Эпидемия класса "Z" (СИ) - Соловьев Станислав - Страница 2

— Что за дерьмо? — короткий кивок в сторону горе-должника обозначил область вопроса.

— Да вот, взял под реализацию, — последние два слова программист выделил особой интонацией, поправив волосы потной рукой, — два кило, а теперь говорит, что ничего не знает. Про какого-то Хуана толкует.

— Так я видел, кто брал два кило. — "свирепый пес" все же оскалился в улыбке и выглядело это пугающе, — У того морда, как засохший персик. Вообще конченный тип.

У программиста дернулась щека, некоторое время он мучительно размышлял, как быть, а потом достал из кармана ту самую мятую сотню и всучил ее Майклу, ни слова не сказав. Видимо, это было извинением. Зато молчать не стал неожиданный спаситель, все так же оскалившись, но теперь уже в другом контексте, он склонился настолько, что это даже выглядело неприличным и прошипел, сквозь зубы:

— Ты же знаешь, что такое родителям лучше не рассказывать?

Конечно, Майкл знал. Около шести лет он пытался устроить свою жизнь в прекрасной Америке, но только не как поп-звезда или актер, а как самый обычный строитель. Работник среднего звена. Казалось, что знание языка враз воздвигнет его на пьедестал, как самого востребованного специалиста в этой стране. Мексиканцы, к которым он попал, так не считали, а ведь их слова с каждым годом становились все более правдивыми: "В гостях хорошо, а дома лучше!"

И весь юмор состоял в том, что доложи он об этом в полицию, то естественно, погрязнет во всем сам. Выяснится очень много деталей, которые в совокупности вполне потянут на срок, а если не потянут, то расплата придет с другой стороны, и уж помещением в хардкорную игру дело явно не закончится. Тем более, что съемная комната, которую занимал Майкл, располагалась как раз в том районе, где следует меньше всего употреблять слово "полиция". И что важнее, не стоит прибавлять к нему уважительные интонации. Но как бы то ни было, а мексиканцы являлись людьми. Контакт с ними простой рабочий парень, не пожелавший распространяться о своем прошлом, нашел достаточно быстро. Достаточно было вести себя открыто и дружелюбно. Эмигранта из России принимали легко в любой компании, в которой ему приходилось оказываться по работе, ведь строительных объектов, с которыми работала фирма, было более чем достаточно. Ездить приходилось по многим штатам, в каждом практически одно и тоже: строители из-за рубежа сбивались в тесные коллективы, предпочитая лишний раз не контактировать между собой. Дело в том, что такова политика биржи труда, коренные американцы резко контрастировали на фоне своих иностранных коллег: зарплаты выше, спец одежда и инструмент качественней, профсоюз работает в полную мощность. Естественно, приезжие считали такой расклад несправедливым, но век от века ничего не менялось и вряд ли способно было измениться. Майкл этому особого значения не придавал, потихоньку откладывая на свой счет и периодически поверяя, сколько там набежало по процентам. Главное, что здесь его искать не станут, а если и станут, то вряд ли найдут...

С того злосчастного инцидента прошла неделя. Вспоминался он как страшный сон, а сотня баксов все еще лежала в тумбочке. Тратить ее не было никакого желания, отдавать кому-то — жалко. А мысль о том, как быстро она досталась, все чаще прогрызала изнутри. Всего каких-то полчаса. Как-то ненароком, незаметно для самого себя, Майкл уже подсчитал, что за восемь часов может скопиться полторы штуки, а то и больше. А сколько за месяц? А за год? От таких цифр екало в сердце. Правда, велик ли труд, лежать в гробу? Это не то, что с перфоратором или отбойником весь день.

