Гибель отложим на завтра. Дилогия (СИ) - Аэзида Марина - Страница 92

– Ли-ли, ты бредишь. Успокойся, пожалуйста, – тихо промолвила Гиллара, напряженно вглядываясь в лицо девушки. Но та не замолчала:

– Твоя дочь, твоя Аззира – безумна. Ты знаешь об этом. Она сделает Аданэя несчастным. Но до этого принц погубит мою мать и мою сестру. И мне заранее обидно: за него, за Лиммену, за Латтору. И за себя тоже… Я не хочу, чтобы ваш замысел удался. И я постараюсь этому помешать. Но вообще-то… – девушка запнулась, и в ее голосе послышались просящие нотки, – я надеюсь, что ты сама поймешь, как это все низко.

– Кого ты пытаешься обмануть Ли-ли? – ласково и насмешливо отозвалась Гиллара, хотя в душе ее сейчас бушевало море самых разнообразных эмоций. – Я ни за что не поверю, будто тебя волнует судьба царицы и ее дочери. Аданэй – вот тот единственный, ради кого ты все это затеяла. Ты просто хочешь, чтобы он был с тобой. Думаешь, я не вижу, что мальчишка свел тебя с ума?

– Да, – тихо кивнула девушка, слегка улыбнувшись, – ты не могла этого не заметить. Да я и не скрывала. Но если бы дело было только в нем, я бы смирилась… И даже смогла бы забыть. Но ваш с советником замысел касается нас всех! – тут она снова подняла голову, а в голосе зазвенела сталь. – Этот замысел всем нам обернется во зло, вот увидишь! Даже тебе.

– Да с чего ты взяла?! – вскричала Гиллара вне себя. – Твой любимый Аданэй, к примеру, будет вполне доволен, если наша общая задумка удастся. Да и что плохого в том, что он станет правителем Илирина?!

– Но какой ценой?! – Ли-ли в свою очередь возвысила голос, но почти сразу утихла: – Я уже все решила, моя госпожа. Просто посчитала нужным сообщить тебе. Я и так слишком долго, почти полгода, решалась на этот поступок. Но теперь меня ничто не остановит. Я отправлюсь в царский дворец.

– И что же ты там сделаешь? – вопрос Гиллары прозвучал желчно.

Ли-ли отвела взгляд и прошептала:

– Попробую отговорить Аданэя, – затем она снова посмотрела на Гиллару, и в глазах ее опять загорелся тот огонь, о присутствии которого женщина не подозревала до сегодняшнего дня. – А если мне не удастся переубедить его, я расскажу царице, кто он такой.

Гилларе потребовалась вся выдержка, чтобы не сорваться на крик и не отвесить Ли-ли оплеуху. Это бы только все испортило. Можно, конечно, посадить девчонку под замок и никуда не выпускать. Но это не решит проблемы, какой-нибудь доброжелатель обязательно поможет ей выбраться, невзирая на риск: слишком уж любят Ли-ли в этом замке. В голосе Гиллары, вместо гнева и испуга, которые она ощущала, послышались любящие и ласковые нотки.

– Дитя мое, моя Ли-ли, с каждым твоим словом я все больше убеждаюсь, что ты не в себе. Да если Лиммена обо всем узнает, она казнит Аданэя – и все.

– Я уже обо всем подумала. Все будет хорошо, – Ли-ли нежно улыбнулась. – Эта женщина – моя мать, она пощадит его ради меня. Чтобы я ее простила. И я прощу.

– А как же я?! А Ниррас?! Ты подумала о нас? – вскричала Гиллара со слезами в голосе. – Неужели моя жизнь тебе настолько безразлична? Аданэя царица, может, и пощадит, но меня – никогда. Как только она узнает, кто за всем этим стоял – мне не жить!

– Ну что ты! Как ты можешь так думать? – испуганно прошептала девушка. – Да ведь ты мне вместо матери! Неужели я смогу так с тобой поступить? Царица ни за что не узнает, что это был ваш с Ниррасом план. Она станет думать, будто это идея одного только Аданэя.

– И чего ты хочешь всем этим добиться, Ли-ли? – все еще не теряя надежды отговорить девушку, спросила Гиллара, хотя понимала, что надежда эта бесплодна.

– Я просто хочу, чтобы никто не пострадал, вот и все. Лиммена не столкнется с предательством, Латтора не лишится законного трона. Твоя совесть будет чиста. Аданэй не женится на Аззире и тем самым избежит трагедии. Может, ему придется уехать из Илирина. Но он обоснуется где-нибудь и забудет о своих подлых замыслах.

– А ты, конечно, будешь рядом с ним? – язвительно пропела Гиллара.

