Понять. Поверить. Простить (СИ) - Леонова Светлана - Страница 69

Он прижался лбом к ее плечу и сокрушенно простонал:

— Черт… Прости, я забыл про защиту… — сокрушенно простонал Олег, целуя ее плечо.

Настя погладила его по волосам.

— Ничего. Я купила в аптеке таблетки…

Олег поднял голову и посмотрел на нее. Насте даже показалось, что его взгляд стал немного холоднее. Она правильно истолковала этот взгляд: Русецкий подумал, что она намеревается отстраняться от него как и прежняя жена, которая сознательно лишала Олега отцовства.

— Олег, — начала Настя, желая успокоить любимого, — я хочу тебе сказать… Я пока буду так предохраняться. Но если ты скажешь… Если ты захочешь… — Она не смогла договорить, так как слова застряли в горле, но найдя в себе силы, продолжила. — Если ты захочешь, чтобы я перестала их принимать, ты только скажи…

Глаза Олега потеплели и в них даже появился какой-то свет. Русецкий погладил ее лицо, а затем притянул к себе, прижавшись в нежнейшем поцелуе.

— Моя девочка, — пошептал он ей в губы, — ты моя любимая девочка.

Узнав, что Настя стала предохраняться, Олег почувствовал неприятное огорчение. Пусть у них пока и не назначен день свадьбы, пусть они еще только притираются друг к другу, но все же эта весть как-то полосонула его. Настя не хочет детей? Или она пока еще не доверяет ему? Но дальнейшие ее слова настолько согрели душу, что Олег не смог скрыть своего восхищения этой женщиной — он столько раз делал ей больно, а она все равно с открытой душой доверяется ему. Настя для него — это настоящий подарок судьбы. И теперь только в его власти этот подарок сохранить и не дать исчезнуть из его жизни.

Глава 30

« Глава 30

Глава 30.

Виктор стоял в аэропорту в зале ожидания. С минуты на минуту должны уже объявить о посадке рейса. И тогда он сможет, наконец, увидеться и обнять своих родных: мать и детей — Элю и Ромку. Планировалось, что они проведут в Чехии две недели, но Рома в одном из разговоров по телефону сказал, что Эля ужасно подавлена и ей пока не стоит возвращаться в Москву, где все напоминает о малышке Анюте. Поэтому они втроем остались там еще на три недели, проведя в общей сложности почти полтора месяца. К тому же именно в этот самый период Виктор разводился с Кристиной. Сколько было вылито грязи, сколько выплеснуто желчного яда в сторону Виктора — даже многое видавший адвокат поражался, насколько же Кристина ненавидела мужа и детей. Бракоразводный процесс был трудным, но благодаря грамотным действиям адвокатов с обеих сторон удалось не растягивать его и прийти к мировому соглашению по разделу имущества. Весь общий бизнес был поделен пополам: Кристина получила в свою собственность один из салонов красоты, которые некогда купил для нее Виктор, но разделил изначально пополам, и косметический магазин. Также Виктор согласился купить Кристине однокомнатную квартиру и после недолгого раздумья отдал еще один салон красоты, в обмен на отказ от претензий на его строительную компанию. На собственных детей ей было плевать: Элю Кристина перестала называть своей дочерью еще в то время, когда узнала, что Эля встречается со Стасом и беременна от него, а Рома ее всегда мало интересовал — в свое время вторым ребенком она просто хотела привязать мужа к семье.

Собственно говоря, отправив мать с детьми в Карловы Вары, Виктор преследовал несколько целей: поддержать Элю и дать ей возможность немного прийти в себя после гибели Анюты, поправить пошатнувшееся здоровье матери и оградить близких от грязного бракоразводного процесса.

Наконец на табло появилась информация о прибытии рейса и Виктор поспешил встречать семью, и когда они все трое вышли, тут же окликнул их. Он с тревогой вглядывался в лицо Эли и не без горечи заметил, что поездка не смогла ни капельки заглушить душевную боль дочери: ее глаза оставались все такими же потухшими, как и до отъезда. Виктор прекрасно видел, как улыбка тронула ее лицо, когда она заметила его среди встречающих, но вот глаза все так же оставались печальными.

— Как долетели? — спросил Виктор, подходя к ним и поочередно обнимая каждого.

