Любимец моих дьяволов (СИ) - Мелоди Ева - Страница 59

- Чтоб я тебя в таком виде больше не видел.

- Что тебе до моей одежды?

- Ничего. Но бесит ее отсутствие. Я вроде не жадничал, велел купить все что надо.

- Мы забыли белье…

- Зато купили гитару.

- Прости меня. Я… не должна была этого делать. – Меня душит вина. Воспоминания. Как я могла не подумать в тот момент, в магазине, что купленная гитара напомнит Якобу о Борисе. Ведь именно с него началась не просто неприязнь, а настоящая лютая ненависть. И я ее заслужила, от и до.

- Так значит у тебя всего одни трусы, Белоснежка? – Якоб словно и не услышал мои слова про гитару. Или не захотел говорить об этом…

Киваю, не зная как ответить.

- Завтра отвезу в магазин.

- Но я… Лучше с Кармен…

- Да, было бы лучше, но вы облажались в этом вопросе. Сам куплю тебе пижаму и исподнее. Будь готова к пяти вечера. Раньше не выйдет, у меня деловая встреча.

Глава 22

Это все до дрожи напоминало наш первый поход по магазинам, Якоб тогда только устроился к нам телохранителем, а я его жутко приревновала… даже не помню уже к кому. Я все время его ревновала, все женщины слились в одно большое пятно. Штаховский всегда был бабником. Только на меня это не распространялось и потому я бесилась. Не могла принять данный факт.

Так и в тот день, за что-то мстила убойным шопингом, гоняла его по магазинам, заставляя терпеть капризы богатой сучки. Вот только ни фига он не терпел, даже тогда, будучи зависимым, он демонстрировал свое превосходство. Как и теперь, в эту новую встречу. Поселил у себя и заставляет мучиться неизвестностью. Надолго ли это? Будет ли у нас секс? Он может в один момент заставить почувствовать себя шлюхой. А в следующий - нежеланной, ненужной. При этом заставляя пережить самые невероятные, волнующие моменты близости. Как этой ночью на кухне. Я боялась. И в то же время была влажной от желания. Я хотела его. Хотела все, что он мог дать… Но не могла упасть на колени и рассказать ему об этом. Гордость тоже много значит для меня. Поэтому я ни о чем не спрашивала. Терпела. Пусть это и сводило с ума.

Возможно в этом его план. Сделать меня сумасшедшей, невменяемой шизофреничкой…

И вот сейчас, стоя в примерочной в белом кружевном комплекте, который принесла мне девушка продавец – выбирал Якоб, а она лишь приносила мне, я вспоминала, как спровоцировала Штаховского, выйдя из кабинки в одном белье. Способна ли я сейчас на подобное? Вряд ли. Жизнь слишком больно била. Много уроков преподнесла. И мне кричать хочется от бессилия. От жажды все вернуть. Исправить ошибки, поступить по-другому. От оглушающего желания упасть на колени перед Якобом и вымаливать прощение. Хотя умом понимаю, что он мне шрамов куда больше нанес… А может мы квиты. Чем измерить шрамы? Как понять, у кого они глубже?

Я точно знала лишь одно – мои еще кровоточили…

Стою перед зеркалом, ничего не видя перед собой от пелены слез. Руками упираюсь по обе стороны, в стену. На мне комплект кружевного белья, белого, сияющего, изысканного. Такое для невесты подошло бы. Но я не невеста.

И тут понимаю, что не одна. Якоб стоит позади и внимательно смотрит на меня. Встречаюсь в зеркале с ним взглядом, но он тут же опускает его на мой зад, а я вспыхиваю, щеки начинают гореть. Выражение лица Штаховского нечитаемое, абсолютно. Но мне почему-то кажется, что он тоже вспоминает тот далекий день в примерочной. Какой стервой я тогда была. И как он наказал меня за это, оглушив поцелуями, облив презрением и отхлестав едкими словами. Наверное, он и сейчас хочет сделать то же самое. Сжимаю веки. Мне на минуту нестерпимо хочется исчезнуть отсюда. Терпеть от него унижения – все равно что заново покрывать свое тело шрамами. По старым, зарубцевавшимся. А это куда больнее…

Он делает шаг навстречу, а у меня короткий вскрик вырывается. В ответ его глаза буквально пронзают меня лихорадочным блеском.

- Ты уже готова, да, солнышко? Так не терпится? – произносит хрипло. - Готова, умираешь от желания… Часто таким занимаешься? Все никак не могу понять… Когда успела настолько измениться?

Пытаюсь вникнуть в смысл слов, но его тембр настолько глубокий, завораживающий, что не могу сосредоточиться. Он словно касается бархатистостью голоса моей кожи. Сконцентрироваться чудовищно тяжело. Якоб приближается, нависает сзади. Его правая рука ложится мне на шею, гладит ее, а левая – сжимает поочередно мои груди, ласкает соски, нырнув в чашечки бюстгальтера. Его дыхание тяжелое, рваное. Мой затылок покрывается мурашками, все тело начинает дрожать от внезапно охватившего озноба.