– Я бы очень этого хотела, к чему скрывать. Но вряд ли смогу, ведь  за его жизнь и свободу я пообещаю Лиммене остаться при дворе и стать ее дочерью.

– Ты готова жертвовать жизнью и счастьем ради властолюбца, которому нет до тебя никакого дела?

– Я ведь уже сказала: не только ради него. Ради других тоже. И ради себя: я не смогу спокойно жить, зная, что могла предотвратить беду, но не предотвратила. И не надо, госпожа моя, – Ли-ли усмехнулась, заметив, как ее наставница снова собирается что-то сказать, – не пытайся открыть мне глаза на Аданэя. Я прекрасно вижу все его недостатки.

– Тогда почему? Почему он так для тебя важен?

– Не знаю. Это как болезнь… Впрочем, со временем я смогу с ней справиться.

– Ты безумна! – рявкнула Гиллара. – Делай, что хочешь! Но сначала позволь мне последний раз воззвать к твоему разуму. Я хочу кое-что показать тебе. Идем! – крепко ухватив девушку за запястье так, что та даже вскрикнула от неожиданности, Гиллара потащила ее вверх по лестнице. Ли-ли едва поспевала следом за разгневанной женщиной. Наконец, Гиллара остановилась и, неровно дыша после долгого подъема, открыла дверь в библиотеку, пропуская Ли-ли вперед. Не зажигая огня, она обернулась к девушке и еще раз спросила:

– Ты точно уверена Ли-ли, что готова чем-то жертвовать ради людей, которые от тебя отказались, бросили?

– Я не считаю, что чем-то жертвую, – рассеянно произнесла девушка. – Так что ты хотела мне показать?

– То, что тебя разубедит. Но для этого нам придется выйти на балкон. Там, конечно, холодно, но мы ненадолго. Если хочешь, накинь что-нибудь, чтобы не замерзнуть.

Ли-ли только равнодушно пожала плечами и первая подошла к двери, что вела на этот самый балкон. Обняв сама себя за плечи и съежившись от холода, она недоуменно посматривала на Гиллару. Последняя холода не чувствовала: горячая кровь так быстро бежала по жилам, а сердце так неистово колотилось, что ей стало даже жарко.

– Но здесь ничего нет, – растерянно оглядываясь, произнесла Ли-ли.

– Подойди к перилам и посмотри вниз, – приказала Гиллара. – Ты видишь эту высоту? Я хочу, чтобы ты представила, что тебя ждет. Из-за опрометчивого решения вся твоя жизнь, Ли-ли, станет похожей на бесконечное падение в пропасть. Так смотри же, Ли-ли, смотри! Ты готова к такому? Тебе не страшно?

– Я не боюсь, – слабо прошептала девушка, все еще не отрывая взгляда от далекой, угрюмой земли. Она слегка перегнулась через низкие перила, словно пытаясь что-то разглядеть во тьме. Ли-ли стояла так совсем недолго, было холодно, и она уже собиралась отойти от темной бездны и вернуться в замок, когда почувствовала, как ноги ее отрываются от пола, она теряет равновесие, и легкое тело переворачивается в воздухе. А затем – полет. Короткий, как вспышка молнии. И крик, оборвавшийся ударом о землю.

Гиллара, держась обеими руками за ограждения, тяжело, со свистом дышала, хватала ртом воздух. Удивительно, откуда в ее старом теле вдруг появилась такая сила и ловкость, которая позволила осуществить задуманное. Сейчас за это приходилось расплачиваться. После такого мышцы и кости станут ныть еще не один день. Но ей удалось: Ли-ли не успела ни ухватиться за перила, ни вообще хоть как-то отреагировать.

Не сразу Гиллара осмелилась подойти к краю и посмотреть на землю, а когда решилась, то лишь резко глянула в темноту, увидела там чернеющий силуэт Ли-ли, раскинувшийся в уродливой позе смерти, и так же резко отвернулась от страшного зрелища. Неосознанным движением вытерла ладони о юбку, тяжко вздохнула, зашла обратно в комнату и только тут почувствовала, как ее знобит.

Губы Гиллары еле слышно прошептали: "Я любила мою девочку, мою Ли-ли. А она выбросилась с балкона. Какой чудовищный рок!"

С трудом передвигаясь, она добралась до теплых подвальных комнат, чувствуя боль во всем теле. Боль, которая продолжит напоминать ей какое-то время о том, как все произошло на самом деле.

Предпочитая не звать слуг, Гиллара сама разожгла в камине огонь, раскинулась на широком мягком ложе и принялась пить вино, не считая количества выпитого, пока веки ее не потяжелели. И только тогда ее сморило. Гиллара знала: это лучший способ забыть.