно процесс идёт медленно, незаметно, не вызывает особого дискомфорта – проходят месяцы и годы, и человек меняется. Иногда – до полной неузнаваемости, полярно меняя убеждения и жизненные принципы. И со мной такое бывало раньше – вот вспомнить хотя бы, как изменился за прошлый год. От осторожного, полностью замкнутого на себе и Ми подростка до, что уж тут скромничать, неформального лидера нашей маленькой учебной группы, запросто сующего нос в чужие дела и жизни… Опять это чувство, будто вечность с того момента прошла, целая жизнь, а не сутки. Бесконечно длинные сутки, начавшиеся с моего решения не оставаться в стороне. Пресловутая “точка невозвращения”. Билет на экспресс к совсем иному этапу жизни… билет в одну сторону. И вот я на конечной.