Гибель отложим на завтра. Дилогия (СИ) - Аэзида Марина - Страница 88

– Ты предлагаешь сдаться?

– Нет, конечно. Нужно искать другие пути. К тому же, у этого мира есть и другие, неведомые нам хранители: те, которые не чета нам. Думаю, именно они уже дважды помешали твоему воспитаннику убить брата. Но дальше ненависть этих смертных будет лишь крепчать.

– Но почему именно они, Калкэ? Что отличает их, кроме царской крови?

– Ничего. Твой Элимер – обычный мальчишка, никаких колдовских способностей у него нет. Другой брат немного интереснее, присутствует в нем скрытая магия, которая, кстати, не принадлежит миру людей. Но выражена она настолько слабо, что и он не более чем простой смертный. Но этих простых смертных направляют навстречу друг другу. И они столкнутся рано или поздно! – Калкэ с неожиданной злостью рассек ладонью воздух, и от этого простого жеста Тардину стало сильно не по себе.

– А что если… – не очень уверенно протянул Тардин. – Что если один из братьев умрет из-за болезни или по случайности?

Калкэ негромко рассмеялся:

– Вероятно, ты подразумеваешь старшего? Случись такое с твоим царственным воспитанником, так ты, не жалея сил, отстранишь и ту, и другую вероятность.

– Если на кону стоит жизнь мира, если для этого потребуется гибель Элимера, то… – и он осекся, похолодев от предположения, что придется жертвовать жизнью собственного ученика, почти сына.

Словно догадавшись о его мыслях, Калкэ вполне серьезно возразил:

– Не так просто их убить. Сила, которая их сталкивает, еще и охраняет их, посылает на пути людей, которые иногда помогают в самых, казалось бы, безнадежных ситуациях. И, сдается мне, ты один из таких людей. Помнишь стрелу? – Калкэ усмехнулся. – И потом, нам нельзя ошибиться. Мы не знаем точно: вдруг такая якобы случайная смерть грозит тем же самым?

– Что же тогда делать?! – Тардин в отчаянии схватился за голову. – Ведь ими действительно что-то или кто-то управляет, я понял это недавно. Элимер постоянно видит сны о брате. И последний раз после одного из таких снов он отправился в город и там услышал о нем. Я вот все думаю, велика ли была вероятность ночью, в каком-то случайном трактире… Ведь это неспроста.

– Естественно.

– Ты как-то странно спокоен.

– Просто метания и панику я уже пережил задолго до тебя, – усмехнулся Калкэ. – И не думай, будто я сидел, сложа руки. Например, ты знаешь, где сейчас старший брат?

– Нет …. – Тардин запнулся. – Словно он и впрямь мертв. Да только это не так…

– Не так. Его просто скрывали от нас. Мощными чарами. Однако наложили их довольно небрежно. Похоже, неизвестный чародей делал это на всякий случай, либо в спешке.

– Но кто? И зачем?

– Не знаю. Могу сказать одно: к силе, которая грозит уничтожить мир, он не имеет отношения. Та сила бессознательна. А наложивший чары имеет плоть, обличье и прекрасно сознает собственные действия. Но это кто-то почти всесильный. И это не человек – это чудовище. Возможно, кто-то из Древних.

– Зачем это Древним? Их уже давно ничто не интересует.

– Ты хочешь сказать, давно не интересовало, – усмехнулся Калкэ. – Сейчас все могло  измениться. Однако кое-чего я добился. С трудом, но мне удалось обойти наложенные чары. И теперь я знаю, что Аданэй в Илирине. И он очень быстро продвигается к престолу.

Тардин похолодел и обмер. Две противоположности, два врага: Илирин и Отерхейн! И двое ненавидящих друг друга братьев во главе враждующих государств! Воистину, неизбежно их столкновение!

– Я отправлюсь к Древним, – произнес он, решительно взглянув на Калкэ. В лице того, напротив, мелькнуло сомнение.

– Ты уверен? Древние сущности не очень-то нас, смертных, жалуют, ты ведь знаешь. И многие не возвращались после таких путешествий.

– Я уверен, – глухо откликнулся Тардин.

– Что ж, это твой выбор, – ответил Калкэ.  – Но определись заранее, о чем будешь спрашивать. Древние не очень-то любят нам отвечать.

