Эльфийский талисман (СИ) - Владимиров Николай - Страница 2

— Йох! — выкрикнул сдавшийся первым принц, вбрасывая белоснежный клинок обратно в ножны.

Довольно долго после этого всадники ехали молча. Бросивший поводья, низко наклонивший голову принц — впереди, Малькааорн — следом, отстав на предписанные обычаем два шага. Глядя на посыпанную тёмно-красным песком тропинку, неторопливо плывущую навстречу, он терпеливо ждал.

Тем временем тропинка, послушно следуя извивам берега, вывела обоих всадников на длинный, далеко выступающий в воды озера мыс. Здесь берега подходили так близко друг к другу, что между ними образовалась узкая протока с тёмной водой, с обеих сторон окружённая плотной стеной высокого тростника. На вершинах стеблей, на пышных метёлочках, на концах листьев — всюду горели полупрозрачные голубые огоньки. С конца мыса на противоположный берег был переброшен длинный, узкий, изящно изогнутый мостик из белого с тёмными прожилками камня.

Оказавшись на мосту, принц натянул поводья. Бронзовые подковы глухо стукнули о выщербленный камень. Лёгким движением Малькааорн заставил встать рядом свою золотисто-коричневую лошадку.

— Скажи, Малькааорн! — начал принц, явно боясь произнести вслух то, что хотел сказать. — А ты… в самом деле, мог бы… сделать меня Королём?

— Да, — не колеблясь ни минуты, ответил маленький чародей. — Вернее, мы оба могли бы сделать тебя Королём. Твои происхождение и Сила. Мои мудрость и знание…

— И?.. — принц не решился договорить.

— Доступ к Великому Древу Королевства сроком на два Времени, — сказал Малькааорн. — Скажем, в продолжение Заполдневья и Сумерек. На самом деле мне с лихвой хватит и одного Времени, скажем, Заполдневья, но лучше путь будут два. Так мы сможем сделать всё спокойно.

— Да ты — сумасшедший, Малькааорн!

— Мне нужна Сила, мой принц! — спокойно объяснил маленький чародей. — Даже зная Высокую Тайну Эльфов, я ничего не могу сделать без Силы. В эти девять дней твой отец-Король ещё не успеет вернуться. В эти пять дней твоей полусотне из Зелёного Отряда выпадает черёд нести стражу на Асениль. Решайся, мой принц! Второй такой шанс представится нам не скоро…

— Небесный Чертог! — воскликнул принц, ударив коня пятками в бок. — Всегда считал тебя безумным, Малькааорн, но не до такой же степени. Что бы ты не говорил — ты не слышал рассказов моей матери-Владычицы о становлении Первого Королевства. Зелёная Корзинка едва не погибла в те дни. А три тысячи лет назад, во время Попытки Семи Отважных…

— Одним из которых был твой отец! — заметил Малькааорн. — Сделавший твою мать Владычицей, а сам ставший Основателем и Государем. Да, это опасно, мой принц — именно тогда, если верить хроникам, на Расколотом Континенте появились драконы, и не случайно Высокая Тайна Эльфов сокрыта от всех, за исключением Государей. Но Расколотый Континент цел, пусть и остался расколот, Зелёная Корзинка жива, Приморье процветает, а мы рискнём лишь один раз. Для тебя.

— Но мои воины из Зелёного Отряда… — попытался возразить принц. — Ты же сам говорил… Если я прикажу пропустить тебя к Великому Древу… Да даже не к Великому Древу, а всего лишь на Асениль, меня не никто не послушает.

— Об этом тебе совершенно незачем беспокоиться, мой принц, — спокойно сказал Малькааорн. — В твоём распоряжении будет собственный, верный лишь тебе одному отряд. Всё, что тебе нужно — быть на мосту, ведущем на Асениль и приказать воинам не вынимать мечи из ножен, когда мой усыновлённый правнучатый племянник Райнэ приведёт его к тебе.

Принц не ответил. Несильно ударив белого коня каблуками в бок, он заставил его спуститься с моста. Догнавший его Малькааорн пристроился рядом, отстав на положенные два шага, и оба всадника неспешно двинулись по тропинке, продолжившейся и на противоположном берегу. Где-то там, на невероятной высоте высоко стоящее солнце красиво подсвечивало зелёную крону, заставляя её переливаться причудливыми оттенками — от тёмного, почти чёрного, до светло-зелёного, цвета молодой травки. Прорываясь сквозь разрывы в переплетении ветвей, солнечные лучи застывали в воздухе наклонными полупрозрачными колоннами, окрашивая его в зеленоватые и золотисто-медовые тона. Окружающий мир казался волшебной сказкой — застывшей, замершей в неподвижности, но тем не менее живой, а оттого особенно чарующей.

