Гуло: Первая проверка (СИ) - Бабернов Сергей - Страница 40

— Князь Рунский?! Что ты, Аманда! Он молод, богат, успешен. Зачем ему нужна старая дева, да ещё и бесприданница?

— Я не пойму, зачем тебе нужен этот пустоголовый мальчишка?! — рассердилась вампирша. — Но, это твой выбор и, уверяю, скоро он будет на коленях просить твоей руки.

— Ты его зачаруешь? Я не хочу этого.

— Отнюдь. Всё будет добровольно. Он сам пожелает этого. Запомни я умею награждать верных слуг. Даже, когда отпускаю их.

— Ты меня отпускаешь? Почему?

— Потому что, слуга должен быть рядом с вампиром, а я не могу взять тебя с собой.

— Почему?

— Лиза, не старайся узнать тайны, кои запросто разрушат душевный покой, а то и вовсе лишат жизни. Не могу и всё!

— Я буду скучать по тебе.

— Не думаю — завтра ты обо мне забудешь.

— Не делай этого!

— Лиза прекрати спорить! Я пока ещё не отпустила тебя и поступаю как считаю нужным. К тому же я чертовски голодна.

— Я всегда в твоём распоряжении.

— Благодарю. Давай пройдём в правое крыло. По-моему, там сейчас безлюдно.

Ну вот и всё! Сейчас мы быстренько куснём девчонку, глоточек-другой крови и домой. Ля-ляля-ля! Все волненья были зря!

Пока дамы шли к гостевым покоям, я ликовал по поводу скорого конца моих приключений в прошлом. Хе-хе, росомаха при дворе императрицы Елизаветы — такого и Марк Твен не придумывал!

Радость моя поубавилась и значительно, когда я обратил внимание, как изящные пальчики Лизы касаются и поглаживают ладонь Аманды. Такой нежности не бывает в прикосновениях слуги пускай и очень преданного. Такое возможно между… Проклятие! Конечно же! Между любовниками! Причём очень пылкими и отвечающими друг другу взаимностью.

Я ещё пенял на собственную мнительность и верил, что пожатия не более, чем выражение дружеской приязни. Я переубеждал себя, пока мы петляли по коридорам. Я закрывал глаза на очевидное, когда мы входили в гостевые покои. Я всё ещё надеялся на лучшее, когда лица женщин начали сближаться. Сейчас, молниеносный бросок и клыки вампирши вопьются в шею девушки. Мы утолим голод и благополучно вернёмся домой. Всё! Ничего большего не произойдёт! Не должно, не имеет права произойти!

Вместо укуса и солоноватого, отдающего медью привкуса, я почувствовал на губах Аманды, тепло губ Лизы.

— Что происходит?! — если бы мой голос был не мысленным, а реальным, от крика наверняка вылетели бы стёкла.

— Я собираюсь получить на ужин и основное блюдо, и десерт, — ответила вампирша.

— Ты собираешься переспать с девчонкой! Ты же обещала…

— Я обещала не спать с мужчинами. Хотя мне непонятна твоя предубеждённость — проникнуть мужским сознанием в тело женщины и получить её ощущения от секса… Не каждому так везёт… Но что ты имеешь против Лизы? Она же женщина.

— Но ты тоже женщина!

— Ну я далеко не так консервативна как ты. Расслабься, дорогой.

— Чёрт возьми, я, вообще, против однополого секса. Это извращение! Немедленно прекрати!

— Или что?

Действительно — что? Что я, бестелесный и беспомощный, мог поделать? Чем мог помешать противоестественному для моего восприятия действу? Признаемся честно ничем. Я целиком находился во власти Аманды и полностью зависел от неё.

— Вот именно, — подтвердила вампирша. — Так что не отвлекай меня и получай удовольствие. Говорят, первый раз запоминается на всю жизнь.

Я ещё продолжал сыпать проклятиями и угрозами, но то был глас вопиющего в пустыне.

