Понять. Поверить. Простить (СИ) - Леонова Светлана - Страница 76

— Какого черта ты руки свои распустил? — накинулась Настя на брата. — Я очень надеюсь, что ты и пальцем ее не тронул, иначе…

— Я никогда в жизни не позволил бы себе ударить ее или как-то причинить боль, — устало проговорил Стас, все еще глядя на дверь. А потом он повернулся к сестре и спросил. — Что это значит?

— Что? — не поняла Настя.

— Что значит, что ее больше нет? — в голосе слышалась тревога и замешательство.

Настя опустила голову, пряча грустный взгляд.

— То и значит. Эля с Анечкой попали в аварию: в остановку, где они стояли и ждали автобус, на большой скорости врезалась машина. — Настя остановилась, тяжело вздохнула и печально продолжила. — Анечку спасти не удалось.

Она увидела, как изменилось лицо брата: оно побледнело, взгляд сразу же сделался невидящим. Стас порывисто закрыл глаза ладонью и отвернулся. Настя только заметила, как вдруг осунулись его плечи и опустилась голова.

— Когда это произошло? — послышался его подавленный голос.

— В начале марта.

Стас долго молчал, о чем-то вспоминая, а потом вдруг затряс головой.

— Ведь я же чувствовал, что что-то произошло, — он неожиданно повернулся к сестре и гневно на нее посмотрел. — Ведь я же вам звонил, спрашивал… Вы что, не могли мне обо все рассказать?

— Стас, мы думали, что будет лучше не по телефону…

— Не по телефону? — взорвался Стас и начал метаться по квартире. — Они думали… Да вы должны были СРАЗУ ЖЕ мне все рассказать про Элю и ребенка, как только узнали. — Он подошел к Насте и, грозно глядя на нее, продолжил. — Вот как мне после этого всего вам верить? Всем вам?

Настя поняла, что он имел в виду не только семью — отца, мать и ее, — но еще и Элю. И ей стало больно и обидно за подругу.

— Признаю, мы были неправы, — оправдывалась она. — Но не нужно винить Элю ни в чем. Она хотела все тебе рассказать, но не решалась.

— Насть, у нее столько времени было для этого… — не унимался он.

— Вообще-то не так уж и много, — пробормотала виноватым тоном Настя. — Ты очень многого о ней не знаешь. Мы с Элей дружим уже почти пять лет: с того времени, как она покинула свою семью — мы вместе стали учится в институте, куда и я, и она перевелись. А потом она позвала меня на работу в ту фирму, куда устроилась сама. Но наше общение ограничивалось только рабочим временем, так как все свое свободное время она проводила с дочерью и пыталась подработать, преподавая вечером танцы. Всю правду мы узнали только под конец прошлого года. Нечаянно. Эля никогда не распространялась о своем прошлом: кто отец Анюты, почему произошло расставание. Я и малышку до этого времени ни разу-то не видела. Просто один раз Эля заехала ко мне, так как Аня с Элиной бабушкой отдыхали в пансионате. И у меня она увидела твою фотографию. Мне она тогда ничего не рассказала, но на следующий день тяжело заболела гриппом. Я приехала ее навестить, лекарства привезла. Только тогда я впервые увидела Анечку на фото. Знаешь, она ведь была твоей копией. Вот тогда-то я все и поняла.

— Ты должна была мне сразу все рассказать, — тихо проговорил Стас, и Настя уловила боль в его голосе. — А вы все это время молчали. Полгода…

— Я пыталась повоздействовать на Элю, уговаривала ее встретиться с тобой. Но знаешь, она очень боялась. Боялась, что ты можешь неадекватно все воспринять. Больше всего боялась, что ты захочешь забрать у нее Анюту — не знаю почему, но для нее эта мысль стала навязчивой. Все, что она знала о тебе, — это то, что ты просто исчез, уехал, ничего ей не сказав. Можно сказать даже, что бросил.

— Я ее не бросал, Насть. — Его голос был глухим. — Это она меня предала.

Настя непонимающе уставилась на брата.

— Предала? Я не ослышалась? Чем же, позволь мне узнать.

— Насть, ты много чего не знаешь, — Стас отошел к окну, облокотился о него рукой и прижался лбом к прохладному стеклу. — Есть вещи, которые мы с родителями тебе решили не рассказывать.

Настя ждала продолжения, но Стас молчал, вглядываясь в темнеющую улицу.

