Грязный секрет (ЛП) - Харт Эмма - Страница 55

— Наконец-то, — говорит парень, когда видит его. — Вы выходите через шестьдесят секунд, так что поторапливайтесь.

— Поняли, — отвечает Коннер.

Он быстро поворачивается и притягивает меня. Его губы решительно опускаются на мои, пробуя, дразня.

— На удачу, — шепчет он.

Я стою, ошеломлённая, когда он целует Милу в лоб и следует за парнями на сцену.

— Давай, — Аякс поднимает Милу и прижимает к боку, обращаясь прямо к ней, к её большому восторгу. — Пошли.

— Ты не должен нести её, — я спешу за ним, а Лейла за мной.

— Держу пари, я продержу её дольше, чем ты, — бросает он вызов. — И я выше. Она будет лучше видеть.

Он снова берёт и поднимает её над головой, усаживая к себе на плечи.

— Что ты делаешь? — смеётся Лейла.

Он оборачивается и подмигивает нам обеим.

— Свою работу.

Это поистине безумно.

Я думала, что понимаю, насколько любимы «Dirty B.», когда смотрела их концерты в интернете или по телевизору. Думала, что знала, насколько возбуждённые у них фанаты, насколько они громкие и насколько они боготворят парней на сцене передо мной.

Оказывается, я не имела ни малейшего понятия.

Все хотят подойти ближе. За последние полтора часа Карлос оттеснил от нас с Лейлой несколько групп фанаток. Все хотят быть настолько близко к «Dirty B.», насколько это возможно. Поклонницы хотят коснуться их.

Все четверо парней умеют работать с толпой, даже Эйден, который сидит за барабанами. Они прокачивают её до тех пор, пока восторг не достигает горячего апогея, передаваясь всем.

— Уф, — произносит Коннер в свой микрофон, стоя по центру сцены. — Это было классно. Ребята, вы действительно знаете все слова, да?

Толпа кричит.

— Ага, я так и думал. Как бы то ни было... — он проводит рукой по брови. Кто-то бросает ему полотенце. — Эй, спасибо! — он смеётся, использует его и бросает обратно. — Как бы то ни было, у нас есть кое-что особенное для вас. Хотите услышать?

Толпа кричит во второй раз.

— Что это было? Я вас не слышу.

И в третий раз крик.

— Ладно, думаю, они хотят услышать, парни, — он оборачивается к братьям. — Мне нужна помощь, — он подаёт знак, и прежде чем я что-то осознаю, Аякс уходит на сцену с Милой на плечах.

— Какого чёрта? — у меня падает челюсть, когда я вижу, как Аякс идёт мимо охраны.

Коннер кладёт микрофон на сцену, берёт Милу, а потом поднимает его.

— Славно, — он прижимает Милу к боку. — Привет, малышка! Познакомьтесь с моей дочкой, Милой. Мила, познакомься, ну, со всеми.

Толпа хором говорит: «Ах!». Я не ахаю. Интересно, во что он играет. Я смотрю на Лейлу, и она пожимает плечами, такая же смущённая, как и я.

— Можно нам пару стульев? — Коннер смотрит в сторону, откуда приносят два стула. Он сажает на один из них Милу, а сам приседает рядом с ней. — Посиди здесь, ладно? Не уходи.

Она кивает, сжимая Кролю.

— Хорошо, — он берёт свою гитару с края сцены и садится, настраивая микрофон. Опустив и наклонив стойку, он успокаивается.

— Так. Вы готовы?

Снова крик. Всегда крик.

— Ладно, — он кивает братьям.

Эйден четыре раза ударяет по бокам малого барабана, и затем вступают остальные, наигрывая музыку. Мурашки спускаются по моему позвоночнику. Чёрт, они пробегают по всему моему телу. Кончики пальцев покалывает, а когда Коннер начинает петь, когда появляется то протяжное звучание, что наполняет пространство вокруг меня, внутри меня всё сжимается.

Моё сердце колотится, и могу поклясться, что мои руки вспотели, хотя не знаю наверняка, потому что могу сосредоточиться только на Коннере и теплоте его голоса.

«Время проходит и чувства меняются,

Но разве ты не знаешь, что мы всё те же?

Я всё ещё хочу тебя, как и раньше,

Я всё ещё хочу тебя, как и ты меня».