Поцелуй оказался затяжным. Язык вампирши прошёлся по губам девушки, исследовал зубы и скользнул глубже, переплетаясь с языком Лизы. Дыхание девушки участилось, появилась лёгкая хрипотца, грозящая впоследствии перерасти в стоны. Её руки шарили по корсету вампирши, расстёгивая многочисленные крючки и застёжечки. Признаюсь, если бы мне пришлось самостоятельно расстёгивать подобную конструкцию, то я вряд ли справился без детальных инструкций и подробного чертежа. И на современных бюстгальтерах замки порой заставляют изрядно попотеть, что уж говорить о подобном «шедевре». Аманда в это время припала к шее своей слуги, усердно работая языком и губами. Я чувствовал, как вырастают её клыки. Ласки плавно переросли в укус. Девушка вскрикнула, руки её задрожали от возбуждения, что впрочем не замедлило процесса расстёгивания и расшнуровывания корсета и, наконец, великолепная грудь Аманды оказалась на свободе. Вампирша прекратила насыщение и закинула голову назад. Я почувствовал на соске сперва губы и язык девушки, а потом и лёгкий укус. Сознание моё помутилось. Проклятие! Кажется, я начинаю возбуждаться, втянутый, хотя и мысленно, в эту извращённую оргию. Где стакан с холодной водой, как в военкоматах? Впрочем, как бы я им воспользовался? Тело-то далеко отсюда и в пространстве, и во времени.

Пока я боролся с восставшими инстинктами, любовницы оказались у кровати, где при желании легко бы уместилось человек пять. Ну, комната-то гостевая. Не выделять же каждому любителю зависнуть в чужом доме по отдельному покою.

Лиза присела на пышное покрывало и тут же откинулась на спину. Аманда склонилась над ней, зашуршали многочисленные юбки. Я глянул на стройные девичьи ноги и возбуждение, с коим велась такая тяжкая борьба записало ещё одно очко на свой счёт.

Вампирша, одной рукой поглаживая то собственную грудь, то бедро склонилась между раздвинутых колен девушки, её язык заскользил по внутренней стороне бедра всё выше и выше. Баста! Я больше не мог сдерживаться! Пускай, завтра будет стыдно. Пусть я буду сначала корить себя, а потом выдумывать оправдания. Пусть я приверженец традиционализма. Пусть! Но сегодня природа сильнее. Я снял последние заслоны, позволил своему сознанию слиться с сознанием вампирши и вступил в оргию.

— Давно бы так, — шепнула Аманда, в то время, как её язык поднимался всё выше и выше…

— Не говори, что тебе не понравилось, милый, — усмехнулась вампирша, застёгивая корсет и глядя на спящую девушку в растрёпанном, мягко говоря, платье.

— Это называется изнасилованием.

— Что за чушь! Твоё тело сейчас за сотни лет и километров, всё, что ты ощутил и почувствовал, ты скрывал в своём сознании всегда, только не хотел признавать. Ты уже давно испорченный мальчишка с грязными фантазиями, Гуло. За что мне и нравишься. Если же ты про девушку — то она, по пробуждении, даже обо мне не вспомнит. Вот увидишь.

— Мы наконец возвращаемся? — я не горел желанием вести дискуссии с кем бы то ни было. Тем более, что ещё не отошёл от случившегося и от собственного во всём участия.

— Конечно. Только досмотрим представление.

— Что ты ещё задумала?!

— Ничего с нашим участием, дорогой. Мы лишь зрители. Ого, а вот кажется и шаги одного из лицедеев. Займём же места на галёрке.

Дверь в покои распахнулась и в проёме возникла мужская фигура.

— Богиня, — услышал я шёпот и сразу узнал Рунского, — вы здесь? Я сгораю от страсти!

Аманда пробормотала заклятие. Простенькое — для знакомых с магией подчинения. На князя оно подействовало, как удар дубины. Чудо, что бедолага на ногах удержался. Потряхивая головой и по-жеребячьи всхрапывая, юнец шагнул в покои. Притворил дверь. Теперь его воля, а следовательно и поступки всецело принадлежали Аманде. С видом сомнамбулы он снял камзол, распутал на шее какую-то кружевную ерунду, расстегнул ворот рубахи, потом скинул башмаки, улёгся рядом с Лизой и тут же уснул.

— Ну ты и сучка! — я больше не мог и не хотел сдерживаться. — Мало того, что совратила девушку, подчинила себе, теперь хочешь ещё и ославить на весь свет!

— О чём ты?! — в тоне Аманды искреннее изумление даже какая-то доля испуга, но она быстро взяла себя в руки. — Я требую немедленных извинений!

— Чёрта тебе лысого! По-твоему это забавно?! Они проснутся в одной постели, и твой молокосос не устанет кричать об этом на каждом углу! А уж каких подробностей он напридумывает, я, вообще, представить боюсь! Немедленно прекрати это!

— Ах вот ты о чём. Ты всё не так понял. Неужто я опущусь до столь низких розыгрышей. Всё гораздо…