Калкэ вышел в пустыню, горящую костром песка и заката, и Тардин остался один. Ему надлежало встретиться с одним из страшных древних существ, а для этого следовало отправить свой дух в путешествие, которое вполне могло оказаться последним в его долгой жизни.

К какой именно сущности его закинет, предугадать было невозможно. Древние скрывались не только от смертного взора, но и от взора наделенных силой, и путь к их обителям пролегал через тонкие миры. И попасть к ним можно было, лишь отправив свой дух в странствие. Тардин знал: если погибнет его призрачный двойник, то и настоящий он умрет. Но все-таки готов был рискнуть.

Закрыв глаза, Тардин вступил в Иное. Он пролетел через мир живых и мертвых, коснулся мира духов и, воплотившись в теле своего двойника, очутился посреди серого не то моря, не то океана на утлом суденышке, со всех сторон окруженном дрейфующими льдинами. Хлипкую лодчонку вопреки здравому смыслу не смяло напирающими плитами льда, не перевернуло крутобокими волнами, она, словно обладая сознанием, уверенно направлялась в узкие просветы между белыми глыбами.

В лицо Тардину ударил ледяной ветер, он нес колючие снежные крошки, но чародей не чувствовал холода. Сердитые волны бугрились все выше и выше, кидая лодку на огромные льдины, но она двигалась вперед, пока не врезалась в берег. А дальше чародей уже ничего не мог разобрать в тусклой круговерти из воды, снега, неба и ветра.

Ощутив резкий удар, Тардин зажмурил глаза, а когда открыл их, обнаружил себя лежащим плашмя на скалистом, покрытом снегом острове. Рядом валялось бурое крошево – все, что осталось от неказистого суденышка. В этот момент Тардин почувствовал, что цель близка. Еще немного и он, к худу или к счастью, встретит одного из Древних. Но кто может жить в этих жестоких краях, лишенных тепла, отрезанных от остального мира?

Только успел он об этом подумать, как белая земля под ним вздыбилась, плеснув вокруг снежными брызгами, а на поверхности нарисовалась мохнатая мордочка какого-то неизвестного трехглазого зверька. Тардин от неожиданности потерял равновесие и рухнул прямо в сугроб. Он увидел, как зверек, резво разгребая вокруг себя лапками, вылез на поверхность, и только тут понял, что это вовсе не зверек, а некое доселе невиданное могущественное существо. Оно возмущенно фыркало, отряхивая с коричневой шубки снег, переминалось с ноги на ногу и не обращало никакого внимания на смертного чародея. А тот, напротив, почувствовал исходящую от существа сокрушительную силу. И теперь уже не сомневался – перед ним тот Древний, которого он искал, хотя облик его никак не вязался с тем, что рисовал Тардин в своем воображении. Тем не менее – это был он. Великий потомок времен изначалия, о которых не сохранилось даже преданий!

– Ты пришел за ответами, – вдруг услышал Тардин голос.

– Я…

– Называй меня Аркхерун-Тоги. Тебе повезло, смертный, что попал ты именно ко мне. Я из тех, кто не причиняет вреда слабым. И я отвечу…

***

Калкэ вернулся в дом как раз в тот миг, когда Тардин открывал глаза, возвращаясь в мир яви.

– Ну?! – в нетерпении спросил он. – Тебе удалось что-то узнать?

– Да, – упавшим голосом отозвался Тардин.

– И?

Ответом ему стало долгое, невыносимо долгое молчание и обреченный взгляд. И лишь потом Тардин, собиравшись с духом, вымолвил:

– Мы ничего не можем изменить. То, что происходит, не подвластно ни нашей воле, ни даже воле Древних. Нам остается только ждать. Неизбежного.

***

– Неизбежное… Определенно, мне нравится это слово, – пробормотало чудовище, когда с другого конца мира до него долетел отзвук беседы.

Оно довольно улыбнулось и перестало прислушиваться: и так ясно, что людские колдунишки неспособны повлиять на законы вселенной. Хотя об ее участии в игре они догадались. Да – ее. Потому что чудовище выглядело – и ощущало себя – женщиной. Прекрасной женщиной. Не нашлось бы смертного, который смог бы увидеть ее – и не восхититься.