Эльфийский талисман (СИ) - Владимиров Николай - Страница 29

— Благородный дворянин с семейством и отец церкви, — прокомментировал ситуацию Володя. — Вот это и называется: «влипли». Да ещё стражники…

Оглянувшись, Юра увидел, что стражники стоят не только на крыльце, но и среди толпы. И что на поясе у каждого имеется не только меч, но и короткая увесистая дубинка с обмотанным тряпками концом. Один из стражников, в шапочке-колпачке вместо шлема, с льдистыми глазами и пышными золотистыми усиками, многозначительно играя длинным плетёным кнутом, подошёл к самой телеге.

— Апина! — строго сказал сидевший в кресле представительный господин. — Кали-ма та фера!..

К удивлению москвичей, подошедший к крыльцу огромный чернобородый мужик низко, в пояс, поклонился.

— Рэ Машар! — начал он. — Сэ сагикур ои шайоро, ки ва тариви паир ану вилари…

Речь мужика оказалась не слишком длинной. К тому же она изобиловала повторами. До москвичей то и дело доносилось: «сагикур ои шайоро» и «кату э ша папи-ка Ишка». Наконец, к явной радости не только москвичей, но и собравшегося на площади народа, мужик выдохся. Представительный господин коротко махнул рукой, и мужик пошёл прочь, поминутно кланяясь, да ещё и пятясь задом. От столь явно выражаемой покорности Юру передёрнуло.

Представительный господин снова махнул рукой, подзывая москвичей. Шагнувший крыльцу Юра почувствовал сильный толчок в спину. Он оглянулся — воин с золотистыми усиками выразительно махнул рукояткой кнута, предлагая москвичам поклониться.

— А вот… э-э… шиш тебе, — ответил Юра.

Ему не понравилось, как воин с золотистыми усиками смотрит на Анечку.

— Геси, рета! — приказал представительный господин.

Воин с золотистыми усиками поклонился, приложив ладонь к сердцу, и отошёл в сторону.

— Сэ Машар Орсихи Арука… — начал, было, представительный господин, как вдруг замолчал. — Сэ Машар Орсихи та Маро, тави вилари са. Каиэ-во?

В толпе за спиной у москвичей послышались сдержанные смешки, прервавшиеся отчётливым шиканьем.

— Мы… — начал Володя.

Юра понимал его, представив, насколько дико будет звучать остальное. «Понимаете, мы — туристы-путешественники. Сами не зная как, попали сюда из другого мира…».

— Мы туристы, — прервала затянувшееся молчание Анечка. — Путешествовали на автомобиле, попали в грозу… Тут ещё Юркин, дурак, с шоссе вылетел… В общем, сами не понимаем, как оказались здесь.

— Компари-ни, — ответил представительный господин, показывая пальцем куда-то вверх. — Шайоро-са? Дуэ ками-а во? Оис сила?

— Спрашивает, не с неба ли мы? — первой догадалась Надя.

— Да не с неба, с земли, — продолжала объяснять Анечка. — Только не с этой, с другой земли, понимаешь? Из другого мира, с другой планеты…

В разговор вступил облачённый в белое тощий служитель культа. Он заговорил на каком-то другом, более глухом, изобилующем щелчками и шипящими языке. Этот язык показался москвичам ещё более непонятным оттого, что сам святой отец знал его очень плохо. Он то и дело запинался и останавливался в поисках нужного слова или выражения.

Тем временем Володя, на которого никто не смотрел, осторожно расчехлил лежавшую на телеге, поверх сена, гитару. При первых аккордах, далеко разнёсшихся над площадью, толпа за спиной ахнула, подавшись назад, дама в пышном платье вскрикнула, а представительный господин чуть не вскочил со своего кресла. Стоявшие по бокам стражники схватили наперевес шипастые копья. Тощий старикашка начал чертить в воздухе непонятные знаки с помощью обмотанной проволокой огромной двузубой вилки. Не обращая ни на кого внимания, полуприкрыв глаза, Володя заиграл и запел весёлую студенческую песенку.

Читай на Книгоед.нет

Пусть студент — не монах, только худ, как щепка,

На плече плащ висит, сумку сжал в руках.

Тут подходит трамвай, глянь — двойная сцепка

Внутрь забраться сумел, напрягшись слегка.

