Средневековый мир «Игры престолов» - Ларрингтон Кэролайн - Страница 26

Ближайшей параллелью в истории Англии с наказанием Серсеи является то, что произошло с Элизабет Шор (также известной как Джейн), любовницей Эдуарда I V. Когда он умер в 1483 году, король Ричард III арестовал ее, чтобы она совершила публичное покаяние. Предполагается, что это обвинение было связано с ее распущенностью, но в хаосе поздних этапов Войны роз кажется гораздо более вероятным, что у Ричарда был политический мотив: после смерти Эдуарда Джейн сблизилась с маркизом Дорсетом, который восстал против Ричарда. В одно воскресенье Джейн заставили пройти от собора Святого Павла до тюрьмы Людгейт. Она была одета только в нижнее белье, и несла зажженную свечу, и привлекла к себе большое внимание. Сэр Томас Мор, около пятидесяти лет спустя, когда Джейн, по его словам, была еще жива, описал ее испытание: «Шла она очень женственно, с видом и поступью самыми чинными, и хоть на ней не было никаких украшений, ничего, кроме платья, она была мила и прекрасна, потому что от взглядов толпы лицо ее покрылось румянцем стыда, прежде ей почти незнакомым; таким образом, этот великий позор принес ей много славы среди тех, кто больше желал ее тела, чем думал о ее душе»[18].

В известной средневековой сказке, пересказанной Петраркой и Боккаччо, а также Чосером, над честной крестьянкой Гризельдой экспериментирует ее муж-садист, чтобы понять, какое жестокое обращение может побудить ее к протесту. Наконец, не добившись успеха, он решает отправить ее домой к отцу, отняв у нее всю одежду, которую он ей дал. У Чосера в «Рассказе студента» Гризельда просит, чтобы он разрешил ей надеть хотя бы рубашку, чтобы прикрыть чрево, в котором она выносила его детей.

Жестокий Вальтер разрешает ей надеть его. Шествие Гризельды вызывает сочувствие народа, который плачет о ней и проклинает ее несчастье; сама Гризельда остается невозмутима и молчалива. Унизительные испытания Гризельды и Джейн Шор не идут ни в какое сравнение с тем, что довелось пережить Серсее; кажется, трудно представить, как она сможет когда-либо жить по-прежнему, забыв о страшном стыде, связанном с публичной демонстрацией своего обнаженного тела.

Гризельда снимает свою богатую одежду и возвращается в дом своего отца. Неизвестный мастер. История Гризельды, 1494. Национальная галерея, Лондон

Серсея в самом деле разделила свою постель с Ланселем и, таким образом, сделала себя уязвимой для обвинений в прелюбодеянии; однако с признанием в ее кровосмесительной связи с Джейме она не торопилась. То, что королева, будучи вдовой, которая сама отвечает за собственное тело, была настолько унижена обвинением в блуде, говорит об изменении нравов, произошедшем благодаря культу Его Воробейшества (ниже мы более подробно остановимся на нем). Женщины, обладающие властью, независимо от того, злоупотребляют ли они ею, как это делает Серсея, всегда уязвимы для обвинений, связанных с их сексуальностью; мужчины, напротив, могут вести себя по своему усмотрению. Незаконные отпрыски Роберта были разбросаны по всей Королевской Гавани, пока Джоффри не вырезал практически всех. И Серсея, и Маргери предстают перед судом. «Ваш суд отделит истину от лжи», – предупреждает Его Воробейшество (5.10). Серсея выбирает испытание судебным поединком, Маргери – церковное судебное заседание. Каков будет результат суда – еще предстоит увидеть, но огромный новобранец Королевской Гвардии, которому Квиберн разрешает донести на руках Серсею в ее покои после пути искупления, похоже, является вполне подходящей заменой старому Горе в качестве ее чемпиона.

Войны на Юге

Наше путешествие на юг от Винтерфелла провело нас через страну, опустошенную Войной Пяти Королей. Речные земли, житница Семи Королевств, страдали от огня и меча солдат. Королевская Гавань не понесла серьезного урона от нападения Станниса, хотя ее прибрежные воды и остались забиты обломками флота Баратеона. Харренхол, самый большой замок во всех Семи Королевствах, по-прежнему лежит в руинах после атаки драконов с воздуха триста лет назад. Война приносит мучения как великим, так и простым людям, но простолюдины обычно мало интересуются ходом междоусобиц, и им, как правило, безразличны их результаты. Для простого человека не имеет большого значения, были ли это люди Ланнистера или Клигана, притворившиеся отрядом Талли, который сжигал дома и поля, насиловал жен и убивал детей. «Мне комфортно думать, что даже в самые мрачные дни войны в большинстве мест в мире абсолютно ничего не происходит», – говорит Черная Рыба Кейтилин (3.3), но эту точку зрения не сможет разделить добрый фермер, который дает кров Арье и Псу и который оказывается избит и ограблен, как и многие другие случайные жертвы войны.

Отсутствие политического единства в Семи Королевствах означает, что постоянной армии как таковой не существует. «Почему каждый господин должен командовать своими людьми? Это примитивно», – сетует Джоффри (1.3). Север придерживается военной системы, сходной с имевшей место в англосаксонской Англии: у лорда есть группа близких товарищей-воинов, называемых на староанглийском языке heorthgeneatas («соратники»). У него также есть подчиненные, которые поклялись прийти к нему на помощь, знаменосцы, которые ведут за собой отряды, готовые за него воевать. Связь между лордом и знаменосцем основана на лояльности и произнесенной клятве, а не на денежном вознаграждении. Подобно англосаксонскому ополчению, the fyrd, эти люди не обязательно должны быть хорошо обучены или как-то особенно хорошо вооружены, но у них есть топоры, щиты и короткие мечи. Талиса говорит об одном убитом среди бедной пехоты Робба, что «он сын рыбака, вероятно, три месяца назад впервые взявший в руки копье» (2.4). Средневековые короли также полагались на своих лордов, чтобы те могли вести за короля его войны, и их люди были обучены гораздо лучше, чем эти несчастные крестьяне. Великие магнаты поздней средневековой Англии содержали свои собственные отряды воинов, которые носили их отличительные знаки и цвета. Эти бойцы, обученные убивать, в реальности составляли небольшие армии; они следили за порядком в землях своего лорда, но также могли совершать налеты на его врагов. У Ланнистеров это тысячи вооруженных людей, готовых выполнить любой приказ. «Теперь у нас столько армий, сколько в мире есть людей с золотом в кошельке», – сетует Роберт (1.5). Когда Робб вступает в Речные земли, Джейме немедленно собирает армию в 30 000 воинов. Это далеко не все силы Ланнистеров, так как под командованием Тайвина находится еще столько же. Роббу удалось собрать 18–20 тысяч человек, хотя 2000 человек были принесены в жертву его плану выманить силы Джейме в битве при Окскроссе, где Джейме попадает в плен. Содержание таких регулярных армий стоит дорого; золота в Утесе Кастерли недостаточно для долгосрочного обеспечения того количества людей и оружия, которое Ланнистеры бросают на свою борьбу за власть.

До тех пор, пока не разразилась Война Пяти Королей, вызванная казнью Неда Старка Джоффри, мир пребывал в относительном спокойствии. Южане относились довольно безразлично к угрозам подле Стены, и господствовало мнение, что плохо экипированный Ночной Дозор, «недисциплинированные мальчики и усталые старики» (1.3), вполне в состоянии удержать вольный народ под контролем. Узкое море, подобно Ла-Маншу, сдерживает других врагов. Трудности, связанные с размещением конницы на кораблях, скорее всего, практически непреодолимы, несмотря на то что кхал Дрого хвастливо утверждает обратное. Враги на море действительно внушают опасения, однако у жителей островов хватает людей и кораблей лишь на то, чтобы совершать рейды вдоль береговой линии и захватить Ров Кейлин, в то время как жители Штормовых земель под Станнисом – при поддержке Салладора Саана – имеют гораздо более серьезный флот. Их корабли, построенные по принципу средневековых средиземноморских галер, с гребцами под палубами и парусами над ними, могут вместить большое количество воинов и при этом достаточно маневренны. Они также оснащены таранами на носу, и поэтому их применение в битве при Черноводной против кораблей короля, стоящих на якоре в заливе, имело столь катастрофические последствия.