И как всегда буквально улетаю в нирвану от его запаха. Свежести, терпкой туалетной воды с обжигающими неуловимыми нотками травы, солнца, горячего песка. Этот аромат парализует, одурманивает, лишает последних крупиц контроля. Самое опасное что есть в этом мужчине, потому что внутри начинает что‑то оживать, происходит то, к чему я не готова. Провокация, вызов. Готовность сорваться в пропасть. Тяга к безумию.

- Мне нравится, когда ты сходишь с ума от желания. Покажи. Не скрывай. Откройся мне.

В ответ начинаю дрожать как попавшее в силки животное. Как не стыдно в этом признаться, но Якоб прав, совершенно прав. Я изнемогаю от желания. От его беззастенчивой, нарочитой грубости. Не могу сопротивляться ему. Никогда не могла. Коротко вскрикиваю, когда его рука проникает под кружево трусиков.

- Сбрось их, - приказывает он. И я повинуюсь. Тогда он рыком разворачивает меня к себе и набрасывается на мои губы голодным поцелуем, в котором нет нежности — лишь ярость и страсть. Упираюсь ладонями ему в грудь, чувствуя как он напряжен, весь точно налит яростью. На миг силы оставляют меня, но собираю волю в кулак и отталкиваю его. Но Якоб не обращает внимания на мои жалкие потуги отстраниться или оттолкнуть его. Обхватывает мои волосы, тянет больно на себя, а затем сдавливает мое лицо в своих мощных ладонях. И снова целует с бешеным напором, так что мне не хватает воздуха. Буквально пожирает меня. Проталкивает язык мне в рот, быстро и решительно. Ощущение насилия настолько явственно, что мне снова вспоминается наш первый раз, вся эта боль… Чувствую бегущие по щекам слезы. Выгибаюсь, откинув голову назад, лишь бы хоть немного отстраниться от него, вернуть себе хоть кусочек личного пространства.

Но Якоб не замечает моего страха и паники, трется бедрами о мое тело и прикосновение его возбужденного члена будоражит, заставляет вскрикивать. Это и пугает и одновременно возбуждает до дикости. Чувства на острой грани, полнейшее безумие, все это лишь усиливает возбуждение. Он отрывается от моих припухших губ и опускает взгляд грудь, снимает с меня бюстгальтер, довольно бесцеремонно и грубо, дергая неподдающиеся тайные петли. Едва не рвет прямо на мне дорогое кружево, за которое еще даже не заплатил. Затем он обхватывает обе груди ладонями и принимается мять их, наклоняется и лижет поочередно соски, втягивая их в рот, прикусывая. От этого я окончательно теряю голову. Погружаю пальцы в его волосы, словно умоляя не отстраняться, продолжать. И он исполняет мою молчаливую мольбу, лаская мои возбужденные соски языком, посасывая.

Забываю обо всем на свете, что находимся в магазине, в общественном месте. Что Якоб ведет себя со мной как с проституткой. Никогда еще я не ощущала такой свободы, не была настолько раскрепощенной. Сейчас мне плевать абсолютно на все, даже если он трахнет меня посреди торгового центра, на людях. Видимо Якоб окончательно свел меня с ума. И знает об этом – на его лице улыбка искусителя. Но она кажется мне ненастоящей, картонной. Словно он прячет себя настоящего, точно так же, как прячу я.

На мгновение кажется мелькнуло что-то настоящее… затаенная боль. Но стоило внимательно присмотреться, вспыхнуть надеждой… Якоб, словно зверь, почувствовавший опасность, снова разворачивает меня к себе спиной. Заставляя смотреть на него через зеркало. Как будто оно защитит, скроет истину. И снова погружает меня в пучину страсти своими прикосновениями. Отвлекая от мыслей. Заставляя забыть обо всем на свете. В сосках возникает тянущее ощущение, низ живота наливается приятной тяжестью. Затем его рука протискивается между моих ног… Он касается моего горячего влажного клитора, и меня пронизывает волна наслаждения. Начинает гладить там, теребить самый чувствительный бугорок, и я понимаю, что сейчас умру от желания. Меня выкручивает от блаженства под его опытной рукой, безжалостными пальцами, которые гладят меня, сначала очень нежно, едва касаясь влажных складочек, медленно скользят взад и вперед. А потом все настойчивее, проникая чуть глубже, заставляя меня выгибаться им навстречу, задыхаться от жаркой волны, поднявшейся внутри. И мир взрывается, я едва успеваю сдержать рвущийся наружу крик. Наслаждение захлестывает меня, пронзает все тело, заставляет выгнуться дугой. Едва не падаю на колени, меня ведет, голова кружится, закусываю губу чтобы не закричать. Остаюсь на ногах только благодаря Якобу – его руки крепко держат меня за талию. Прижимает к себе – бережно и одновременно властно. Затем он осторожно разворачивает меня к себе, внимательно вглядывается в мое лицо, залитое слезами. Перед моими глазами все расплывается.