Чуть правее, на одной из покрытых зелёным мхом прогалин между исполинскими стволами вдруг зазвучала нежная, чарующая музыка и заплясали, закружились в весёлом танце яркие разноцветные огоньки. Слишком яркие и слишком большие, слишком непохожие на призрачный свет «лесных фонариков». Ещё через некоторое время под деревьями послышались переливчато-звонкие девичьи голоса.

— Праздник «Танцующих звёздочек»! — сказал Малькааорн. — Хочется молодёжи показать себя перед старшими. А ведь она там, твоя прекрасная Нахтиэн. Такая весёлая, такая живая, такая нарядная в нетканом ярком платье, убранном живыми цветами. Что в целом мире может сравниться с танцующей эльфийской девушкой? Подойди к ней! Расскажи о том, какая она красивая, как тебе нравится, и как ты её любишь. Расскажи не словами, а песней — у тебя красивые песни. Как знать — вдруг тебе повезёт? Сейчас, завтра или лет через двести…

Принц лишь усмехнулся.

— Как складно у тебя всегда всё получается, Малькааорн! Любая змея позавидует твоему языку. Дождаться возвращения отца, испросить аудиенции и рассказать, что один из его доверенных советников — изменник и подстрекатель. Пусть все убедятся, что не следует слишком доверять тому, кто больше времени проводит в грязных г_о_р_о_д_а_х ВоследИдущих, чем под Кроной. Но… Ты говоришь, через пять дней?..

— Да, мой принц! — ответил Малькааорн, откидывая капюшон.

Волосы эльфийского чародея были длинными. Непривычно редкие, спутавшиеся, тем не менее, согласно обычаю они спускались на плечи широкой, пусть и некрасивой волной. Вот только они не были двуцветными, как и вообще цветными. Не было в них ни крупицы того тёмного оттенка благородного, старого золота, которым так гордятся уроженцы Приморья, ни той лёгкой, нежной золотистости, какой любят прихвастнуть уроженцы Высокого Заката, и даже той благородной, платиновой белизны с едва заметным желтоватым оттенком, что отличает подданных Лазурного Острова. Не сразу принц понял, что волосы Малькааорна попросту седые — словно у дряхлеющего старика из ВоследИдущих, о которых тот совсем недавно рассказывал.

Нетерпеливо переступив копытами, белый долгогривый конь принца тоненько заржал.

— Ровно через пять дней, в последний из эти пяти, не считая сегодняшний, — подтвердил Малькааорн. — Так должен ли я, мой принц, понимать твои слова, как согласие?

Глава вторая. Разговор под стук колёс

Глава вторая.

Разговор под стук колёс.

— Послушай, Юркин! — начала Анечка Коростелькова, улыбнувшись так чарующе и нежно, как умела, наверное, только она одна. — А что за чудик у вас в отделе объявился? Помнится, кое-кто обещал рассказать…

Осторожно, двумя пальчиками взяв кусочек хлеба, немного тоненькой, полупрозрачной, просвечивающей на солнце ветчинки, и положив сверху лист салата, Анечка принялась жевать, искоса поглядывая то на Юру, то на быстро уносящийся пейзаж за окном. Бесконечные гаражи, жилые дома — в пять этажей, а то и в двенадцать, бесконечные бетонные заборы с трещинами и дырами, проделанными любителями сократить путь, бетонные опоры мостов, разрисованные теми же любителями, порой далеко не бесталанными. А когда закончились московские предместья, и за окнами скоростного поезда потянулся зелёный смешанный лес, так красиво подсвеченный летним солнцем, Анечка наконец-то прожевала и, устроив хорошенькую головку у Володи на плече, сказала всё с той же чарующей улыбкой:

— Так как?

Юра слегка замялся. Перед большой аудиторией — или, как сейчас, перед двумя очаровательными девушками, он всегда чувствовал себя несколько скованно. Высокий светловолосый парень с огромными серыми глазами, с едва намеченной юношеской бородкой, которую носил из шика, он был бы невероятно привлекателен для хорошеньких особ женского пола, несмотря даже на очки в металлической оправе, если бы не вечная застенчивость, забавное заикание — словно ему было трудно произносить слова и постоянная привычка ходить слегка согнувшись, словно извиняясь за сам факт своего присутствия на этой грешной земле.