Червячок был упорен, подтачивая каждый божий день. Теперь каждый раз, когда приходилось плотно поработать, Майкл вспоминал мятую сотню, лежавшую в тумбочке. Ведь всего-то и надо, что попробовать. Один разок. На выходных... Но всякий раз что-то срывалось. То гости незваные, то работа внеурочная. Чтобы хоть как-то удовлетворить свой голод до легких денег, Майкл решил как-то завести разговор в нужном русле со своими друзьями. Те лишь дружно "поржали" покрутив пальцем у виска, после рассказав парочку историй о том, что это настоящий комбинат сдвинутых на голову. Самые отбитые из тех, что зарабатывают на подобном шоу, давно сидят на тяжелых наркотиках и жить им осталось не так много. Ну да, деньги зарабатывают, да, немалые. Но только вот помнят ли еще, для чего они были нужны? В общем, разговором Майкл остался очень недоволен. Он ожидал, что его поддержат или в крайнем случае, не станут высмеивать. Что не удивительно, это только ускорило ход событий, тем паче, что тематика зомби-апокалипсиса когда-то интересовала его в далекой юности, впрочем, компьютерные игры также не были чужды эмигранту. Чего уж говорить, некогда он являлся достаточно популярным летсплейщиком[2]!

Прошлое нахлынуло волной. Вспомнились те беззаботные дни, когда деньги можно было заработать просто играя в игру, ничем не рискуя. А ведь все было: и родители, и друзья, и учеба, и вечера за стримами[3] с веселой компанией... Все рухнуло в один миг — пара минут видеозаписи, на которой вдруг решили сконцентрировать внимание некоторые люди и маховик начал свой разбег. Интернет сообщество гудело, как пчелиный рой.

Пришлось бежать из страны.

Майкл потер лицо ладонями, пытаясь прийти в себя и скинуть оковы памяти. За окном царила глубокая ночь, друзья давно ушли, оставив после себя гору пакетов от чипсов и целую батарею банок из под пива. Как всегда. Отчего-то, именно в этот момент, пришло давно назревающее решение — хватит батрачить за копейки, пора браться за голову. Нужно идти в этот чертов притон и делать себе имя.

Пусть все это звучало несколько, выбор был однозначный. На первых порах можно было придумать какую-нибудь болезнь или нечто подобное, пусть бригада и начальство думает, что все идет, как обычно. Как раз, в случае чего, будет возможность вернуться. А пока...

Раннее утро встретило привычной суетой в коридоре общежития, очередью у умывальника и унитаза. Приветливые сожители как всегда норовили хлопнуть по плечу, рассказать новую шутку или задать парочку бессмысленных вопросов. Все это немного раздражало, особенно после бессонной ночи. Но зато внешний вид очень соответствовал оправданию не выходить на работу. Тот самый Хуан, что по старой дружбе мог найти пару сигарет с легкой марихуаной, слушал вполуха, часто поддакивая и кивая, но думая о своем. Поводом для подобного могло быть все, что угодно, Майкл особо не заморачивался на этот счет. Такое настроение нередко посещало Хуана.

Через полчаса Майкл уже спешил по узкой улочке, виляющей меж неказистых домов, стихийно нагроможденных друг на друга; таковым было мексиканское поселение на окраине Юты. Тут и там зазывали к своим лоткам продавцы фруктов, машины практически не встречались — даже пеший ход порой был проблематичен. Зато с возвышенности отлично просматривались окрестности: на западном карьере жили своей неспешной жизнью мастодонты, типа Bagger-288, восток пылал жаром — красная земля исчерченная нитями трасс, задыхалась от горячей пыли, еще немного дальше начинался лабиринт каньонов, охвативший север и юг, превратив дороги в бесконечную череду мостов.

Но промзона находилась немного ниже по уровню и очень скоро воздвигла вокруг Майкла свой скучный серый массив, перекрыв всякую возможность к восхищению прекрасным. Здесь редко встречались одинокие прохожие, все больше собираясь в небольшие группы, они ютились подле автомобилей, с неизменно шумной музыкой. К таким ребятам не следовало подходить, особенно если среди компании нет твоих знакомых. Гетто, оно и есть гетто. Но так уже вышло, что сегодня никто не пожелал разговаривать с угрюмым русским парнем и подзывать к себе, поэтому путь до места назначения прошел без приключений. Зато они начались, стоило переступить порог "клуба виртуальной реальности". Что удивительно, у двери не стояла охрана, да и вообще, все собрались в одном месте, даже некоторые вирткапсулы пустовали, в то время как мониторы транслировали безвольных манекенов, раз за разом пожираемых ордами мертвецов.