Понять. Поверить. Простить (СИ) - Леонова Светлана - Страница 82

— Но для чего ей это было нужно? — все никак не мог понять я. Да, наши отцы конфликтовали, но как так могло выйти, что жена действует без ведома мужа именно в вопросе его бизнеса?

— Нелепо, глупо… Я только сейчас узнал, что заставило Кристину так поступить. Причиной всему — ее ревность к твоей матери. Я когда-то был знаком с Галей…

— Я знаю, — перебил я. — Отец мне рассказывал. Вы ее любили и даже пытались разрушить брак моих родителей.

— Да, было и такое дело, — уклончиво произнес Колчин. — И давно ты знаешь обо всем этом?

— Мне рассказал отец, когда увидел нас с Элей вместе. Это было незадолго до того, как она решила меня познакомить со своей семьей.

— Значит ты не знал изначально, кто такая Эля, — скорее подтверждая собственную догадку, произнес Виктор Сергеевич. Он тяжело облокотился головой о руки и продолжил. — Я не знаю, совершенно не знаю, как мне искупить все те несчастья, что я принес тебе и своей дочери.

Что я мог ему ответить? Лично мне было совершенно безразлично, как он хотел искупать свою вину. Жизнь уже покарала сама этого мужчину — она отняла у него семью, заставила жить с раздирающим душу чувством вины. Все, чего я хотел, — это поскорее вернуть свою девочку, свою Элю.

Так и не узнав, как же мне найти Элю, я расплатился за кофе и уже хотел было уйти, как меня остановил Колчин:

— Стас, подожди. Оставь мне свой номер телефона — если мне удастся что-нибудь узнать, я дам тебе обязательно знать об этом.

Я недоверчиво посмотрел на него, но все же продиктовал номер. А потом, вежливо попрощавшись, уехал к себе домой.

Какая-то безвыходная ситуация: Эля прилагает все усилия, чтобы ее никто не смог найти, она ищет уединения и спокойствия, а я же, наоборот, безумно хочу ее видеть, мне просто необходимо чувствовать, что она рядом, и знать, что с ней все в порядке. Эта неизвестность пугает меня. Я готов в любой момент сорваться и ехать к ней, просить, умолять о прощении, умолять дать нам еще один шанс. Я понимаю, что время ни чуточки не притупило и не похоронило мою любовь к Эле — я люблю ее все так же: искренне, безумно, безоглядно, всей своей душой. Без нее я страдаю, мне невыносимо больно, даже больнее, чем было тогда, когда я думал, что она меня предала.

В этот вечер я впервые напился почти до беспамятства. Началось все с того, что я просто не знал, как мне выплеснуть накопившееся напряжение. Хотелось просто крушить все вокруг, чтобы все летело мелкими осколочками. И тогда я просто достал бутылку коньяка, налил себе приличную порцию и залпом осушил бокал. А после на меня накатили воспоминания.

Я вспоминал, как впервые увидел Элю — танцующую в клубе у Макса, такую красивую, загадочную, невероятно притягательную. До сих пор помню свои ощущения, когда впервые увидел ее: мне казалось, что она танцует только для меня, я буквально каждой клеточкой тела чувствовал ее взгляд на себе. И с трудом мог оторвать от нее свой взгляд. А потом Макс привел ее, чтобы познакомить со мной… И я увидел ЭТИ глаза… Вот тогда-то я точно понял — я пропал. Навсегда пропал в глубине этих божественных карих глаз, мягких, добрых. Эля была такой нежной, такой стеснительной, что я поначалу даже поразился столь явному контрасту между нею настоящей и ее образом во время исполнения танца. И чем больше мы потом были вместе, тем больше я понимал, что настоящая Эля словно нежный цветок нуждается в заботе и ласке. И я дарил ей все это, всю свою любовь. И в ответ получал любовь, не уступающую по силе моей.

