Гибель отложим на завтра. Дилогия (СИ) - Аэзида Марина - Страница 90

Гиллара почувствовала неясную сосущую тревогу еще до того, как жрица переступила порог и сказала хозяйке замка хоть слово. Впрочем, Гиллара не выдала волнения и ласково обратилась к женщине, которая окоченевшими, непослушными пальцами стягивала с себя заиндевевший плащ.

– Что привело славную служительницу Великой Богини в эти заброшенные края? – улыбаясь, повела она сладкую речь, но жрица, не переняв ее интонации, лишь остро сверкнула глазами и коротко бросила.

–  Я проделала долгий путь, чтобы говорить с тобой, – то, как она это произнесла, походило на требование не отнимать у нее времени и приступить к разговору тотчас же.

Гиллара проглотила неуважительное к себе отношение и решила сначала послушать, что скажет эта женщина. Вообще-то, по ее мнению, жрицы Богини мнили из себя слишком многое. Да, когда-то давно на земле Илирина верховная жрица культа стояла даже выше царей, считаясь воплощением Богини. Но сейчас-то иные времена! Служительницы древней религии ныне не имели почти никакой власти в государстве, лишь на морском побережье, среди дремучего берегового народа еще сохранялись старые традиции. На остальной же территории страны Богиню вытеснили воинственные и куда более юные Боги, хотя отголоски культа, ранее распространенного повсеместно, до сих пор слышались обрядах, связанных с землей, а также в различных суевериях.

Прокрутив в голове эти мысли, Гиллара вновь обратилась к страннице, внимательно рассматривая эту невысокую смуглую женщину:

– Что ж, пройдем в мои покои, – и отправилась первая, подав служанкам знак, чтобы те приготовили гостье глинтвейн. Женщина безмолвно последовала за Гилларой.

Когда служанка внесла в покои кувшин, наполненный согревающим напитком, и ушла, поклонившись, жрица заговорила:

– Меня называют Маллекша. Как ты поняла, я служительница Матери Богов.

– О чем же ты хотела говорить со мной, досточтимая Маллекша? – сухо спросила Гиллара.

– О твоей дочери. Аззира – одна из служительниц нашего культа. И потому мы будем рады видеть ее владычицей Илирина.

– Вы хотите предложить какую-то помощь? – тут же оживилась Гиллара.

Губы Маллекши искривились в полупрезрительной улыбке.

– Зависит от того, что ты называешь помощью, – и тут же сменила интонацию, заговорила со всей серьезностью, не отрывая пронзительного взгляда от собеседницы: – Мы узнали о твоей задумке, Гиллара. И теперь, когда ее успех близится, настало время разговора. Лиммена решилась выдать Аззиру за отерхейнского кханади.

Не обращая внимания на то, как глаза Гиллары раскрылись в изумлении, Маллекша продолжила:

–  Позволь мне выразить восхищение твоим умом. Брак между кханади Отерхейна и царевной Илирина – великолепная задумка! После смерти царицы, Латторе нечего будет противопоставить, Богиня не даровала ей ни ума, ни силы духа. Мы, жрицы, будем счастливы, если трон займет одна из наших сестер, и все станет как в прежние времена. Ибо править этим древним краем должна та, что воплощает в себе одну из ипостасей Богини, а не лишенная посвящения Лиммена или Латтора, – жрица пренебрежительно фыркнула.

Гиллара знала, служительницы древнего культа уже давно выражали недовольство правителями Илирина, но разве до сегодняшнего дня они могли что-то с этим сделать?  Новые Боги по всему миру медленно, но неотвратимо вытесняли из людского сознания Богиню-Матерь. И даже здесь, в Илирине Великом, где ее власть всегда была сильна, ей приходилось отступать перед мощным напором чужеземной магии. Так что Аззира действительно дарила древнему культу возможность снова воспрянуть в своей странной и пугающей красоте – тяжеловесной магии смерти и возрождения.

– Но есть одна проблема, которую надо решить, – продолжала тем временем Маллекша, вырвав Гиллару из пространства ее мыслей.

– Какая проблема? – подозрительно косясь на жрицу, спросила она. Маллекша помедлила, после чего с новым выражением в глазах посмотрела на собеседницу.