— Отлично, — Ромка радостно пожал руку отца и притянул его к себе для объятия. — Сегодня не трясло, как в прошлый раз.

Виктор обнял дочь и прижал ее к себе:

— Ну ты как? — ласково спросил он.

— Нормально. — Что еще она могла ответить? Что в душе все болит, что хочется от этого волком выть? Что в сердце образовалась пустота, страшная и пугающая, поглощающая все эмоции?

Но Виктор все это понял и без слов — просто взглянув в глаза дочери. И ему стало больно от того, что его девочка одна справляется с такой бедой. Какую бы сейчас поддержку ни оказывали они ей, все равно этого было мало. Виктор понимал, что в такой ситуации лучшим плечом мог бы оказаться тот человек, тот мужчина, которому Эля открыла бы свое сердце. В ее жизни был только один такой человек — Стас Соболев. Но благодаря их семье он теперь далеко. И даже если приедет, то не известно, сумеет ли простить их за ту боль, которую ему причинили.

Виктор прижал к себе дочь и крепко обнял. Как жаль, что его глаза раскрылись так поздно. Если бы он только знал, чем все это обернется…

— Поехали домой, — услышал он голос матери, — мы все устали после перелета.

— Я поеду к себе, — попросила Эля.

— Что ты там будешь делать одна? У бабушки места для тебя хватит… — попытался переубедить ее Виктор. Он опасался, что домашняя обстановка снова тягостно будет воздействовать на дочь и она снова будет грустить и винить себя во всем произошедшем.

— Ко мне Настя приедет, я с ней вчера связывалась. — Она уткнулась папе в плечо и попросила. — Пап, пожалуйста. Я сейчас просто хочу немного побыть сама с собой.

— Эль, сейчас такой период, когда тебе наоборот нельзя замыкаться, — участливо сказал Виктор. — Тебе нужно жить дальше ради памяти твоей дочери.

— Я все это понимаю. Но и вечно избегать этой темы я тоже не могу — я должна вернуться в ту квартиру. Настя будет со мной, не переживай.

— Как скажешь, — сдался он, понимая, что дочь все еще не может смириться с утратой и продолжает скучать по своей малышке.

Настя встретила Элю в квартире вкусным обедом.

— Я уже по тебе соскучилась, — сразу же с порога накинулась она с объятиями на подругу. — Сказала, что на две недели уедешь, а сама почти полтора месяца по Европе гуляла.

Эля улыбнулась в ответ. Настена всегда была для нее неиссякаемым источником оптимизма. И какие бы трудности ни происходили в их жизни, она всегда старалась видеть лишь одно позитивное, отметая все плохое. Эле всегда нравилась эта ее черта характера — может потому, что в этом они обе очень похожи?

— Ну все, — остановилась Настя, — хорош тут обниматься. Ты давай переодевайся, прими душ. А я тут без тебя немного похозяйничала. Будем обедать.

Эля сразу же заметила, что у подруги слишком уж приподнятое настроение.

— Насть, — она вопрошающе посмотрела на подругу, — а ты чего такая довольная?

— Рада, что ты, наконец, вернулась, — весело ответила Настя и упорхнула на кухню. Эля еще больше насторожилась и пошла следом за ней.

— Ничего не хочешь мне рассказать?

— Ты давай прими душ, а потом за обедом все и обсудим, — загадочно улыбаясь, проговорила Настя и выпроводила подругу в коридор. — Иди-иди.

Снедаемая любопытством, Эля быстро привела себя в порядок и пришла на кухню. Настя усадила подругу за стол и быстро подала обед.

— Насть, ты меня сегодня прям удивляешь.

— Чем? — искренне удивилась та. — Я и раньше тебе помогала что-нибудь приготовить…

— Да не этим. Ты какая-то… какая-то не такая. Что произошло?

Настя села за стол, и тут Эля заметила на пальце подруги кольцо.

— Подожди-подожди, — Эля с крайнем удивлении вытаращилась на подругу, — это то, о чем я думаю?

Настя довольно улыбнулась и радостно покачала головой.

— Тебе что, предложение сделали? — продолжала допытываться Эля. — Обалдеть!!! А кто? Хотя нет, подожди, дай сама догадаюсь… — Эля внимательно посмотрела на сияющие глаза подруги и выпалила. — Русецкий?