Вспомнился наш первый поцелуй. Я только-только устроился на работу и в первую же неделю меня отправили в командировку. Как же я маялся всю ту неделю — мне беспрестанно снились незабываемые карие глаза, я понимал, что скучаю, но, к сожалению, совершенно не мог позвонить — слишком занят был на работе. И едва только приехал домой, сразу же захотел увидеться с Элей. Она устроила мне небольшую экскурсию вдоль Москвы-реки. Мне было безумно интересно с ней. Вспомнился мой подарок для нее: белый палантин, украшенный какими-то необыкновенными цветами. Я видел с каким восторгом она развернула подарок — ее радостные глаза стали лучшей благодарностью для меня. А потом был наш первый поцелуй. Я просто поддался какому-то внутреннему порыву и решительно нагнулся к е губам. Эля была смущена, но все же не оттолкнула меня. И мне нравилось, как она в ответ прижимается ко мне. А я все сильнее прижимал ее хрупкое тело к себе, загораживая от холодного ветра и от всех окружающих. Мне так хотелось, чтобы она была моей.

А потом во всех красках передо мной предстала наша первая ночь. Когда Эля мне стыдливо призналась, что это будет для нее в первый раз, я, признаться, был удивлен. Но больше всего меня переполняла радость от того, что она МОЯ, только моя, что доверилась она именно мне. И я понимал, что никак не должен это доверие уничтожить. Помню, с каким упоением я изучал ее прекрасное тело, как дарил ей ласки и с каким жаром она на них отвечала. И ее слезы от неизбежной боли — в тот момент я чувствовал себя настоящим извергом, но единственное, чем мог ей помочь — это нежно прижать к себе и успокаивать. Именно эта ночь назвала все своими именами: я понял, что люблю Элю, что именно с ней хотел бы связать всю свою жизнь. Потом у нас было еще не мало моментом близости, но именно этот наш первый раз я так ясно помню — волшебный новогодний сон, произошедший наяву.

Я любил смотреть на Элю спящей, когда она доверчиво прижималась ко мне, а ее длинные волосы в беспорядке лежали и на подушке, и на моем плече, и на моей груди — разомлевшая от ласк, Эля всегда засыпала на моем плече, положив руку мне на живот или бок. Я любил прикасаться к ее густым мягким волосам, струившимся темными волнами сквозь мои пальцы. Любил ее звонкий смех, от которого ее глаза начинали ярко и озорно сиять, заряжая меня самого веселым настроением. Я не мог ей противиться: она была для меня как ясное солнышко. И я весь мир готов был бросить ей под ноги, чтобы только она была счастлива, чтобы видеть ее сияющие глаза и нежную улыбку.

Я налил себе в бокал еще коньяка и снова выпил, но уже не залпом, а маленькими глотками.

Странно, среди всех наших счастливых воспоминаний есть еще одно, которое пришло на ум только сейчас. Мой день рождения. Это был апрель. Но я снова был в отъезде, поэтому отпраздновать его в кругу семьи не мог. Именно в этот день я хотел познакомить Элю с родителями, но не получилось. И шанс был упущен.

А когда я приехал, Эля устроила мне настоящий сюрприз.

— Я не знала, что тебе можно подарить, — оправдывалась она, ведя меня по улице. — Но надеюсь, что мой сюрприз тебе понравится.

Я никак не мог представить, что же она мне приготовила. Но когда мы подошли к огромному шатерообразному зданию, я сразу же все понял. И заулыбался как ребенок. Вот такого сюрприза я точно не ожидал. И это было поразительно.

— Ты уже догадался, куда мы пойдем? — с озорной улыбкой на губах спросила она.

— Ты решила сводить меня в цирк? — я просто не мог не улыбаться ей в ответ.

— Да, — Эля крепко сжимала мою руку, как будто боясь потерять. — Я решила подарить тебе кусочек детства. Его иногда во взрослой жизни так не хватает.

Вот казалось бы, самое обычное цирковое представление. Но это и вправду был праздник. Во время антракта мы ели сладкую вату, смотрели на веселую детвору, что бегала и прыгала вокруг. И я был безумно счастлив. И наверно именно тогда впервые меня стали посещать мысли о свадьбе — я безумно хотел, чтобы Эля всегда была в моей жизни, уже не просто как любимая женщина, а именно как любимая жена, как любимая мать наших детей.

Я помню, как Эля любила всегда делать мне маленькие сюрпризики: то, бывает, полезу в карман куртки после ее ухода — а там маленькая открыточка со словами «Я люблю тебя», то в бардачке машины найду целую горстку своих любимых конфет.

Я сделал еще глоток янтарно-коричневой жидкости. Алкоголь снова разлился по венам, так и не принося желаемого расслабления. На смену приятным воспоминаниям начали приходить события, произошедшие после Элиного исчезновения.