– Какими бы правителями ни были твой умерший брат и Лиммена, каковы бы ни были Латтора  с Марраном, они – илиринцы, в их жилах протекает чистая кровь наших предков, они с рождения принадлежат этой земле. Чего нельзя сказать о наследнике полудикого кочевого народа, который лишь недавно стал оседлым. Народа, в котором поклоняются чуждым нам Богам. И если обычным, позабывшим собственные корни илиринцам, достаточно того, что Аданэй – царской крови, то Богиня не может допустить, чтобы ее землей управлял чужак.

– Что ты хочешь этим сказать?! – вскричала Гиллара.

Жрица осталась невозмутимой и, не обращая внимания на этот возглас, спокойно продолжила свою речь:

– Чтобы земля Илирина Великого приняла отерхейнского выкормыша как своего сына и, тем более, как царя, ему необходимо пройти посвящение.

– Ну, так действуйте, зачем для  этого обращаться ко мне? – снова вспылила Гиллара, но тут же застыла в испуге, услышав ответ Маллекши:

– Не обычное посвящение. Ему предстоит стать царем, а потому он должен пройти Тропой Смерти, чтобы после вступить в священный брак с Богиней-на-Земле.

Некоторое время Гиллара не могла вымолвить ни слова, чувствуя на себе выжидательный, требовательный взгляд жрицы, а затем глухо, свистящим шепотом, процедила:

– Да вы сошли с ума! Я наслышана о подобных испытаниях. Мальчику не выдержать, он ничего не смыслит в вашем колдовстве и понятия не имеет об этом обряде, – и тут шепот ее взорвался криком, как только она до конца осознала, на что хотят толкнуть Аданэя жрицы. – Вы безумны! Да ведь он может умереть! О, Боги, вы готовы пустить прахом все мои и ваши, кстати, тоже, надежды ради старых нелепых традиций?!

В зрачках Маллекши полыхнуло холодное пламя, она порывисто вскочила с кресла и, сверкнув глазами, воззрилась на стоящую у окна Гиллару.

– Не смей говорить так о наших традициях! – прошипела она, злобно щурясь. – Если тебе не хватает ума, чтобы понять сокрытое, то лучше молчи и не гневи Богов! Тебе не мешало бы поучиться общению с Великой Матерью у собственной дочери.

– Да я проклинаю тот день, когда позволила вам обучать Аззиру! – яростно выкрикнула Гиллара. – Если бы не это, ты не явилась бы ко мне с безумным разговором. Ты хоть понимаешь, что ваш фанатизм способен разрушить все, что мы так долго планировали?! Но я вам не помощница! Аданэй станет мужем Аззиры, и я помешаю случиться этой нелепой инициации!

Глаза жрицы засверкали еще ярче, в их глубине мелькнула искра коварства.

– Ты не только не помешаешь, – проворковала Маллекша, – но даже поможешь. У тебя просто не будет выбора. Либо ты убедишь Аданэя пройти Тропой Смерти и вступить в священный брак, либо…– жрица помедлила, и губы ее изогнулись в злой улыбке. – Либо мы откроем Лиммене правду о происхождении ее любовника. И о твоих кознях расскажем. Думаю, ты представляешь, что тогда тебя ждет? Своего любовника она, может, и пощадит, но тебя – никогда. И не видать тебе в этом случае не только власти, но и жизни. Аззиру мы укроем и защитим от гнева царицы, но ты от нас помощи не дождешься! Так что хорошо подумай, прежде чем дерзить жрицам, а через нас и самой Богине!

– Но вам самим это невыгодно… – обескуражено пробормотала Гиллара.

Маллекша, заметив ее растерянность, ответила уже спокойнее, огонь в глазах потух, и облику ее вернулось  обычное хладнокровие.

– Верно. Если ты не пойдешь нам навстречу, мы многое потеряем, это правда. Но лучше так, лучше Латтора  с ее никчемным мужем, чем отерхейнский чужак, не принявший древних знаний. Они хотя бы чистокровные илиринцы. Думай же, Гиллара.

И Маллекша замолчала. Гиллара молчала тоже, широко раскрытыми глазами глядя на жрицу. Две женщины смотрели друг на друга так, что почти физически можно было ощутить пробегающие между ними искры злости и напряжения. Гиллара первая отвела взгляд в сторону: не родился еще человек, способный выдержать взор служительницы Богини. Иногда она не могла долго смотреть в глаза даже собственной дочери. Издав вздох поражения, она вновь повернулась к Маллекше и проговорила ласково и умиротворяюще: