Под дном морским
(Затерянные миры, т. XXIII) - Клемент Александр - Страница 24

Над каждой кроватью был эротический сюжет из жизни племени, народа, нации, которой принадлежала красавица.

Мистер Нильсен писал в блокноте без конца. Он надеялся найти имена и фамилии — с этой целью осмотрел тщательно все кровати, громко и непосредственно восхищаясь тонкостью работы. Он залез даже под кровать — но нет! Имен история не сохранила.

В третьем ряду было шесть пустых кроватей. То же золото, но еще без рисунка — они ждали своих повелительниц.

За последним рядом шла стена, сводом переходившая в потолок. На стене были барельефы, посвященные все тем же темам.

Николай не мог отказать себе в удовольствии погладить один барельеф. К удивлению, барельеф конфузливо отступила открыл дорогу в небольшую комнату.

Первым юркнул мистер Нильсен.

— Клянусь, — воскликнул он, — ничего подобного я не встречал!!!

Действительно, это были единственные и неповторимые произведения искусства.

На кровати набальзамированными лежали мужчина и женщина. Их позы без слов и объяснений говорили о том, что происходило. В спине мужчины торчал кинжал, на рукоятке которого были выгравированы какие-то непонятные знаки.

Тут не было никаких украшений: в углу стояла простая дубовая бочка, доверху наполненная золотом в слитках и монетах.

Стены и потолок были совершенно гладкие.

Начали ощупывать остальные барельефы и нашли еще пять аналогичных комнат.

Осмотр больше ничего не дал.

Уже поднимались наверх, когда на лестнице, ведшей из подвала, появился тот мужчина, которого Макс связанным передал на берег.

Его давно развязали, он принимал участие в общей жизни, но сговориться с ним никто не мог. Угрюмый и сосредоточенный, он целыми днями бродил по острову. Впечатление было такое, точно он что-то ищет.

К концу сегодняшнего дня он набрел на разрытую яму; спустился по лестнице; потом повелительным движением взял фонарь у одного из матросов и быстрым, уверенным шагом направился в круглый зал, а оттуда вниз в подвальное помещение.

Таким его никогда не видели. В фигуре была властность. Он отодвинул Петро, шедшего впереди, и сделал жест, приглашавший следовать за ним.

Переглянулись. Ведь истории этого человека Макс не рассказал. Его считали просто не в своем уме. Приглашение было столь властным, и вся фигура дышала такой самоуверенностью, что колебание было очень кратковременным, — все последовали за ним.

Он подошел к центральному катафалку, прильнул губами к губам красавицы и показал пальцем на нее, потом на себя — выходило вроде того, что «она моя».

— Парень рехнулся окончательно, придется его связать, — сказал инженер.

Еще не отзвучали последние слова, как присутствующие поняли, что пришедший хорошо знает эти места и чувствует себя тут хозяином. Он приподнял две доски вблизи кровати и все увидели новую лестницу, которая вела во второй подвал.

«Черный дядя», как его прозвали за огромную черную бороду, спустился первым.

Сойдя с лестницы, он назвал какое-то имя, но никто не откликнулся.

— У него все же чердак не в порядке, — подумал инженер и поделился этим предположением с геологом.

— Он не меньшая загадка, чем весь этот городок. И где только «Искатель» его откопал?

Пока они обменивались этими мыслями, Черный дядя обошел комнату и, не найдя, кого искал, выругался, судя по интонации голоса, и поставил фонарь на стол.

На столе лежал труп в работе. Рядом были инструменты. Труп лежал в стеклянном ящике, в какой-то жидкости, прозрачной, как вода. Ящик был законопачен. Это опять была женщина. Нагие формы не уступали по красоте всему виденному.

Черный дядя выражал нетерпение.

Он вскрыл ящик, вынул оттуда женщину, мягкую, эластичную. Положил ее на соседний стол. Затем из ниши вынул дорогую одежду, прикрыл ею труп и жестом предложил следовать за собой.

Труп он бережно взял на руки, передав Петро фонарь. С трупом в руках пошел вперед — все за ним — и, не останавливаясь, вышли наверх.

Черный дядя отнес труп к себе в шалаш из лиан, устроенный среди деревьев. Инженеру, попытавшемуся последовать за ним, он дал понять энергичным жестом рискованность этого предприятия.

Теперь в представлении лагеря все перепуталось. Ну, городок еще как-то можно объяснить. Но откуда этот Дядя знает его и почему он забрал к себе труп? Придумать объяснение не мог даже мистер Нильсен. Но дать корреспонденцию в газету надо было во что бы то ни стало.

Он сговорился с Петро, и тот за приличное вознаграждение согласился переплыть на ту часть острова, где оставалось радио.

На следующее утро мир облетело известие о найденных сокровищах (все сошлись на том, что это и были те сокровища, за которыми ехали) и о подземном городе мертвых красавиц.

Это известие должно было произвести сенсацию, и мистер Нильсен, забыв об острове, переживал то впечатление, какое произведет на материке его корреспонденция.

Судьбе, однако, угодно было не ограничиться одним умершим. Состояние Зоры ухудшалось с каждым днем. Произведенные ампутации не помогли, и уже все примирились с мыслью о его смерти.

Через четыре дня после смерти пилота, в тяжких мучениях, скончался Зора.

Его решили похоронить в другой части острова, у скал.

Соображения были главным образом те, что эта часть со временем, несомненно, будет предметом особого внимания археологов и присутствие трупа Зора собьет с толку.

Начали рыть могилу недалеко от скалы. На небольшой, сравнительно, глубине, лопаты упирались в каменную породу и приходилось сызнова начинать работу.

В таком порядке передвигались все вправо и вправо от первоначально намеченного места. Уже отодвинулись на три с лишним метра, когда лопаты снова ушли в мягкий грунт.

Чудное дело — лопаты скользили вдоль какой-то стены. Окопали — несомненно, это не порода, а кладка. Позвали инженера и геолога — и те всецело подтвердили это предположение.

— Знаете что, — сказал инженер, — позовем Черного дядю. Одно из двух, либо он здешний (чертовщина, сколько же ему лет?!) либо… словом, чего голову ломать — зовем.

Геолог пошел к шалашу, вызвал Черного дядю и жестами пригласил следовать за ним.

Черный дядя привалил к двери шалаша огромный камень — теперь только геолог мог по достоинству оценить его физическую силу.

Когда они пришли к раскопкам, Черный дядя зашагал в обе стороны, начал мерить шагами — раз, другой, ушел к деревьям, стоявшим вблизи, содрал с них кору, что-то искал и, видимо, был сильно взволнован.

Не найдя ничего, он вернулся к подножью скалы и там отыскал большой выступ, на котором был высечен крест. Этот выступ стал исходным пунктом всех его поисков.

Через полчаса шаганий в разных направлениях он указал место, где надо копать.

Уже десятая лопата скользнула вдоль каменной кладки и провалилась в отверстие.

Снова загадка. Раскопки пошли усиленным темпом.

Вся семья Человека была тут. Деревья были заняты и из-за них даже происходили драки.

Лика рассказала о своем приключении и возбудила крайнее любопытство в своих собратьях.

Инженер, руководивший раскопками, смотрел на Черного дядю, и думал. Как сговориться с ним о той комнате, где он собственными глазами видел сожжение на кострах; после виденного, он считал уже все возможным.

Раскопки быстро подвигались вперед.

В тот момент, когда Аконт упал в воду, на палубу поднималась Орел. Она заметила мелькнувшие контуры и, когда ухо уловило всплеск воды — стрелой метнулась к борту. За кормой плыл Аконт и сосредоточенно куда-то смотрел, совершенно не взывая о помощи. Орел, ни минуты не думая, скинула фуражку и матроску и кинулась с борта вниз, крикнув на лету: «Капитан, Аконт тонет».

Прекрасный пловец, она в два счета подплыла к Аконту… и была поражена его невозмутимым видом — он плыл спокойно и следил за чем-то.

— А вы не утонете? — спросила Орел, желая обратить на себя внимание.

— Пока нет, — ответил он, — это интересно.

Орел не знала, к чему отнести слово «это» — к случайной ли прогулке или к чему-нибудь иному.