Крымское танго (СИ) - Сергеев Ефим - Страница 54

— Ну что ж, — она дала знак включить микрофоны и камеры. — Прежде всего хочу Вас и всю вашу команду поздравить с несомненным успехом. Реакция зала, как мне рассказали и показали, не оставляет никаких сомнений в этом.

— Спасибо! Мы очень благодарны зрителям за поддержку. Но хочу сразу оговориться, что показанное десятого числа — не окончательный вариант. Будет ещё один — "для экрана", как мы это называем. С крупными планами и спецэффектами. Он появится немного позже и будет рассчитан на более массового зрителя, так сказать. Всё-таки абсолютное большинство собравшихся в Лужниках людей было так или иначе связано с танцевальным миром, и они оценивали, возможно, не столько сюжет, сколько мастерство исполнителей. Которое, несомненно, было на высоте. Не зря мы долго и упорно оттачивали каждое движение. И, конечно, особая благодарность нашим тренерам и хореографам: Виктору Никовскому, Леониду Плетневу и Егору Дружинину. Хотя, мы очень надеемся, что и идеи, заложенные в шоу, тоже не остались без внимания.

— Вот, кстати, о сюжете и об идеях. Почему Вы решили соединить казалось бы несовместимые понятия: танец — как один из символов чистоты, радости, нежности, любви Мужчины к Женщине, в конце концов и… политику, которую очень и очень многие называют "грязным делом".

— Так ведь "грязь" не в политике как таковой, а в политиках. В людях. Конкретных людях. Просто людям, идущим или уже пришедшим в политику, приходится так часто идти по пути наименьшего сопротивления, что в какой-то момент им начинает казаться(!), что обмануть, "продавить", заставить, отобрать, отвоевать — гораздо эффективнее, чем объяснять, уговаривать, доказывать. Начинает происходить подмена понятий. И тогда появляется риск того, что человек может превратиться в эдакого Суини Тодда — монстра, одержимого идеей одному ему понятной справедливости. Такого рода персонажи, конечно, крайность, абсолютный гротеск, но и они иногда оказываются полезны… Как напоминание…

— Ну, у вас то ситуация противоположная — хэппи-энд в обоих случаях.

— Да. Я вообще противник крайностей и насилия. В любых проявлениях.

— Поэтому и выбрали стиль сатирико-юмористический?

— Конечно! Я абсолютно убежден, что шуткой, анекдотом, — можно выразить любую мысль, идею, — гораздо доходчивей. А вот если драматизировать или, тем более, пугать, то… эффект получается далеко не всегда тот, которого ожидаешь. Да и чем пугать то? Вот, например, всем известно, что напугать ежа гол…ым задом не получится. Даже если нарисовать на нем грозный танк, нужного результата всё равно не будет. Настоящий танк может быть и есть. Где-то. Но он весь из себя такой замаскированный и жутко секретный, что его и не видел никто. А голый зад — вот он, у всех на виду.

— Вы разбираетесь в тяжёлых вооружениях? — довольно язвительно спросила Симоньян, с явным усилием сдерживая смех.

— Вообще не разбираюсь. Ни в танках, ни в самолетах, ни в ракетах. Но зато я знаю одну притчу. Хотите расскажу?

— Конечно. Только если не очень длинную.

— Я постараюсь покороче… Так вот, жил-да-был Иван. Обычный мужик, не хуже и не лучше других. Правда, соседи его почему-то испокон веку дураком называли. Но торговать с ним кое-чем всё равно торговали… И вот появились в тех краях какие-то ка́лики перехо́жие, и стали они подзуживать Ивана, мол, что это его соседи дураком называют. Иван-то на это раньше и внимания не обращал, а тут вдруг так обидно стало, что решил он выковать себе меч-кладенец. А как выковал, так и пошел с соседями лаяться. Те посмотрели-посмотрели на него, да и говорят: "Ваня, ты гляди-ка, кушак то твой, что штаны держит, обветшал весь, порвется скоро. Будешь своим мечом махать, новый мы тебе не продадим. Сам ты кушаки делать не мастак, пока научишься, да новый сделаешь, штаны то и упасть могут. А со спущенными штанами ты своим мечом не больно то и помашешь. Почесал Иван в затылке, да и говорит: "Ладно, уберу меч в ларь под замок, но уж вы тогда меня дураком не называйте!". На том и разошлись. И стали по-прежнему жить-поживать да добра наживать.