Летит трамвай, звенит трамвай,

Везёт нас в ад, а может в рай,

Но ежели не пуст карман -

Студент совсем не хулиган…

В толпе за спиной стих приглушённый говор. Стражники с облегчением подняли копья, а отскочивший в сторону воин с золотистыми усиками, поигрывая кнутом, вернулся к телеге. Представительный господин откинулся на спинку кресла, полузакрыв глаза. Как показалось Юре, он слегка посмеивался.

«Ты — отличник, сынок! — говорит старушка. -

До того же худой, сдует в один миг.

Чашка чая была утром, да ватрушка,

А как следует есть, видно, не привык».

Но мчит трамвай, звенит трамвай,

Раз внутрь попал, то не зевай,

Но ежели не пуст карман,

Студент совсем не хулиган.

Юра набрался смелости и оглянулся. В толпе было тихо, даже неожиданно тихо — все слушали, затаив дыхание, а кое-кто даже чертил в воздухе знак «V». Воины опустили оружие. Пышно одетая тощая дама, наклонившись, что-то быстро зашептала на ухо своему супругу, а в верхних этажах башни, одно за другим, стали открываться окошки.

Отвечает студент: «Извини, мамаша!

Денег нет — это факт. Но учусь на три.

Вот отличник Петров, это — гордость наша,

На плечо моё лёг, лучше посмотри…».

А между тем летит трамвай,

Мух с голодухи не хватай,

Но ежели не пуст карман -

Студент совсем не хулиган.

— Ну, как? — тихо спросил Володя, закончив петь.

— Здорово! — воскликнула Анечка, целуя молодого человека в щёчку. — Вовкин, ты молодец! Ты даже сам не знаешь, какой ты молодец. Ты их всех точно покорил…

И тут сверху, с крыльца раздался громкий, уничижительный хохот.

— Шатини! Сэ сила вазили э шатини!.. — представительный господин чуть не сложился пополам, умирая от смеха. — Шайори ои сагикур, аин шатини…

— Ма ша! — громко крикнули в толпе.

Растолкав возмущённо зашумевший народ, на площадь выбежал давешний мужичок с округлой бородой, в подпоясанной верёвкой грязной рубахе. Сейчас он был без шляпы и без жилетки. Воин с золотистыми усиками взмахнул кнутом — но увернувшийся от удара мужичок не просто поклонился, а брякнулся перед представительным господином на колени, ткнувшись лбом в плотно утоптанную землю. Моментально вскочив, он бросился к радостно заржавшей лошадке, прижавшись щекой к длинной, расчёсанной девушками гриве.

— Ма ша!.. Ма ша-а!.. — на глазах у мужичка выступили слёзы. — Сема-а!..

Следом за мужичком на площадь выбежала дородная неопрятная бабища в сером переднике поверх застиранного, некогда зелёного, а сейчас потерявшего всякий цвет платья. Не забыв поклониться представительному господину, бабища изо всех сил треснула мужичка в ухо. Тот так и покатился колобком.

— Ишка э са мару, — громко прокомментировал ситуацию представительный господин.

Эти слова вызвали громкий смех как его свиты, так и толпы на площади. От души веселились даже воины с шипастыми копьями. Тем временем представительный господин заметил, что в телеге под сеном таится ещё кое-что.

— Геси! — приказал он. — Тарви-ис о кату!..

Воин с золотистыми усиками коротко махнул двум другим. Разворошив сено древками шипастых копий, они обнаружили спрятанные под ним колоды.

— Компари-ма, Ишка? — спросил представительный господин.

Прекратившие драку мужичок с бабой упали на колени перед креслом.

— Сэ? — залепетал мужичок, показывая на четверых москвичей. — Компари-ни, рэ Машар!.. Сэ ни маль! Сэ иль, иль… Кира тав-са, шаси-са сэ сагикур…

— Что? — Володя сразу же сообразил, что мужичок явно собирается повесить на них какие-то свои грехи. — Ты чего плетёшь, дядя?

— Тарви-о кис, Геси! — приказал представительный господин.

Усмехнувшись, воин с золотистыми усиками поднял Анечкину сумку — единственную из четырёх, которую москвичи не оставили в автомобиле и не стали прятать в стволе дерева. Не зная, как её открыть, воин полоснул выхваченным из ножен кинжалом по пластиковому боку. На плотно утоптанную землю посыпались вещи — в том числе Анечкины тряпочки и золотистые яблоки, выскочившие из разорвавшегося полиэтиленового пакета.