Он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, и я вижу всё, что он чувствует. Я знаю, что эта песня для меня, как и любая другая, которую он когда-либо писал. Это для меня.

«Я отрицаю, потому что это ранит, я борюсь, потому что это сжигает меня,

Но я хочу всё, что ты можешь дать... дать мне...

Ведь вечность не будет такой же без тебя...

Это запретный выигрыш, бесконечная боль...»

Я сглатываю и обнимаю себя. Его слова укутывают меня, их честность почти заставляет меня задохнуться.

Лейла подталкивает меня.

— Разве это не то, над чем он работал в последнее время?

Я киваю, неспособная говорить. Ком в горле слишком большой, слишком вязкий.

Здесь, наверное, тысяча человек. Каждый из них кричит и танцует, но не я.

Единственное, что нас объединяет, это то, что каждый из нас прямо сейчас влюбился в Коннера Бёрка.

Но я влюбилась не в первый раз.

Эти бабочки в моём животе, бешеный стук сердца, быстрые, резкие вздохи — они не новы для меня.

Я влюбляюсь в него снова и снова.

«Вечность всего лишь мечта, нечто воображаемое.

Не отвергай меня, потому что это ранит, не борись, потому что это сжигает,

Ты знаешь, что хочешь меня,

Я подарю тебе всё, что могу подарить, если ты подаришь мне...»

— Это о тебе, не так ли? — говорит Лейла сквозь крик. — Как всегда о тебе?

Я снова киваю.

— Всегда.

— Как, чёрт возьми, ты сможешь отпустить его одного на следующей неделе?

Я прижимаюсь к ней, опуская голову на её плечо. Глаза Коннера не отрываются от меня. Полностью сосредоточенные, обжигающие, они обнажают его душу.

— Я не смогу.

Глава 28

Коннер

После выступлений всегда появляется восторг. Он окутывает тебя на первом же шаге за кулисы, разливая по венам адреналин, а толпа всё кричит, — в такие моменты кажется, что тебя ничто не может успокоить.

Особенно сейчас, когда на моих руках сидит Мила и крепко обнимает меня.

— Папа, хороша песня.

— Ты думаешь?

— Да.

Я киваю.

— Хочешь слушать её перед сном?

— О да!

Волнение в её голосе вызывает у меня улыбку. Я кружу её и сажаю себе на плечи. Она хихикает и так крепко хватается за мои волосы, что я вздрагиваю.

— Ты видел Софи? — спрашиваю Кая.

Он качает головой.

— Она ушла, — говорит Аякс, появившись из ниоткуда, — и просила узнать, можешь ли ты отвезти Милу домой.

— Она прямо-таки дождалась моего ответа, — бормочу я. — У меня нет детского кресла.

— У меня в машине есть, — заверяет он. — Сестра и племянник частенько используют меня в качестве личного таксиста, когда я не занят здесь. Я отвезу вас домой.

— Правда? Спасибо, мужик, — я поворачиваюсь к братьям. — Слушайте, мне нужно отвезти Милу домой спать. Вы сможете разобраться тут?

Кай кивает.

— Да, иди.

— Спасибо, — я отношу Милу к машине Аякса.

Как и было обещано, сзади есть детское кресло. Я пристёгиваю Милу, закрываю дверь и сажусь вперёд. Аякс молча заводит двигатель и увозит нас от сумасшествия на пляже. Я откидываюсь на мягкое кожаное сиденье и медленно выдыхаю.

— Вы ещё не со всем разобрались?

— О, мы разобрались. Это последствия.

Он смеётся.

— Верно. Именно так всегда и бывает. Они никогда не знают, чего хотят.

— Думаю, она точно знает, чего хочет. Просто она слишком упряма, чтобы принять это.

И разве это не чёртова правда?!

— Похоже на правду, судя по тому, что я видел, — он опять смеётся. — Немногие девушки решатся сесть за руль, чтобы доказать свою правоту, после того как оказались в центре внимания.

— Да, но иногда — к счастью — её упрямство перевешивает её страхи.

— Страхи? Серьёзно? И ты говоришь это о девушке, которая угрожала разбить камеру парню, говоря, цитирую: «если не отойдёшь от моего лица в течение десяти секунд»?