— А Ивана после этого дураком называть перестали? — спросила Маргарита, отсмеявшись.

— Я спрошу у него, если встречу, — пообещал Ефимов.

— Тогда уж передайте, что мы и его ждем на интервью. Но… Вы же наверняка прекрасно понимаете, что простых решений, как правило, не бывает.

— Конечно. Тем более, что мир становится всё сложнее и сложнее. Но иногда всё-таки надо стараться отрешиться от текучки и попытаться понять самую суть. Хотя бы для себя. Вот, например, последнее время в некоторых кругах стало модно обсуждать причины распада СССР. И, хотя я уже неоднократно, в разных аудиториях, говорил, что причиной был комплекс(!), сочетание внутренних и внешних причин, но, так сказать, причиной причин всё-таки были войны. Вы только вдумайтесь! Четыре больших войны за сорок лет! Не просто огромные, гигантские потери. Особенно людские! И особенно в Великой Отечественной. Кто такое может выдержать?! Вот Вы, например, со своей дамской сумочкой можете весь день гулять или бегать по делам, но если Вам на плечи положить тяжеленный мешок, то Вы, пройдя всего несколько десятков метров, просто упадете. Вот и Союз упал. Просто не хвалило сил. Времени. Денег. И, главное, людей. Да(!), при этом нам ещё все уши прожужжали о том, что мы строили самое что ни на есть справедливое и совершенное общество, а дескать, в девяностые мы все продались за колбасу и джинсы. Мелочь, казалось бы! Но такого рода критики почему-то забывают, что если ты пытаешься создать нечто совершенное, то в нем не должно быть мелочей.

— И об этом же Ваша притча, как я понимаю?

— Конечно. Помните, у Маршака:

Гвоздя, нового кушака, колбасы, джинсов… Мелочей, без которых не бывает совершенства. Без которых риск проигрыша возрастает многократно.

— Очень хорошо, что Вы заговорили о рисках. Как Вы считаете, возможно ли учесть все риски при планировании, а тем более при осуществлении крупных международных проектов? Да ещё и таких, примеров которым я что-то не припомню.

— Вы, конечно, имеете ввиду "Крымский проект", — Сергей даже не попытался изобразить вопрос.

Симоньян в ответ только улыбнулась.

— Отвечаю. Конечно — нет. Но я абсолютно уверен в том, что этот проект может и должен стать примером того, как объединенные усилия нескольких стран при участии международных организаций создают области ускоренного экономического и социального развития.

— А если договориться не удастся?

— Тогда придется быть готовыми к тому, что пессимистические сценарии с кризисами, санкциями, контрсанкциями, гражданскими войнами и прочими "прелестями", — будут сопровождать нас ещё очень и очень долго. Да и пример Югославии не дай бог кому-то забыть. Но!.. Можно ведь по-разному избегать опасностей и неприятностей. Если вы видите, что вам на голову падает кирпич, можно отойти в сторону, и тогда кирпич пролетит мимо. А можно поднять над головой щит. И в этом случае почему-то сразу вспоминается детский стишок о неких упрямцах:

Финал там, как все, надеюсь, помнят — безрадостный.

Конечно, кто-то может сказать, что, если отойти в сторону от первого кирпича, на голову может упасть другой. Может. А может и не упасть. Их, этих кирпичей, что, бесконечное количество? А вот если шарахнет по щиту, то голову не пробьёт, но зато можно на какое-то время оглохнуть от грохота и "не услышать" приближение других опасностей.

— И кого же Вы считаете этими "упрямцами"? — спросила Маргарита, слегка напрягшись.