— Ты что-то про Элю говоришь, а сами? Может вы тоже были не правы? — нарушила она молчание. — Стас, хватит таить правду, нужно уже во всем разобраться. Вы оба друг на друга обижаетесь: у каждого своя правда, своя причина. Но пришло время все сопоставить. Зная Элю, мне с трудом верится, что она могла тебя как-то предать. Все это время она жила лишь воспоминаниями о тебе. Знаешь, как она корила себя за то, что убежала от тебя тогда в прошлом году, когда ты приезжал… — Настя ненадолго остановилась и задумалась. И как она тогда не догадалась, что Стас и есть тот самый мужчина, отец Анечки, про которого ей говорила Эля: ведь Настя же прекрасно знала о том, что брат приезжал и встречался со старыми друзьями. Могла же сопоставить все факты. Хотя, мало ли мужчин любят играть в хоккей…

— Я любил ее. — В голосе Стаса слышалась боль и усталость. — Так любил, что даже больно вспоминать. Весь мир готов был бросить к ее ногам… А она… — Последняя фраза была сказана на надломе совершенно тихим, едва слышным голосом.

В этот момент у Насти зазвонил телефон и она, заранее зная, что это Олег, поспешила ответить и вышла на кухню.

— Насть, мы уже у Эли, — тут же отчитался он, — но знаешь, мне кажется, что тебе лучше сейчас было бы приехать сюда. Эля совершенно подавлена.

Настя устало помотала головой, раздумывая, как же ей сейчас поступить: два родных и близких ей человека нуждались в ее понимании и отказать одному из них она просто не решалась. Но в то же время она понимала, что придется сделать выбор.

— Олег, там на кухне в шкафчике у вытяжки есть успокоительное. Дай Эле пол таблетки, сейчас ей надо успокоиться.

— Ты останешься у брата? — поинтересовался Олег.

— Нет, — сделала, наконец, свой выбор Настя, — мне нужно поговорить с Элей.

— У вас все нормально? — беспокоился Русецкий.

— Не переживай, дорогой, все в порядке.

— Я скоро за тобой приеду.

Настя отложила телефон и подошла к столу, чтобы сделать себе кофе. В этот момент сзади нее раздался усталый голос Стаса.

— Я так понимаю, и мама с отцом тоже знают Элю?

— Да. Они знают всю ее историю. — Настя умоляюще посмотрела на брата. — Стас, ты ведь совсем ничего про нее не знаешь. Не знаешь, как собственная мать несколько раз пыталась насильно отправить Элю на аборт. И что после одной из таких попыток Эля сбежала из дома, поменяла документы, чтобы родители не могли найти ее с ребенком, так как мать грозилась что-нибудь с ним сделать. Ты хоть можешь себе представить, как тяжело жить молодой одинокой матери с младенцем на руках, пытаясь получать высшее образование, пытаясь заработать лишнюю копейку, занимаясь нудными переводами, — все для того, чтобы прокормить малышку и не остаться без крыши над головой. Ты затаил обиду и боль. А каково ей было все эти годы? Она одна со всем справлялась. А гибель Анечки ее совсем подкосила. Она до сих пор еще не смогла оправиться от такой потери, а тут еще ты заявляешься нежданно-негаданно и начинаешь выплескивать на нее все свои обиды. Эля просто не заслуживает всего этого, Стас. Прости, хоть ты и мой брат, но в этой ситуации я не на твоей стороне. Нужно было сперва разобраться во всем, а потом уже в чем-то обвинять.

Настя плеснула горячую воду в чашку с растворимым кофе и отвернулась, чтобы взять с полки сахарницу.

— Насть, я должен снова увидеть ЕЕ, — услышала она тихий, но уверенный голос брата.

— Давай уже не сегодня — хватит с Эли переживаний на этот день. Вы поговорите — обязательно. Но не сегодня и не наедине.

***

Когда Олег с Настей были уже у подъезда дома, где жила Эля, они с тревогой увидели стоящие неподалеку машины пожарной и скорой помощи, а перепуганные жильцы толпились кто возле скорой, а кто возле Элиного подъезда. Настя, понимая, что выглядит довольно несуразно в своем вечернем белом платье, так как за весь вечер еще не успела переодеться, решительно направилась к группе людей, чтобы выяснить, что произошло. Люди стали пояснять, перебивая друг друга: